Читаем без скачивания Живой Журнал. Публикации 2017, январь-сентябрь. - Владимир Сергеевич Березин

Извините, если кого обидел.

20 апреля 2017

История про то, что два раза не вставать (2017-04-21)

(Ссылка, как всегда, в конце)

В Берне нет Цветочной улицы.

Эту улицу построил в этом швейцарском городе писатель Юлиан Семёнов. Цветочной улицы нет, но для всякого русского человека, смотревшего знаменитый фильм, она есть. С этих слов я всегда начинал рассказ о маленьком, почти комичном персонаже знаменитого романа и фильма. Я прошёл от вокзала вниз, через весь город, и, наконец, свернул к зоопарку.

Мне давно было известно, где снимали знаменитый фильм про разведчика с усталыми глазами, и знал, что это был вовсе не Берн. Но я совершал символическое путешествие. Тогда, много лет назад, я жил неподалеку — в соседней стране, откуда сюда приезжали герои.

В этот раз тоже приехал с севера.

В моём сознании, будто в магическом пространстве, существовал параллельный мир — остров во время войны, где вокруг ходят люди в мягких шляпах и длинных пальто, где уже весна и заезжий профессор идёт кормить медведей в зоопарк.

Так и нужно начать этот реквием по маленькому человеку в очках.

Или просто по маленькому человеку, которого привёл за руку в нашу жизнь Юлиан Семёнов.

Я шёл мимо клеток и думал, что Плейшнер не просто самый трагический герой известного романа и фильма. Плейшнер — это маленький человек, один из нас.

Юлиан Семёнов создал особый вид театра политической истории.

Нет, потом он создал и настоящий детективный театр, хоть он и просуществовал недолго. Но всё своё детство и юность я сидел в зале именно политического театра имени Юлиана Семёнова.

Там, помимо выдуманных персонажей, по сцене перемещались Ленин, Дзержинский, Гитлер, Франко, Трумэн и десятки других реальных политиков.

А выдуманные герои были моими товарищами, хоть и старшими.

Уже тогда было понятно, что автор — вовсе не Семёнов. С псевдонимами была в те времена маленькая тайна. Тайна, но — не секрет.

Псевдонимы были делом понятным и особенно понятным в России. Тема евреев, что берут себе псевдонимы, сейчас может быть скучнее только темы о том, кто выпил воду из крана или как приготовить христианского младенца.

По романам Семёнова раскиданы положительные герои, фамилии которых образованы от имён. Все эти Владимировы, Константиновы, Степановы, Славины, люди с хорошими добрыми лицами, чьи лица были пресловутым человеческим лицом социализма.

http://www.nm1925.ru/Archive/Journal6_2016_10/Content/Publication6_6451/Default.aspx

Извините, если кого обидел.

21 апреля 2017

Шалаш (День рождения В. И. Ленина. 22 апреля) (2017-04-22)

…На память об этом поставили мы шалаш из гранита.

Рабочие города Ленина. 1927 год

Наталья Александровна поругалась со своим другом. «Мой друг», так произносила она про себя на французский манер, (или говорила вслух, когда рассказывала о нём подругам). Теперь друг разонравился ей окончательно.

И всё из-за дома, из-за домика — Наталья Александровна хотела домик, она хотела дом, а в её ягодном возрасте жить в шалаше не хотелось ни при каких обстоятельствах. Был присмотрен и коттеджный посёлок недалеко от города, но каждый раз всё откладывалось.

Теперь они поехали на шашлыки — на озеро под Петербургом, в военный пансионат. Что-то там у друга было в прошлом, какая-то история, которую Наталья Александровна предпочитала не знать. Но с тех пор он с друзьями ездил сюда каждый год. Вот уже и отменили экскурсии и пионерские праздники, и уже ходили слухи, что новые русские за умеренную цену могут сжечь специально для них отстроенный шалаш.

Но и это Наталью Александровну занимало мало.

Она сама понимала, что полгода жизни потрачены впустую — поклонник оказался с червоточиной. Собственно, он оказался просто негодным. Часть весны и всё лето оказались посвящены бессмысленным затратным мероприятиям — и все ради этого фальшивого бизнесмена. Наши отношения не имеют будущего — так говорят в кинематографе.

Будущее — это домик.

«Мой друг» оказался вовсе не так успешен, как казалось сначала, и вовсе не так нежен, как она думала. Сейчас, напившись, он клевал носом, пока в лучах автомобильных фар пары танцевали на фоне светящейся поверхности озера. Нет, её поклонник мог ограбить детский дом или уничтожить своими руками конкурентов, это бы она простила, но напиться пьяным… Это уж никуда не годилось.

Сидеть в шезлонге, даже под двумя пледами, было холодно, и она, чтобы не заплакать от досады на людях, пошла по дорожке.

И вот она уходила всё дальше, в сторону от шашлычного чада. Было удивительно тепло, чересчур тепло для апреля. Впрочем, жалобы на сломанный климат давно стали общим местом. А ведь когда-то в эти дни нужно было идти на субботник — и снег, смёрзшийся в камень, ещё лежал в тени.

А теперь не стало ни праздников, ни субботников — только продлённая весна.

Ночь была светла, и две огромных Луны — одна небесная, другая озёрная — светили ей в спину.

Миновав пустую бетонную площадку, где уже не парковались десятками экскурсионные автобусы, и только, как чёрная ворона, скрипел на ветру потухший фонарь, она двинулась по тропинке. Стеклянное здание музея заросло тропической мочалой. Разбитые окна были заколочены чёрной фанерой.

И вдруг Наталья Александровна остановилась от ужаса — кто-то сидел на пеньке в дрожащем круге света. И действительно, посреди этого царства запустения маленький старичок, сидя в высокой траве писал что-то, засунув мизинец в рот. Рядом на бревне криво стояла древняя керосиновая лампа. Мигал свет, и старичок бормотал что-то, вскрикивал, почёсывался.

Сучок треснул под её ногой, и пишущий оторвался от бумаг.

Наталья Александровна не ожидала той прыти, с которой он подскочил к ней.

— О, счастье! Вас ко мне сам… Впрочем, не важно, кто вас послал, — и он вытащил откуда-то стакан в подстаканнике и плеснул туда из чайника.

Поколебавшись, Наталья Александровна приняла дар. После безумного шато Тетрапак, что она пила весь вечер, чай показался ей счастливым даром. Правда, больше напиток напоминал переслащённый кипяток.

Старичок был подвижен и несколько суетлив. Она приняла его за смотрителя, прирабатывающего позированием. Ещё лет двадцать лет назад расплодилась эта порода, что бегала по площадям в кепках и подставлялась под объективы туристов. Эти мусорные старики были разного вида — и объединяли их только кепки, бородки и банты в петлицах. Но постепенно Наталья Александровна стала понимать, что что-то тут не так.