Читаем без скачивания Венера и воин - Сьюзен Гастингс

– Вы вольны ехать дальше, – сказал Верцуликс при расставании. – Каждый волен по своему усмотрению решать, что ему делать. Я вижу тоску в глазах Зигрун, я вижу тоску в глазах Велокса, хотя это не одна и та же тоска.

Велокс! Он с гордостью носил теперь свое прежнее галльское имя, которым называла его в детстве мать. Он чувствовал себя при этом равным Зигрун, и она счастливо смеялась. Она, казалось, также пробудилась к новой жизни.

Отдыхая, они строили себе хижину из снега и ветвей. Зигрун выказывала большую ловкость при сооружении подобных жилищ, и было удивительно, как быстро внутри становится тепло, хотя снег не таял. Только костер они раскладывали снаружи и готовили себе теплую еду. Ночами они прижимались друг к другу, закутавшись в теплые меха и устроившись в хижине из снега на своих попонах.

Антекус снабдил их теплой одеждой, достаточным количеством провианта и двумя маленькими, но крепкими лошадьми. Он не однажды горевал по поводу того, что они хотели ехать дальше, – такой храбрый и искусный герой хорошо бы вписался в ряды его воинов. Велокс поблагодарил его за сердечное предложение и попросил проявить понимание к желанию Зигрун вернуться к своему племени.

Они двигались к востоку от страны арвернов, через реку Роданус, вдоль торгового пути до Лакус Леманус, от которого повернули на север. Перейдя реку Аруриус, они пересекли область гельвециев до Лакус Венетус и оттуда проследовали горными долинами до Норициума.

Два долгих месяца длилось это путешествие, два месяца, каждое мгновение которых они были вместе. Их связывало глубокое чувство, которое заставляло их забывать о трудностях пути. Клаудиус, или Велокс, как его теперь звали, полностью преобразился. Его недовольство, раздражительность и сомнения в себе исчезли. Он не пытался понять, отчего это с ним случилось, он просто чувствовал, что обновился душой, и принимал все как должное. Зигрун была рада – она уже думала, что потеряла его любовь.

В характере Зигрун тоже произошли изменения. Вероятно, это было связано с тем, что она снова обрела своего любимого.

В полдень в холодный зимний день они пересекли лесистую местность к западу от Нореи, которая граничила на юге с длинной долиной. На краю леса они придержали своих лошадей. Зигрун прикрыла глаза ладонью. Солнце, казалось, освещало сказочный мир, сверкавший серебром. В белом одеянии зимы долина казалась мирной и сонной. Вокруг царил глубокий покой.

– Странно, – пробормотала Зигрун. – Так тихо.

Ей не хватало лая собак, кукареканья петухов, глухого мычания быков и взволнованного попискивания свиней. Она не слышала смеха детей, ударов топора мужчин, пения женщин. Дым не поднимался из отверстий в крышах, во дворах не было повозок.

Она обеспокоенно побудила свою лошадь ехать дальше вниз, в долину. Велокс последовал за ней. Перед первым домом она остановилась, спрыгнула с лошади и поспешила во двор. Забор обрушился, загоны стояли открытыми.

Она откинула дырявую занавеску перед входом. Дом был пуст.

Страх сжал ей горло. Она заторопилась ко второму дому, к третьему, к следующему.

– Отец! Мать! Наякс! – Она беспомощно двигалась по кругу. Дома кимберов были покинуты. Ее отчаянный крик, подобно крику птицы, поднялся к морозному чистому небу.

Смущенный Велокс беспомощно стоял рядом и держал за поводья лошадей. Ему хотелось обнять ее за плечи и утешить. Внезапно дыхание у него остановилось.

– Посмотри туда. – Он указал рукой на маленький дом на краю поселка. На холодном ветру развевались, подобно пряже, белые волосы старой женщины. Несмотря на мороз, она стояла на снегу босиком.

Глаза у нее были странно отсутствующими, и она сузила их, чтобы разглядеть прибывших. Эта старая женщина чем-то напоминала Верцуликса. Зигрун медленно приблизилась к ней.

– Нея?

– Так меня зовет племя, – каркнула старуха голосом ворона, и Зигрун вздрогнула.

– Нея, ты меня узнаешь? Я Зигрун, дочь Зигмунда. Где все остальные, родители, братья, соседи?

– Зигрун? Нет никакой Зигрун. Зигрун мертва, – прокаркала она снова.

– Посмотри на меня, вот она я. – Зигрун сбросила меховой плащ и распростерла руки в знак того, что при ней нет никакого оружия. В ответ старуха защищающе подняла руки и пробормотала заклятие.

– Зигрун мертва, и другие тоже. Все мертвы.

– О чем ты говоришь, Нея? Они не могут быть мертвыми. Скажи, почему здесь нет повозок и быков и дома пусты? Что случилось?

Нея сузила глаза и пронзительно взглянула на Велокса.

– Кто это? Он чужой.

– Это галл, он мой муж.

– Галл? Ба! – Она сплюнула в снег. – Чужак! Римлянин! Все демоны!

– Нея, я прошу тебя, – умоляла Зигрун.

Без слов старуха отвернулась и исчезла в доме. Зигрун пошла за ней. После некоторого колебания Велокс также вошел в дом и последовал за женщинами в другую комнату.

Старуха задумчиво подбросила несколько поленьев в огонь. По хижине распространилось приятное тепло. Ее почти ослепшие глаза глядели куда-то вдаль. Она, казалось, больше не замечала присутствующих, ее губы молча двигались, как будто она бормотала заклинания, однако Зигрун подозревала, что старуха погрузилась в воспоминания о прошлом.

– Договор ничего не значил, это была лишь ложь проклятых римлян. Народ хотел уйти и не ввязываться в борьбу с римлянами. Они доверились римлянам. О, зачем эти горы, эти ужасные высокие горы? Это не наш мир, повсюду горы, смущающие ум. Как блуждающие светлячки, они указывали на ложные пути. Бойорикс доверился римлянам. Они должны были вывести его народ из лабиринта гор и долин.

Затаив дыхание, Зигрун слушала старую жрицу. Бойорикс и с ним, вероятно, Хелфгурд отправились в поход против Рима.

– Народ склонился перед решением римского консула, они хотели идти дальше, получить землю для поселения. Однако этот консул оказался жалким лгуном. Римляне заманили их в ловушку. Их окружили со всех сторон тяжеловооруженные воины с копьями и мечами, со звуками труб и воинственными криками, но ведь были еще повозки с женщинами, детьми, стариками, больными, не было пищи, не было скота, воины шагали рядом и толкали повозки там, где упряжки быков не справлялись. – Голос у нее стал резким, однако потом она снова успокоилась. – Такие они, римляне, они не пощадили ни стариков, ни женщин, они хотели уничтожить кимберов, и они заманили ничего не подозревавший народ в ловушку, чтобы раз и навсегда уничтожить его.

Глаза Зигрун наполнились слезами. Итак, вот оно, римское коварство, их военное превосходство и их ложь.

Велокс прислонился к стене. Хотя он понимал не каждое слово старой жрицы, потому что еще плохо владел языком, он ощутил, какая драма еще раз разыгрывается перед почти слепыми глазами старой женщины. Ему было ужасно больно за Зигрун, однако на этот раз он не осмеливался утешающе положить свою руку ей на плечо.