Читаем без скачивания Конфиденциально. Ближний Восток на сцене и за кулисами - Евгений Примаков

Американское командование не пожалело на организацию этой операции ни легкого вооружения, переданного племенам, ни денег, ни обещаний, что представители суннитской общины займут достойные места во властных структурах Ирака. Дело дошло до того, что прибывший в Багдад директор Национальной разведки США Д. Негропонте заявил о возможности возвращения на службу в иракские органы безопасности «кадров саддамовской эпохи» (то есть преимущественно суннитов). Еще больший просуннитский жест был сделан Негропонте, настоявшим на снятии с поста шефа иракской разведки шиита М. Шахвани. В этой связи не мешало бы отметить, что структура, возглавлявшаяся Шахвани, была создана ЦРУ после оккупации Ирака специально для работы против суннитского сопротивления.

Боевики «Аль-Каиды» были вытеснены из суннитского треугольника, но это не привело к изменениям во властных структурах Ирака в интересах суннитов.

Последние выборы в парламент состоялись в 2010 году. Хотя на них больше всех голосов набрал составленный не по религиозному принципу блок «Аль-Иракия», возглавляемый бывшим временным премьер-министром Айядом Аллауи, власть сохранилась у коалиции шиитских партий. Премьер-министром остался Нури аль-Малики.

Однако положение в Ираке нельзя рассматривать лишь через призму шиитско-суннитских и арабо-курдских противоречий. Обозначается отсутствие единства среди шиитов, в том числе в большой шиитской коалиции, определяющей политику правительства. Премьер-министр Нури аль-Малики не может сказать, что опирается на полную и безоговорочную поддержку духовного руководителя шиитов аятоллы Али аль-Систани и тем более на сторонников молодого шиитского лидера Садра, за спиной которого стоит «Армия аль-Махди». Дело дошло до кровопролитных внутришиитских схваток.

Отсутствие единства характеризует положение и среди суннитов. Значительная часть склонна поддерживать наращивающих свое влияние баасистов. Возможно, кто-то зачисляет всех членов действующей в подполье партии «Баас» в лагерь последователей Саддама Хусейна, но такое видение представляется упрощенным. Среди баасистов постепенно вызревает новое руководство, которое озабочено тем, как будет управляться страна после ухода оккупационных сил, понимая, что восстановление режима Саддама невозможно, да и не отвечает потребностям Ирака.

При всей неоднозначности политических выводов по поводу тактической и стратегической ориентации ведущих иракских партий чаша весов по-прежнему склоняется в пользу большого, если не сказать определяющего, влияния Ирана на внутреннюю обстановку в Ираке.

15 декабря 2011 года в Багдаде министр обороны США Леон Панетта спустил флаг американского контингента и объявил об окончании американской операции в этой стране. Президент Обама, выступая накануне на военной базе в Северной Каролине, сказал, что США оставляют Ирак «суверенным, стабильным и самодостаточным» государством.

Трудно предположить, что с прекращением оккупации Ирак сможет в течение целого ряда лет обрести стабильность и спокойствие, — таких масштабов достиг хаос, в который Ирак оказался погруженным с 2003 года.

Коренной вопрос заключается в следующем: помогут ли Соединенные Штаты, провалившиеся с политикой оккупации Ирака, вывести страну из террористической бездны? Ответ на этот вопрос повисает в воздухе.

Глава 18

Курдская эпопея

Одной из главных для Ирака остается курдская проблема. Думаю, что уместно несколько углубиться в ее суть, тем более что мне довелось многое наблюдать с достаточно близкого расстояния. Я был первым советским журналистом, который встретился с руководителем курдского национально-освободительного движения Муллой Мустафой Барзани в 1966 году после того, когда он в очередной раз порвал с Багдадом и взял под свой контроль север Ирака — Курдистан. Военные действия между правительственными войсками и курдами вновь вспыхнули в тот период, то снижая свой накал, то повышая.

Моя поездка на север Ирака вписывалась в линию, которую начала проводить Москва, когда вместо погибшего в июле 1966 года в авиационной катастрофе Абдель Саляма Арефа президентом стал его брат, не замешанный в кровавых акциях против левых сил. С учетом важности Ирака в регионе СССР предпринял ряд шагов по сближению с новым иракским руководством. Немалое значение при этом придавалось попытке сблизить Багдад с курдскими повстанцами, которые практически контролировали север страны. Москва была заинтересована в решении курдской проблемы мирными средствами.

Кто он — Мулла Мустафа Барзани?

Особенность обстановки, да и ряд преимуществ для Советского Союза создавал факт давних дружеских отношений, сложившихся с руководителем курдского национально-освободительного движения Муллой Мустафой Барзани.

Интересна история этого человека. Совсем ребенком в 1905 году Мулла Мустафа впервые оказался в тюрьме вместе со своей матерью, когда его старший брат руководил восстанием против турецких властей. Мальчиком он принимает участие в борьбе 1914–1916 годов. В 1931 году сражается на стороне своего брата шейха Ахмеда, изгнавшего солдат багдадского правительства с территории племени барзан. Лишь с помощью английской авиации удалось подавить курдов. Захваченный в плен, Мулла Мустафа проводит одиннадцать лет в ссылке. В 1943 году он тайно возвращается в свой район и вновь начинает борьбу. Она увенчалась успехом, и Нури Саид — тогдашний иракский премьер-министр — принимает условия курдов. Но через два года он с помощью англичан наносит удар по отрядам Барзани.

Во время Второй мировой войны на территории Ирана была создана курдская Мехабадская республика — Мулла Мустафа Барзани стал ее военным министром. После окончания войны и вывода советских войск из Ирана республика была разгромлена. Барзани с 500 бойцами, главным образом из племени барзан, перешел границу Ирана с СССР. Курдские бойцы были разоружены, некоторые из них обосновались в Азербайджане, другие в Средней Азии. Барзани жил в СССР под фамилией Мамедов. Его пребывание и бойцов из его племени не афишировалось. Ни он и никто из тех, кто вместе с ним пересек границу и очутился в нашей стране, не служили в советских вооруженных силах. Так что распространяемые слухи, что Барзани был генералом Советской армии, ложны от начала и до конца. Слухи эти, однако, связаны с одним эпизодом, о котором мне впоследствии рассказал сам Барзани. Как-то находясь в Москве, он купил в Военторге (тогда это было можно) форму генерала и в ней сфотографировался. Фотография эта попала в английскую разведку.

Переломы в жизни Барзани и его близких произошли после смерти Сталина. Вот моя запись его рассказа (Барзани говорил по-русски, но, мягко говоря, не лучшим образом. Я в записи переложил его рассказ на литературный язык): «Я подошел к Спасским воротам Кремля и стал в них стучать. Выбежал офицер. Красивый, стройный, с серыми глазами. Спрашивает: что ты стучишь? Я ответил: это стучит в Кремль не Барзани, а курдская революция». Барзани, по его словам, был принят 5 Г.М. Маленковым, и после состоявшейся беседы его направили на учебу в Высшую партийную школу, а его соплеменников приняли в различные средние учебные заведения. Все они прожили в Советском Союзе 12 лет. После победы иракской революции в 1958 году Барзани вернулся в Ирак и стал там — с учетом важности для Касема сохранения единства новой власти с курдами — вице-президентом Иракской Республики. Однако отношения вновь ухудшились, Барзани ушел на север Ирака, в Курдистан. И снова вспыхнула кровавая война между Багдадом и курдами.

Война ужесточилась при Арефе и продолжалась на первых порах, когда президентом стал его брат. В июле 1966 года новый президент Ареф и Барзани договорились о мире. Большая война стихла, но вооруженные стычки продолжались. В этих условиях мне в Каир, где находился корпункт «Правды», пришло указание из редакции побывать на севере Ирака.

Барзани не был изолирован. С ним общались, в том числе и журналисты, но все они проходили на север Ирака через Иран. Я не мог позволить себе обойти стороной официальные иракские власти. Это было бы контрпродуктивным с учетом нашего стремления сблизить Барзани с Багдадом.

16 декабря 1966 года меня принял президент Ареф. До этого я получил его письменные ответы на вопросы — интервью предполагалось для опубликования в «Правде». Ареф назвал в числе самых актуальных проблем нормализацию на севере Ирака. Опершись на это заявление, я сказал Арефу, что советскому журналисту не пристало пробираться в Иракский Курдистан из Ирана, так как мы считаем курдский регион неотъемлемой частью Ирака. По-видимому, аргументация подействовала, и Ареф дал принципиальное согласие, адресовав меня к иракскому министру обороны для организации моей «передачи» курдам. В конце концов детали были утрясены, и я выехал на север в сопровождении двух иракских офицеров и бронетранспортера с солдатами. Один из сопровождавших меня офицеров, как меня сориентировали в посольстве, был братом министра обороны Ирака. О другом я узнал сам. Когда на привале мы обменивались шутками с сопровождавшим меня переводчиком — молодым сотрудником нашего посольства в Багдаде Сашей Зотовым, который впоследствии вырос в посла в Сирии, — этот офицер не смог сдержать смех, и мы поняли, что он отлично знает русский язык. Только на обратном пути в ответ на обращенную к нему тираду, что, дескать, нечего играть в молчанку — ведь он отлично понимает по-русски, — лейтенант, оставшись один на один с нами в машине, сказал на русском: «Ну ладно, хватит валять дурака».