Читаем без скачивания Ваше благородие. Дилогия (СИ) - Северюхин Олег Васильевич

Литераторы обсасывали каждое сражение Великой войны и рисовали картины массового героизма российской нации и инородцев.

С трудом, но удалось изъять из лексикона слово инородец, введя общее наименование гражданин для всех жителей страны.

Так же сверху, как всегда это делалось в России, была произведена натуральная федерализация Российской империи.

Каждая губерния получила статус княжества со своим уставом, конституцией, парламентом и имущественными правами. Генерал-губернаторы остались только в центрах военных округов.

Московская, Киевская, Владимирская, Новгородская губернии, царства Казанское, Астраханское, Польское, Сибирское, Херсонеса Таврического, Грузинского, Псковская, Смоленская, Волынская, Подольская губернии, княжества Литовское, Финляндское, Эстляндское, Лифляндское, Курляндское и Семигальское, земли Иверская, Карталинская, Кабардинская, Армянская, Черкасская и Туркестанская и все другие губернии стали равноправными субъектами имперской федерации и все местные проблемы решали сами, оставив правительству вопросы обороны и внешних сношений.

Естественно, местные ханы и князьки стали пыжиться сверх меры и самостоятельно устанавливать межгосударственные отношения с другими странами мира. Царь и Столыпин со своим министерством внутренних дел снисходительно наблюдали за всеми потугами, так как правительства мировых держав воспринимали эти делегации без государственных полномочий как представителей инородческих племён, приехавших за границу с туристическими целями и посылали к ним на переговоры представителей общественных и культурных организаций. Зато по возвращению в земли родные члены и руководители делегаций оплачивали в казну расходы на заграничную поездку. Публикации в мировой печати о прибытии инородческих делегаций сильно били по авторитету местных князьков, начинавших понимать, что они сами по себе никто, а как представители великого государства и они являются князьями совершенно другого порядка.

Война вызвала напряжение всего технического и научного потенциала стран-участников и научно-техническую революцию в послевоенный период, что было опасно для того, чтобы перепроизводство не привело к экономическому кризису и последующим политическим потрясениям.

Я предложил Столыпину начать космическую программу, чтобы задействовать экономику и научный и технический потенциал на подготовку к полёту на Луну к 1924 году.

Всё это было оформлено официальными записками, чтобы иметь документ с резолюциями, которые бы указывали на обязательность действий. В такой же записке я предлагал выслать геологические группы на поиск нефтяных месторождений в Сибири и строительство нефтеперерабатывающих заводов по месту обнаружения нефти со ссылкой на учёного Михайло Ломоносова, который утверждал, что богатства России Сибирью прирастать будут.

В 1915 году в действующей армии мне удалось выловить двух замечательных инженеров, купеческих сынов прапорщика Зворыкина Владимира Козьмича, выпускника Санкт-Петербургского Технологического института и подпоручика Понятова Александра Матвеевича, выпускника Московского высшего технического училища. Зворыкин был в войсках связи, а Понятов был пилотом гидросамолёта.

По моей протекции их командировали в недавно созданный институт радиоэлектроники для работы над проектом дальновидения, то есть телевидения и к 1920 году в России появилось собственное телевидение, разработанное Зворыкиным, и магнитофон Понятова, который предложил использовать магнитную запись и воспроизведение не только одного звука, но и вместе с видеоизображением.

Подлинную революцию вызвало моё предложение о переносе столицы России в центр страны, например, в город Омск, находящийся в географическом центре страны и на пересечении всех торговый путей, начиная с Шёлкового пути.

Столыпин укоризненно качал головой, ЕИВ сетовал на то, что Москва и Петербург имеют богатую историю и признаны во всём мире.

- Нам плевать, что там во всём мире думают, - сказал я, - все послы поедут как миленькие. Это Пётр Великий доказал на практике. А проезжая по нашей стране, они увидят, насколько она велика и что нашу страну не завоевать никакому супостату. Сил не хватит.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

В Думе дело дошло до драки и депутатов еле разняли. Зато приняли постановлении о переносе рассмотрения этого вопроса на более позднее время.

В 1917 году указом ЕИВ мне был присвоен чин полковника. В этом же году началась военная реформа, отменившая эполеты и изменившая внешний вид армии-победительницы. Мы не стеснялись заимствовать всё лучшее, что есть в мире и сами в некоторых вопросах были законодателями мировой моды.

Жизнь в России била ключом. Примерно так же, как во времена индустриализации в стране победившего пролетариата, только с тем различием, что в этой России пролетариат и трудовое крестьянство исчезало, растворяясь в фермерских коллективах и квалифицированных работниках промышленности.

Дух созидания был господствующим в стране. Можно было прямо говорить о трудовом энтузиазме во всех отраслях. Стоило только отпустить вожжи, дать свободу людям и помочь им в своих начинаниях, как сейчас стало модно говорить, в стартапах, как тысячелетняя Россия стала подниматься с печки как Илья Муромец, разминая затёкшие члены свои и внимательно посматривающая, куда она может применить силушку свою.

Мы с Марфой Никаноровной были в самой гуще событий. Она специализировалась на трансплантологии, а я был советником в промышленном комитете и заседал в Государственном Совете. Всегда приятно чувствовать, что и ты приложил руку к тому хорошему, что останется нашим потомкам.

Кстати, о потомках. В 1920 году я признался Марфе Никаноровне, что прекрасно помню, кто я такой, откуда и только не знаю, как я переместился на семьдесят восемь лет назад по времени. Всё, что я делал, это исправлял ошибки, допущенные моими предками.

Мне удалось предотвратить Вторую мировую войну, Пролетарскую революцию, гражданскую войну, массовые репрессии граждан нашей великой страны.

Мы с тобой хотели нарожать полон дом детишек, но я в сомнении, нужно ли это нам делать. Мой пример говорит о том, что перемещения во времени это не фантастика, а реальный факт и нам нужно искать механизм этого перемещения. Второе. Не известно, какие генетические изменения происходят в организме человека во время перемещения. Все эти изменения неизбежно проявятся в нашем потомстве. Я не хочу рисковать и делать наших детей объектами экспериментов. Я думаю, что ты меня поймёшь.

Марфа Никаноровна была умная и грамотная женщина, а открытия в области генетики заставляли задуматься о природе человека вообще. Да и я знал, о чём я говорю. В моё время секретилась вся информация о потомстве космонавтов. Все знали детей космонавтов до полёта в космос, но никто не знает о детях космонавтов, родившихся после их полёта в космос.

В СССР, в котором я жил, в космос летала женщина-космонавт. Я не буду говорить, как она летала, и кем и какой она стала впоследствии, но после полёта, не без идейного влияния коммунистической партии она вышла замуж за другого космонавта. Брак оказался недолгим, так как перед личными отношениями было бессильно идеологическое влияние, но о ребёнке двух космонавтов никто не знает ничего.

Это космос, а что говорить о перемещении во времени. Это явление более высшего порядка, чем полёт в космос.

Поэтому мы с Марфой Никаноровной не стали проводить эксперимент на потомстве нормальной женщины из своего времени и пришельца, ещё не родившегося в этом времени.

В России было два живущих отдельно друг от друга мирка: двор ЕИВ и сама Россия. ЕИВ был символом единой России, исполняющий церемониальные обязанности. Да что я вам буду рассказывать. Все мы знаем про жизнь английской королевы намного больше, чем про жизнь партийных бонз и несменяемых президентов. Правда, у этих президентов больше власти, чем у ЕИВ и о них мы не знаем ничего. Слава Богу, что в России до сих пор нет партийных диктаторов.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

Честно говоря, у меня была задумка перед началом Великой войны съездить в Германию и пристрелить начинающего художника Адольфа Шикльгрубера (Гитлера), чтобы во время Второй мировой войны спасти десятки миллионов человек. Но потом я подумал, что гитлеров рождают не матери, а политическая ситуация. Допустим, пристрелил бы я Гитлера, а политическая ситуация призвала бы к себе Эрнста Тельмана или Эриха Хоннекера в качестве лидеров национал-социалистов и всё пошло бы так, как это предписано Всевышним.