Читаем без скачивания Мачты и трюмы Российского флота - Пётр Фурса

Выдача продуктов из провизионок на камбуз, несмотря на простоту церемонии, – искусство, берущее начало, скорее всего, в Древней Греции, когда гладиаторы для качественного ведения боя должны были быть прекрасно накормленными. Но и посылающие их на бой не должны остаться внакладе, матрос должен быть здоров и сыт. Все количество продовольствия, положенное ему по норме, должно быть доведено до матроса полностью. Вопрос. Из каких фондов обеспечить встречи гостей, работу комиссий, штабов, организовать дополнительное питание при посещении кораблей друзьями-сослуживцами, если нормами снабжения все это не предусмотрено? Как, в конце концов, получить тот знаменитый “дефицит”, который нормами тоже не предусмотрен?

Мастером-фокусником по продовольственной части на крейсере был мичман Фомкин, в простонародии – Фомич. Невысокого роста, полулыс, полустроен, полукривоног, косоглаз, и, как говорят на флоте, шустр, как веник, лет под пятьдесят. На флоте из них – лет тридцать. Служебный опыт – самый ценный капитал, тем более, если он помогает увеличивать капитал, материально выражающийся в дензнаках. Круглосуточно его голос можно было слышать на камбузах, в кладовых, на баке, на юте и на шкафуте. В нужные моменты, словно телепатически чуя угрозу или же просто ее намек на трудное дело сбережения продовольственных ценностей, закрывшись от всего мира бронированной дверью продканцелярии, мичман усердно потел, отображая в кучах бумаг вкуснейшие обеды и ужины, неусыпным личным бдением поставляемые к матросскому и офицерскому столу. Ревизоры, даже в рангах Холмсов и Шерлоков, не смогли бы найти в дебрях отчетных цифирей ни сучка, ни задоринки. Фомич – это то, чем гордится самый дружный в мире коллектив – корабельный.

Однако, памятуя о приказании командира “прощупать честных мафиози”, и имея за спиной определенный опыт корабельной службы, я не особенно доверял ретивому мичману, бурной тирадой реагирующему на любое, самое незначительное замечание в адрес продовольственной службы. К тому же, несмотря на разницу в служебном положении и различия в званиях, мичман никаких действий по указанию врача не предпринимал, предпочитая заменять их словесной шелухой и рассуждениями о трудностях, поджидающих меня на служебном пути, в случае, если я не прекращу давать указания ветерану флота. Столь прозрачные намеки рвали душу свежеиспеченного старшего лейтенанта медицинской службы на мелкие части, обугливая их по краям. Однако, доктор прекрасно понимал, что лобовой атакой укрепленный мафией бастион не взять. Нужно было начинать осаду со всей тщательностью военного и бюрократического искусства. Эта наука дается великой усидчивостью и шишками на служебном лбу любого военмора любой специальности и любых творческих способностей. Голыми руками опытного мичмана не возьмешь. Словам, даже клятвенным заверениям на флоте не верят. Нужна бумага. Вернее, грамотно, по всем правилам бюрократического искусства оформленная “бумага”. Но над ней нужно поработать, и немало поработать, чтобы родившись в муках, тыльной своей стороной “бумага” не ударила по морде собственного родителя.

Выдача продовольствия из провизионных кладовых на камбуз производится согласно военной науке следующим образом. В продканцелярии хитрый мичман выписывает накладную на выдачу продуктов в точном соответствии с утвержденной командиром меню-раскладкой и отдает ее не менее хитрому, но более простоватому в деле снабжения дежурному по камбузу, который назначается из мичманов-артиллеристов, или же коку-инструктору, менее простоватому, чем товарищ артиллерист. Зажав в руке подписанную бумагу, мичман, совместно с лицами суточного камбузного наряда, следует в провизионку, где орудует хитрый баталер – продовольственный, обязательно азиатской национальности. На тщательно отрегулированных весах последний взвешивает с точностью до миллиграмма все, что послано к матросскому столу на сегодняшний день. При взвешивании, доставке продуктов на камбуз и закладке их в котел присутствует дежурный врач или фельдшер. Это – согласно инструкции. В жизни вся процедура упрощена “до безобразия”, как любит выражаться корабельный боцман Драгун. Бумаги оформляются задним числом, а продукты отпускаются из провизионок “на выпуклый военно-морской глаз”, но в обязательном порядке, в достаточном количестве. Я начал с того, что ежедневно, совместно с представителями общественности, взвешивал мясо, доставленное из провизионок на камбуз, на медицинских весах в амбулатории. Результат взвешивания заносился в тетрадь по графам: положено по нормам, выдано на камбуз, недостает. Недостача свидетельствовалась подписями общественности, Телепатические способности Фомича находились, судя по всему, в планово-предупредительном ремонте, т.к. идущих по следу докторов он не учуял. Итоги месячной работы были, что называется, “монтана”, конец всему и вилы в бок: около тонны мяса недовложено во флотские желудки, не считая таких мелочей, как сгущенное молоко, колбаса, масло. Вот это размах хитрого Фомича!

Оформив lege artis протокол следствия, заверив его подписями очевидцев, я вызвал мичмана в каюту. Старый морской волк, отчаянно кося глазами в предчувствии порки, вошел и, поздоровавшись, вопросительно уставился на меня.

– Садитесь, – пригласил я, – разговор может быть долгим.

Мичман сел на вращающийся винтовой стул, оглядел каюту и резко открыл холодильник! Пустые полки навели снабженца на мысль, что разговор, вопреки предчувствиям, пойдет по обычной колее.

– Петр Иванович, что-то у вас в холодильнике пусто? Это явно мое упущение в службе. Есть у меня несколько оригинальных вещичек. За свою службу вы вряд ли пробовали подобную вкуснятину. Присылайте Ходжаева, а уж для вас я расстараюсь.

– Что-то вы ласковы стали не в меру. Однако, речь пойдет не о наших взаимных симпатиях. Несмотря на ваши постоянные требования о невмешательстве в область ваших же махинаций, я рискнул все же навлечь на себя гнев ваших покровителей. Вот в этой бумаге, я показал протоколы, – отражена месячная деятельность местного Корейко. Открылись поразительные факты, требующие объяснения. Думаю, что прокурор флота по возвращении нашего корабля во Владивосток, даст достаточно обоснованную оценку вашим махинациям, а экипаж и командир корабля уже сегодня выразят вам свою признательность.

В результате длительного, ярко эмоционально окрашенного диспута, заверений в том, что отныне овцы будут более, чем сыты, а морские волки мирно будут пасти свою паству, стороны сошлись на следующем: 1. Излишки мяса и молокопродуктов, скопившиеся в провизионках, будут в течение месяца выданы личному составу в качестве дополнительного питания. 2. Любые распоряжения медицинской службы отныне приобретают силу закона, обязательного к исполнению с первого предъявления. 3. Протоколы следствия ложатся на самое дно сейфа и могут быть извлечены при первом же нарушении подписанного договора. 4. Нервную систему командира надо беречь, т.к. любые криминалы, вскрывающиеся на корабле, не способствуют его служебному росту.