Читаем без скачивания Жозеф Бальзамо. Том 2 - Александр Дюма

— Сударь, вы не причините смертельного огорчения отважному посланцу, взявшемуся доставить радость ее высочеству дофине, и не принудите меня вернуться в Версаль пристыженным и побежденным; иначе я с горя сам удалюсь от двора, не медля ни минуты. Сделайте же, дорогой господин Руссо, для меня, который исполнен глубочайшей симпатии к вашим творениям, сделайте то, в чем при всем вашем великодушии вы отказали бы королям, даже если бы они умоляли вас.

— Сударь, ваша безмерная обходительность совершенно покорила мое сердце, ваше красноречие неотразимо, а ваш голос несказанно волнует меня.

— Значит, мне удалось вас убедить?

— Нет, нет, я не могу… Нет, решительно нет. Здоровье не позволяет мне отправиться в путешествие.

— В путешествие? Господин Руссо, да о чем вы говорите! Час с четвертью в карете!

— Это для вас, на ваших резвых лошадях.

— Все лошади дворцового ведомства в вашем распоряжении, господин Руссо. Ее высочество дофина просила меня передать, что в Трианоне вам приготовлены покои, так как она не хочет, чтобы вы в поздний час возвращались в Париж. Кстати, его высочество дофин, который наизусть знает все ваши книги, сказал в присутствии своих придворных, что ему было бы крайне лестно показывать у себя во дворце комнату, в которой останавливался господин Руссо.

Тереза восхищенно ахнула, но восхищение относилось не к Руссо, а к доброму принцу.

После подобного свидетельства благосклонности Руссо уже не мог сопротивляться.

— Придется мне, видно, сдаться; меня еще никто и никогда так не атаковал, — покорился он.

— Имея дело с вами, надо действовать через сердце, потому что ваш разум неприступен, — промолвил г-н де Куаньи.

— Итак, сударь, я исполню желание ее королевского высочества.

— Примите мою личную благодарность, сударь. Позвольте мне воздержаться от благодарности от имени ее высочества; она предупредила меня, что сама хочет поблагодарить вас, и не простила бы мне, если бы я сделал это за нее. Впрочем, вы же знаете, сударь: если молодая, обаятельная женщина выказывает мужчине благоволение, то не она, а он должен благодарить.

— Разумеется, сударь, — улыбнулся Руссо, — но старики имеют ту же привилегию, что и молодые женщины: их просят.

— Господин Руссо, соблаговолите назначить время, чтобы я прислал за вами свою карету. Впрочем, лучше я сам приеду и отвезу вас.

— Э нет, сударь, вот это я вам запрещаю, — заявил Руссо. — Я приеду в Трианон, но предоставьте мне возможность добраться туда, как мне нравится и собственными средствами. С этой минуты можете не беспокоиться обо мне. Я приеду, скажите только, к которому часу.

— Как, сударь! Вы не желаете, чтобы я представил вас? Хотя, по правде сказать, я не достоин этой чести, а такое имя, как ваше, звучит достаточно громко.

— Сударь, я знаю, что при дворе вы значите гораздо больше, чем я в каком угодно уголке мира… Я вовсе не отказывалось от вашего, именно вашего, предложения, просто у меня свои привычки. Я отправлюсь туда, как на прогулку, словом, таково мое условие.

— Я подчиняюсь, сударь, и ни в коем случае не желаю хоть в чем-то перечить вам. Репетиция начнется сегодня в шесть вечера.

— Прекрасно, без четверти шесть я буду в Трианоне.

— Но как вы доберетесь?

— Это уж мое дело. Мои средства передвижения всегда при мне. Вот они.

И Руссо указал на свои ноги.

— Пять лье? — воскликнул потрясенный г-н де Куаньи. — Но вы же страшно устанете, а вечер будет весьма утомительный, имейте это в виду.

— В таком случае у меня есть и экипаж, и лошади. Народная карета, в которой все братья и которая так же принадлежит мне, как и моему соседу, подобно воздуху, солнцу и воде, — карета, которая стоит пятнадцать су.

— Боже мой, дилижанс! Вы меня пугаете!

— Его скамьи, жесткие для вас, мне кажутся ложем сибарита, выстланным пухом или лепестками роз. До вечера, сударь, до вечера.

Г-н де Куаньи, видя, что с ним попрощались, покорился и после бесчисленных изъявлений благодарности, более или менее точных указаний, как и куда являться, и всевозможных хитростей, дабы вынудить Руссо принять его услуги, спустился по темной лестнице. Руссо проводил его до площадки, а Тереза до следующего этажа.

На улице ждала карета, г-н де Куаньи сел в нее и вернулся в Версаль, причем всю дорогу тихонько посмеивался.

Тереза же возвратилась в квартиру и закрыла дверь; настроение у нее было самое грозовое, а это предвещало бурю для Руссо.

109. ТУАЛЕТ РУССО

Когда г-н де Куаньи ушел, Руссо, чье направление мыслей после этого визита совершенно изменилось, уселся с глубоким вздохом в полукресло и утомленно произнес:

— Экая досада! До чего же утомительны все эти люди с их приставаниями!

Эти слова не ускользнули от внимания Терезы, которая как раз вернулась в комнату. Она стала перед ним и воскликнула:

— Вы гордец!

— Я? — удивился Руссо.

— Да. И вы тщеславны! Вы лицемерны!

— Я?

— Да, да… Вы в восторге, что вас приглашают ко двору, а сами прикидываетесь, будто вам все равно.

— О Господи… — пожимая плечами, вздохнул Руссо, которому было неловко, что Тереза его раскусила.

— Да неужто вы убедите меня, что не почитаете для себя величайшим счастьем исполнить королю свои песенки, которые вы тут бренчите на спинете, как последний бездельник?

Руссо метнул на Терезу разъяренный взгляд.

— Вы — дура! — объявил он. — Для такого человека, как я, невелика честь предстать перед королем. Почему он на престоле? Да потому, что по капризу природы рожден от королевы. Что до меня, то я заслужил право быть приглашенным к королю и развлекать его своим искусством; этим я обязан своему труду и таланту, который развил трудом.

Однако Тереза была не из тех женщин, кто так просто признает свое поражение.

— Хотела бы я, чтобы господин де Сартин услышал, как вы тут разглагольствуете. Он бы вам живенько предоставил одиночку в Бисетре или камеру в Шарантоне.

— Ваш господин де Сартин, — отпарировал Руссо, — тиран на службе у тирана, а человек, у которого единственное достояние — его гений, беззащитен перед тиранами. Но если господин де Сартин начнет меня преследовать…

— То что? — поинтересовалась Тереза.

— Да, я знаю, — вздохнул Руссо, — мои враги будут счастливы…

— А почему у вас кругом враги? — спросила Тереза. — Да потому что вы злой, потому что вы набрасывались на всех подряд. Вот у господина Вольтера сплошь друзья.

— Да, это правда, — с ангельской улыбкой согласился Руссо.

— То-то и оно. Господин Вольтер — дворянин, прусский король — его ближайший друг, он богат, у него свой выезд и замок в Ферне. И всем этим он обязан своим достоинствам. А когда он является ко двору, он не щеголяет напускным презрением, он там как у себя дома.