Читаем без скачивания Мемуары военного фельдшера - Клавдий Степанович Баев

погорело. Отслужила наша машина… Опять у нас плохо обстоят дела с санитарными кадрами в ротах. Санинструкторами работают солдаты, которые даже простейшую повязку не могут сделать. Об этом я говорил врачу. Самый лучший санинструктор по фамилии Эль погиб по вине капитана Поликарпова. Я уже рассказывал о том, что мл. лейтенант Кириченко погиб, когда возвращался из разведки. От нашей передовой он лежал на порядочном расстоянии. Кириченко был коммунист. Тело его днем вытащить невозможно. Немец стрелял сильно. Раньше ночи его не вытащить. Капитан Поликарпов приказал мне, во что бы то ни стало, послать кого-нибудь из санитаров, чтобы они вытащили из кармана убитого Кириченко партийный билет. Я отказался. Заявил ему, что не буду рисковать своими санитарами. Если бы он был ранен, тогда другое дело. А до убитых я никого посылать не буду, тем более посылать на верную смерть. В общем, мы поругались сильно…Все же он через командира роты послал санинструктора Эля. Под сильным огнем Эль пополз до убитого, но так и не дополз…Их похоронили в одной могиле. Эля и Кириченко. И билет партийный никуда не делся. А вот человека Поликарпов угробил. Что ни говори, а капитан Поликарпов не на своем месте. Солдаты его не любят.

Здесь, в лощине, мы обосновались по-хозяйски. Землянки усовершенствовали. Даже сделали нары и столы. Было и освещение из снарядной гильзы, а вместо тесьмы – лоскут от шинели. Коротун на примусе готовил еду из консервов и даже пек оладьи. Находясь в обороне, надо было как-то коротать время. Играли иногда в карты или домино. А некоторые даже в шахматы. Вечерами собирались в штабном блиндаже. Ну там и насказывали, кто что знал. Кто просто анекдоты рассказывал, а другой – что-нибудь интересное из своей жизни. Однажды произошел такой случай. Начальник инженерной службы батальона, лейтенант Мокшанов, начал читать вслух письмо от девушки из г.Москвы. Письмо было любовного характера, и писала его студентка пединститута, с которой Мокшанов переписывался уже несколько месяцев. После письма показал фотографию. Все рассматривали. Каждый по-своему реагировал: ничего, так себе, хорошая. А другой – просто прищелкивал языком. Но когда фотографию увидел капитан Поликарпов, то чуть ли не с кулаками бросился на Мокшанова. Если бы их не успокоили, то наверно подрались бы. Оказывается, на фото была родная дочь капитана Поликарпова…Поликарпов потребовал от Мокшанова вернуть все ее письма и фото. И впредь не сметь писать заочно. Моя дочь не для тебя, дурака. Но Мокшанов парень был молодой и не из трусливых. Он ничего Поликарпову не вернул. Да и переписывался он просто так, как и все. Просто хочется от кого-то письма получать и самому писать. Он знал, что эта девушка дочь Поликарпова, ну и решил разозлить его немного. Пусть побесится, пока «малярия» не трясет.

В одну из ночей парторг, комсорг и я пошли в расположение рот. Они по своим делам, а я по своим. Но шли вместе. Поодиночке вообще никогда не ходили ночью. И вот вдруг из одиночного окопа раздался выстрел из автомата. Парторг Попов осветил фонариком. В окопе скорчившись, сидел молоденький солдат.

–Зачем стрелял? Молчит, не отвечает.

– Отвечай, я спрашиваю!

– Я нечаянно.

–А ну, покажи руку!

Я спрыгнул в окоп и потянул его за левую руку. Солдат застонал. Ладонь была в крови. Сквозное ранение. Пришлось тут же сделать перевязку. На обратном пути забрали его и отвели в штаб. Обо всем доложили комбату Федосову. Его допрашивали. Он все плакал. Ну что с ним делать? Если бы это сделал старый бывалый солдат, то с ним пришлось бы поступить строго. Под суд. А этот, совсем еще не обстрелянный. Ему не более 18-ти лет. На возраст, конечно, не смотрят. За самострел судят сурово. Но этого юнца пожалел комбат. Приказал отправить его в санвзвод с ранением, полученным в бою. Забегу немного вперед. Через месяц этот солдат вернулся. В госпитале он, наверное, многое передумал. Сейчас был уже совсем другой солдат. За первые же бои после госпиталя был представлен к правительственной награде – ордену «Красной звезды». А еще немного позже он был награжден орденом «Славы». В боях под городом Шауляем он был тяжело ранен и отправлен в госпиталь. В батальон он больше не вернулся. А могло бы быть все иначе.

Капитана Поликарпова ранило поздно вечером. Сквозное пулевое ранение мягких тканей бедра. И ранило где-то в лесу, куда и пули-то не залетают. До землянки он дошел как-то сам, а там уже раскис. Я как раз находился в штабной землянке. В это же время приехал врач с кухней. Вместе с врачом мы сделали перевязку Поликарпову. На хозяйственной машине отправили его в санвзвод. С ранением Поликарпова сделали небольшую перестановку. Зам. командира батальона по политической части назначили лейтенанта Попова, а парторгом – лейтенанта Корейшу. Корейша до этого был комсоргом батальона. Спустя некоторое время, были слухи, что у капитана Поликарпова в санбате врач признал ранение самострелом. Слышал об этом и наш врач в санвзводе. И верилось, и не верилось…А не верилось потому, что в госпиталь он мог уехать в любое время с «малярией».

Один раз пробовали наступать, но безрезультатно. Крепко, гад, сидит…А спустя дня три после нашего наступления, немцы сами начали наступать. Очень сильной была артподготовка. Вся наша лощина была изрыта снарядами и минами. И лес весь пообломало. Один снаряд угодил в землянку, где находились раненые. Два наката у землянки разбросало, а третий накат частично обвалился. К счастью, раненых никого не завалило. Все они находились около стен. Но многих оглушило. В этой землянке с ранеными находилась Лена. Сейчас уже не до шуток. Снаряды рвались прямо рядом с землянкой. Все мы сбились в кучу и прижимались плотнее друг к другу. Каждую секунду ожидаешь снаряда…Сейчас, мол, накроет. И вот под таким огнем к нам в землянку забежал связной из штаба: «Быстрее к штабу! Он ранен…»,– и сразу же убежал обратно. Всего пять шагов до штабной землянки. Побежали оба с врачом. Да тут и бежать-то некуда…В угол штабной землянки угодил снаряд. Разбило телефон и убило телефониста. Комбата ранило в голову, спину и руку. Ранения были не тяжелые. После оказания помощи комбат продолжал командовать. Под сильным огнем пришлось налаживать связь. Установили новый телефон. Связисты побежали соединять порванные провода. Положение в ротах было тяжелое. Из некоторых рот прибыли связные. Один связной еле держался на ногах, пока докладывал. Он был тяжело ранен. Только восстановили связь с ротами, как она была снова