Читаем без скачивания Мемуары военного фельдшера - Клавдий Степанович Баев
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Бои в районе города Шауляй
В начале октября 1944 года начались ожесточенные бои в районе г.Шауляй. Перед этими боями мы получили пополнение. К этому времени из госпиталей вернулись многие офицеры и солдаты. В своих записях в основном я рассказываю о своем батальоне. Да и о своем батальоне полностью все не расскажешь. Задача эта не по мне. А вот штабной работник, тот мог бы многое рассказать. В этих боях участвовал весь 19-й танковый корпус. В первый день боев наш батальон при поддержке танков продвинулся на три-четыре километра. Затем вышли на открытое чистое место. Большое поле. Огонь противника усилился. Под прикрытием танков батальон все равно продвигался вперед. Некоторые танки сумели проскочить вражескую оборону и начали подавлять огневые точки. А вот пехоту нашу отрезали. Совсем немного осталось до немецкой передовой, но был сильный пулеметный огонь. Пришлось залечь. Два наших танка, которые пересекли передовую, уже горели. Потом загорелся еще один танк. Но танки все же сумели подавить некоторые огневые точки, особенно пулеметные и минометные. Огонь стал чуть-чуть слабее, этим и воспользовались залегшие в цепях. С криком «Ура!» батальон поднялся и ринулся на немцев. И уже через несколько минут в немецких траншеях завязалась рукопашная схватка. Раздавалась беспрерывная трескотня автоматов и взрывы ручных гранат. В траншеях бой длился не долго. А вот из прочных блиндажей пришлось их выгонять даже противотанковыми гранатами. Никак не хотели выходить. Прямо к дверям бросали гранаты. Взрывом вышибло дверь, и туда снова летела граната. После этого в блиндажах живых никого не оставалось. В основном, в таких блиндажах находились офицеры. Что ж, раз не хотят выходить, то пусть погибают. Для многих молодых солдат из пополнения – это был первый и последний бой. Некоторые даже и немца не успели увидеть. Плохо обстояло дело с ранеными. Своей машины не было. Эвакуировать не на чем. Вот и приходится вывертываться: то с кухней, то с машиной боепитания, или просто на какой-нибудь случайной машине или повозке вывозили раненых. Как бы ни было трудно, а тяжелораненых все равно как-нибудь отправляли. Легкораненые обычно шли своим ходом.
Покончив здесь с противником, батальон начал развивать наступление дальше. И сколько ни продвигались, враг оказывал сильное сопротивление. Наконец, снова остановились и опять начались ожесточенные бои. Огонь со стороны врага был просто ужасный. Начали окапываться. Только-только успели окопаться, как началась артминканонада. Это уже с нашей стороны. Пропели и «Катюши». Затем вперед устремились танки. Наш батальон был поднят. На броне наших танков находились автоматчики. И со стороны врага огонь не утихал. Один из танков загорелся. С его брони спрыгнули солдаты и вместе с наступающими устремились в атаку. «Ура!» не прекращалось. Один за другим падали наши солдаты, но атака продолжалась. И вот уже батальон ворвался во вражеские траншеи. Враг не выдержал, начал отступать. Отступающих немцев уничтожали наши танки с десантами на броне. Так что, не всем удалось спастись бегством. А те, кто остался в траншеях, были полностью уничтожены.
В этом бою была смертельно ранена санинструктор Лена Шарова. Ей пулеметной очередью перебило обе ноги выше колен. Ранение было очень тяжелое. Во время перевязки она была в полном сознании. Врача не было, да она и не хотела его видеть. Так как батальон снова остановился и занял оборону, я решил лично сам сопровождать раненых до санвзвода. За себя оставил Михаила Гуранова. Лену осторожно положили на носилках в кузов машины. Всю дорогу она стонала. В санвзводе ее сразу же положили на операционный стол. Во время операции она скончалась. Наш врач оказался здесь же. Время было уже заполночь. Решили подождать до утра. Утром недалеко от санвзвода в небольшую братскую могилу положили четырех солдат, умерших от ранений, и санинструктора Лену Шарову. Тело ее завернули в несколько простыней. Она тоже была солдатом и погибла в бою. На дощечке, прибитой к простенькому памятнику, среди солдатских фамилий была и фамилия девушки-воина.
И вот не стало Лены. Замечательная была девушка. Она не пример тем, которые искали легкой романтической жизни на фронте. А таких было сколько угодно. Они не воевать ехали, а совсем за другим делом…Но Лена относилась совсем к другой категории девушек. Никто ее святой, конечно, не считал, но и к начальству она не особенно льнула. Если бы она иначе себя поставила, она не была бы в роте санинструктором. Это точно. Жизнь ее была бы в безопасности. Ведь никто не знал, почему ее Незамов перевел в роту? Мог бы ведь послать другого. И я узнал об этом только за два дня до ее смерти. Об этом она рассказала мне сама, когда мы с ней находились в одном окопе. Оказывается, что когда мы стояли в лагерях под Тулой, еще тогда, врач Незамов подкатывал колесики к Лене. Находясь в дороге, он и там не отказывался от своих намерений. Находясь уже в Прибалтике на фронте, он и здесь приставал к ней. Но так ничего не добился. Поэтому он и отправил ее в роту. Около себя он ее больше держать не стал. Врача, конечно, тут никак не обвинишь. Он прав…Он может любого послать. Все это так…Но все же врач не прав…Он просто решил ее наказать. И наказал. Вот и получается, что в гибели Лены есть вина и врача Незамова. Теперь об этом уже знали многие. Но на фронте любое горе забывается. К смерти уже привыкли.
Сегодня уже пятый день, как находимся в боях под Шауляем. Бои идут тяжелые. Много уже пролито солдатской кровушки. Каждый пройденный километр доставался дорогой ценой. Бои не утихали ни днем, ни ночью. Но ночью все равно спокойнее. А днем и от самолетов покою не было. И все же врага погнали. А затем и окружили. Но бои стали еще ожесточеннее. Ни с которой стороны не утихал огонь. Местами немцу удавалось прорываться сквозь кольцо окружения. И вот наступил день, когда с противником было покончено. Основные его силы были уничтожены. Сейчас уничтожали небольшие группировки, которые разбежались по лесам. Наконец и с ними было покончено. Город Шауляй был взят. Многие хутора, села, да и сам город были сильно разрушены. От хуторов остались одни развалины.
Наступление продолжалось. В некоторых населенных пунктах, а особенно около речек, завязывались
