Читаем без скачивания Очерки времён и событий из истории российских евреев [том 4] (Уничтожение еврейского населения, 1941 – 1945) - Феликс Кандель
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Есть и такие, что запрещают задавать этот вопрос: где был Бог? Они говорят: "Весь вопрос в том: "Где был человек?" Где были люди, когда крики тех, кого пытали и мучили, не находили ответа? Где был человек, когда миллионы загружались в вагоны для скота за единственное преступление родиться евреем? Спрашивать: "Где был Бог?" – значит освобождать людей от их ответственности…"
"Я хочу вызвать на суд цивилизацию, для которой человек так мало значит. Но вызывать на суд Бога? За что Его судить? За то, что Он дал человеку способность выбирать между добром и злом?.. "
И наконец, невозможно обойти тот факт, что Катастрофа предшествовала образованию государства Израиль. В этом усматривают подтверждение союза Создателя с избранным Им народом, указанный свыше путь к сохранению, более того, непременный долг еврейского народа – выжить после неисчислимых потерь. "Государство появилось как раз в тот момент, когда, казалось, уже ничто не могло спасти народ от уничтожения. Оно – наша спасительная нить, связывающая нас с будущим… Возникновение Израиля – есть акт возрождения жизни, и в этом религиозное значение этого события… После Катастрофы само существование евреев становится великим утверждением веры".
Катастрофа явилась завершением многовекового изгнания, создание государства стало началом нового исхода, и в подтверждение этого исследователи приводят строки из Книги пророка Исайи: "На малое мгновение оставил Я тебя и с милосердием великим соберу тебя. В пылу гнева сокрыл Я на мгновение лицо Свое от тебя, и милостью вечной помилую тебя, – сказал Избавитель твой, Господь".
5
Раввин Э. Беркович (из книги "Вера после Катастрофы"):
"Вопрос должен стоять так: у кого больше прав судить об этом? У того, кто перенес ад гетто и концентрационных лагерей, гибель родных и друзей в газовых камерах, или же у того, кто читал, слышал о Катастрофе, возможно, даже переживал ее в своем воображении?..
Да, многие в то время потеряли веру. Я их понимаю. Они попали в ад похуже ада Данте. Думаю, что и Сам Бог их понимает и не ставит им это в вину…
Я преклоняюсь перед памятью "кдошим" – святых, которые шли в газовые камеры с "ани маамин!" ("я верю!") на устах. И я преклоняюсь перед святой памятью тех, кто шел в газовые камеры без веры, ибо то, что им пришлось пережить, было выше человеческих сил. Они не могли больше верить… В сущности, мне легче понять, почему люди теряли веру в концентрационных лагерях, чем то, почему они ее сохраняли. Сохранение веры в таких условиях – сверхчеловеческий поступок, утрата – человеческий. Я всего лишь человек, мне ближе человеческое, а не сверхчеловеческое. Вера свята, но и неверие и восстание против веры в нацистском аду святы…
Мы не были на месте Иова и не смеем отвечать так, как он отвечал Богу. Мы должны верить, поскольку наш брат Иов верил, и мы должны недоумевать, поскольку Иов недоумевал. Такая ситуация сложилась после Катастрофы. Только так мы можем подойти к правильному ответу, если он вообще имеется. Только так мы можем пробить брешь в стене нашего непонимания, не оскверняя святую веру или святую утрату веры в аду Катастрофы. А если брешь пробить не удастся, то единственное честное решение – остаться по эту сторону стены…"
И далее: "Мы не пытаемся оправдать Всевышнего и то, как Он поступил с Израилем. Мы хотим понять, можем ли мы осмысленно верить, несмотря на ужасное молчание Бога во время Катастрофы…"
Моше Флинкеру из Бельгии было тринадцать лет, когда началась Вторая мировая война. Он записывал в дневнике: "Наши бедствия уже намного превышают наши прегрешения. Какие намерения могут быть у Всевышнего, когда Он не предотвращает такие страшные беды?.." – "Две тысячи лет мы рожали детей, обреченных на страдания. Господь, Бог наш, неужели еще недостаточно?.. Неужели Ты забудешь нас, Бог Израиля? Сжалься, сжалься, Боже, над Своим народом, не медли, не жди, ведь еще немного – и будет поздно…"
Моше погиб в Освенциме, но в его дневнике осталось свидетельство глубокой веры, а для кого-то и ответ на вопрос, над которым безуспешно бьются мыслители: где был Бог во время Катастрофы? "Я никогда не перестану надеяться, – написал Моше. – Ибо как только перестану надеяться, я перестану существовать…" В его дневнике сохранилось стихотворение – и вот оно:
Будь евреем, когда уходишь,
будь евреем, когда приходишь,
Будь евреем, когда встаешь,
будь евреем, когда садишься,
Будь евреем, когда идешь,
будь евреем, когда стоишь,
Будь евреем, когда думаешь,
будь евреем, когда работаешь,
Будь евреем, когда бедствуешь,
будь евреем, когда радуешься,
Будь евреем, когда говоришь,
будь евреем, когда молчишь…
Будь евреем, когда живешь,
будь евреем, когда умираешь,
Будь евреем на небе,
будь евреем за земле, –
Евреем ты родился,
евреем ты умрешь.
***
Гетто Каунаса: "Отец молился дома. Он делал это ежедневно… За всё время пребывания в гетто он не возроптал на Всевышнего. Но я – я роптала. Я искала Всевышнего, но не могла Его найти. Где была в то время Его справедливость?.. Возможно, я потеряла веру, когда мой отец был расстрелян. Как я могла верить во Всевышнего, Который допустил, чтобы убили доброго, искренне религиозного человека только за то, что он попытался спасти ни в чем не повинных детей?.."
***
Э. Л. Факенхейм, раввин и философ: "Нам следует ввести в закон еще одну заповедь. Она должна гласить так: "Не дай Гитлеру посмертных побед". Это значит: мы не только должны бороться за жизнь своего народа и помнить о случившемся; наш долг также – не позволить Гитлеру уже после его гибели возобладать над нашими душами, не позволить ему убить в нас веру во Всевышнего".
***
Раввин И. Кемельман: "Если бы каждая еврейская чета "усыновила" душу замученного малыша, произведя на свет на одного ребенка больше, чем планировалось, это было бы самым подходящим памятником полутора миллионам еврейских детей, погибших в Катастрофе… и одновременно громадным вкладом в дело выживания еврейского народа.
В библейской истории о Каине и Авеле рассказывается, что Адам и Ева не могли успокоиться после убийства своего сына, пока не родили другого сына взамен Авеля. Так же и мы, евреи, не сможем утешиться и обрести душевный покой, пока не произведем на свет еще полтора миллиона детей вместо тех, кто был истреблен в жестокую ночь Катастрофы".
***
Это случилось через много лет после Катастрофы. Перед смертью бывший узник концлагеря попросил раввина, чтобы его похоронили не в саване, как требует того еврейский закон, а в лагерной одежде из Освенцима. Раввин попросил объяснений, и старый еврей сказал ему: "Когда я достигну Престола Справедливости, Небесный Обвинитель выложит на чашу весов все мои прегрешения. И тогда я положу на другую чашу лагерную одежду; голод, страх, унижения, от которых я страдал каждую минуту в заключении, должны склонить чашу весов в мою пользу. Похороните меня, рабби, в этой одежде, она будет моим Небесным адвокатом".
Так оно и произошло: в гроб старого еврея положили полосатую одежду из Освенцима.
ОЧЕРК ШЕСТЬДЕСЯТ СЕДЬМОЙ
Союзники и Катастрофа. Ватикан. Уничтожение цыган. Нюрнбергский процесс
1
Когда первые сообщения о массовом уничтожении евреев просочились через линию фронта‚ на Западе в это сначала не могли поверить. Британская разведка перехватывала телефонные разговоры командиров карательных отрядов; в них говорилось о "бандитах" или "комиссарах", о расстрелах "гражданских лиц"‚ и первое время не догадывались‚ что речь идет о ликвидации еврейского народа. Постепенно стали ясны масштабы Катастрофы, и в ноябре 1942 года был объявлен во всем мире день траура по европейскому еврейству. В декабре Советский Союз‚ Великобритания и Соединенные штаты Америки опубликовали совместную декларацию – об ответственности немцев за запланированное уничтожение еврейского населения, но к тому времени огромное количество евреев СССР и стран Европы было уже убито.
Весной 1943 года проходила Бермудская конференция по проблемам беженцев, организованная странами антигитлеровской коалиции. Делегаты конференции сразу же заявили, что они занимаются общей проблемой беженцев и было бы несправедливо отдавать предпочтение беженцам-евреям. Представители еврейских организаций предлагали вступить в переговоры со странами гитлеровского блока, чтобы спасти евреев, еще остававшихся в живых, просили наладить отправку продовольственных посылок в гетто и рабочие лагеря, но делегаты конференции решили не обсуждать эти вопросы. США не согласились на смягчение американских иммиграционных законов и не увеличили количество въездных виз; Великобритания противилась массовой иммиграции евреев в Палестину.
