Читаем без скачивания Безумный корабль - Робин Хобб

Резчица не стала отвечать сразу. Она взяла маленькую корзинку бус и пошла с нею в альков в задней части мастерской. Альтия последовала за подругой. Янтарь опустила занавеску, сплетенную из нитей все тех же бус, вполне укрывавшую от праздного любопытства. Она пододвинула к верстаку высокий табурет и села на него. Альтия опустилась на стул. Судя по состоянию его подлокотников, Янтарь иногда строгала их от нечего делать.

– А что это такое? – участливо спросила резчица, раскладывая бусины перед собою на верстаке. – То, чего ты должна была бы желать, но не желаешь?

– Ну… то, чего по идее должна хотеть всякая настоящая женщина. Кстати, именно ты заставила меня об этом задуматься. Я не мечтаю о собственном уютном домике и младенцах. Я не хочу устоявшегося быта и растущей семьи. Я даже не уверена, нужен ли мне муж… Малта сегодня бросила мне – я, мол, «странная». И меня это обидело больше, чем все остальное, что она мне наговорила. Наверное, потому, что так оно и есть. Кажется, я впрямь странная. Я ни в грош не ставлю все то, что должна ценить женщина. – И она потерла виски. – Вот Грэйг… Мне следовало бы желать его. А я… Нет, то есть я желаю его. В смысле, он нравится мне, я люблю с ним разговаривать…-Она уставилась на дверь и добавила совсем откровенно: – Когда он касается моей руки, идет такое тепло… Но когда я думаю о том, чтобы выйти за него замуж… и обо всем, что это будет означать… Ох! – И она в который раз мотнула головой: – Прямо с души прочь! Может, выйти за него было бы для меня самым хорошим и правильным делом… Но больно уж дорого оно мне обойдется!

Янтарь долго молчала, раскладывая на верстаке металлические и деревянные промежуточные звенья для ожерелья. Отмерила несколько лоснящихся шелковых нитей и принялась плести из них шнурок.

– Ты не любишь его, – рассудила она наконец.

– Хотя могла бы полюбить, – ответила Альтия. – Я как бы сама себе запрещаю это сделать. Это… ну, вроде как хотеть нечто такое, на что у тебя все равно денег не хватит. У меня вроде и нет причины не полюбить его… если бы за ним столько всего не тянулось. Его семья. Наследство. Корабль. Положение в обществе… – Альтия вздохнула, вид у нее сделался совсем несчастный. – Сам-то по себе он парень что надо. Но чтобы его полюбить, мне надо принести в жертву все, что у меня есть… а я не могу.

– Вот как, – проговорила Янтарь. Надела на шнурок первую бусину и закрепила узелком.

Альтия водила пальцем по старому рубцу на подлокотнике.

– У него ведь тоже есть какие-то надежды и ожидания. И меня за штурвалом живого корабля в них нет. Он захочет, чтобы я сидела дома и управлялась со всеми делами. Блюла дом, куда он возвращался бы с моря, растила детей и держала в порядке хозяйство… – Альтию передернуло. – В общем, я должна буду все делать, чтобы у него оставалась одна забота – корабль. – В ее голосе явственно зазвучала горечь. – Все для того, чтобы он мог жить той жизнью, которую избрал для себя… – И совсем уже грустно докончила: – Так что, если я решусь полюбить Грэйга и стать его женой, это будет значить – прости-прощай все остальное. Все, чем я сама хотела бы в жизни заниматься. Все это ради любви к нему…

Янтарь спросила:

– А ты, значит, хотела бы распорядиться своей жизнью иначе?

Губы Альтии скривились в невеселой улыбке:

– А то… Я не хочу быть ветром у него в парусах. Я бы предпочла, чтобы кто-то другой стал им для меня. – И она выпрямилась на стуле: – Я, пожалуй, скверно выразилась. Трудно объяснить…

Янтарь подняла голову от работы и усмехнулась:

– Да нет, мне, наоборот, представляется, что ты выразилась яснее некуда. Тебе нужен спутник, который пойдет туда же, куда и ты. Следом за твоей мечтой. Потому что свою собственную ты кому бы то ни было под ноги бросать не намерена.

– Наверное, так оно и есть, – согласилась Альтия неохотно. А через мгновение потребовала объяснений: – Но почему все считают, что это неправильно?

– Правильно, – заверила ее Янтарь. И добавила насмешливо: – Если ты мужчина.

Альтия упрямо скрестила на груди руки:

– Ну а я все равно с этим ничего не могу поделать. Это то, чего я от жизни хочу. – Янтарь молчала, и Альтия спросила почти рассерженно: – Только не надо мне в сто первый раз этих разговоров о том, что, мол, любовь – это когда не жалко все другому отдать!

– Кое для кого это именно так и есть, – неумолимо кивнула резчица. Вставила еще бусину в ожерелье, подняла свою работу и стала критически рассматривать: – А другие – все равно что пара лошадей в одной упряжке. Вместе тянут к общей цели.

– Такое для меня более приемлемо, – согласилась Альтия. Правда, насупленные брови говорили о том, что до конца она в это так и не поверила. Она вдруг спросила: – Но почему люди не могут любить друг друга и при всем том оставаться свободными?

Янтарь потерла утомленные работой глаза. Потом задумчиво потянула висевшую в ухе серьгу.

– И такое бывает, – произнесла она с сожалением. – Правда, такая любовь обычно дается труднее всего… – Она подбирала и нанизывала слова так же тщательно, как перед этим – бусины. – Чтобы любить человека подобным образом, надо прежде всего признать, что его жизнь так же важна, как и твоя. Это нелегко. Еще тяжелее уяснить, что у него, может быть, имеются нужды, которые ты не можешь удовлетворить. И что у вас обоих могут найтись дела, которые приведут к долгой разлуке. Тут тебе и одиночество, и сомнения, и неутоленная страсть…

– Но почему любовь непременно «дается», «стоит», «обходится»? Почему, где любовь – там долг и необходимость? Почему люди не могут любить подобно мотылькам, которые встречаются солнечным утром и расстаются, когда до вечера еще далеко?

– Да потому, что они люди, а не мотыльки. Притворяться, будто люди могут встречаться и любить, а потом расставаться без последствий и сожалений, – это еще фальшивей, чем для тебя играть роль правильной купеческой дочки. – Янтарь отложила ожерелье и прямо посмотрела Альтии в глаза, а потом заговорила без обиняков: – Не пытайся убедить себя, что сможешь побывать в постели с Грэйгом Тенирой и после этого распрощаться с ним, не унизив ни его, ни себя. Ты только рассуждала о любви, не связанной с долгом и необходимостью. Так вот, удовлетворение телесной нужды без любви – та же кража. Если тебе требуется именно это, найми платного любовника. Но не кради это у Грэйга Тениры под предлогом «свободы». Я теперь слишком хорошо знаю его. С ним такое не пройдет.

Альтия снова сложила на груди руки:

– У меня и в мыслях ничего подобного не было!

– Было, не отпирайся. – Янтарь снова склонилась над бусами. – Мы все порой над этим задумываемся. Только правильней оно от этого не становится. – Она перевернула ожерелье и затеяла новую серию узелков. Молчание длилось, и она добавила: – Когда с кем-то ложишься, это всегда накладывает обязательства. Иногда вы оба обязываетесь вместе делать вид, будто не придаете значения случившемуся…-И Альтия снова встретила взгляд ее необычно окрашенных глаз. – Порою же ты даешь обязательство только себе самому. В то время как другая сторона или не знает о нем, или с ним соглашается.

«Брэшен!» Подумав о нем, Альтия заерзала на стуле, ставшем вдруг неуютным. Ну почему он всегда вспоминался ей в самый неподходящий момент? Иной раз она уже готова была решить, будто совсем искоренила его из свой памяти, и тут как тут наплывали картины той нечаянной близости. Она всегда сердилась, вспоминая о ней, но уверенности, что сердится она именно на Брэшена, больше не было. Нет, лучше совсем не думать, не вспоминать. Это перевернутая страница. Часть ее жизни, которая завершена и не возвратится. Она там, за спиной. Все. И оглядываться на нее незачем.

– Любовь – это не просто уверенность в другом человеке. Мало знать, чем он готов поступиться ради тебя. Надо еще разобраться, чем готова пожертвовать ты. И без этого не обойтись: каждый хоть в чем-нибудь, да уступает. Люди расстаются каждый со своей личной мечтой, чтобы обрести одну общую. Да, бывают свадьбы, где женщине приходится отказаться почти от всего, к чему она когда-то стремилась… Кстати, не всегда именно женщине. И такая жертва отнюдь не постыдна. Это просто любовь. Если ты считаешь, что твой партнер этого достоин, все происходит как-то само собой.

Некоторое время Альтия молча раздумывала. Потом вдруг облокотилась на верстак и спросила резчицу:

– Значит, ты полагаешь, что если я пойду за Грэйга, то переменю свою жизненную позицию?

Янтарь ответила философски:

– Кому-то из вас все равно придется ее поменять…

Брэшен снова выглянул в коридор. Куда подевалась девочка? Она что, собиралась держать его здесь одного до тех пор, пока не вернется гонец и не приведет ее мать? Ожидание всегда оказывалось для Брэшена испытанием не из легких. Что ж, зато нынче ему светила возможность свидеться с Альтией, и это грело сердце. Жаль только, он не прихватил с собой ни крупинки циндина, неплохо помогавшего убивать время. Он, однако, решительно оставил весь свой запас на борту «Кануна весны», отлично зная, что Альтии не по сердцу этот мелкий порок. Ну и нечего ей думать, будто он докатился уже до необходимости повсюду таскать зелье с собой. В ее глазах это и без того грех.