Читаем без скачивания Мое лицо первое - Татьяна Русуберг

— Моя жена очень любит розы, — сказал Баретт, протягивая принцу тяжелую даже на вид лопату. — Она хочет, чтобы замок окружал розовый сад. Вот этим ты и займешься. Ты ведь знаешь, как выращивать цветы, верно?

Пальцы мальчика обхватили грубый черенок. Да, конечно, его учили садовому делу, как и всех принцев королевства до него. Он даже наблюдал за работой садовников в полях и оранжереях. Но День только начал обучаться, и ему поручали самые простые задания, например, прорастить подсолнух из семечка. Как же он в одиночку сможет обработать такой огромный участок земли?

— Ты заснул, сопляк? — Тяжелая пощечина опрокинула принца в лопухи вместе с лопатой. — Я задал тебе вопрос. Или мне повторить? — Баретт угрожающе склонился над ним, и мальчик испуганно замотал головой, а потом закивал.

К счастью, король удовлетворился этой пантомимой.

— Тогда приступай! — рявкнул он. — И не вздумай отлынивать. Они за этим проследят.

Двое солдат с железными палками за плечами отдали честь уходящему королю и развернулись к мальчику.

День посмотрел на огромную лопату, заросли бурьяна повсюду вокруг и снова чуть не расплакался. Разве сможет он выполнить приказ Баретта? Как бы ни старался, это будет то же самое, что пытаться говорить с зашитым ртом. Да, вот только вряд ли он сможет объяснить это солдатам: они сверлили угрюмыми взглядами новую королевскую игрушку. Наверное, размышляли, пора уже поднимать ее на ноги пинками или она поднимется сама.

На щеке мальчика горел отпечаток ладони Баретта, рот кривился в подавленном плаче, натягивая нитки в губах. Принц встал с земли и взял в руки лопату. «Это испытание, — подумал он. — Всем настоящим героям вначале приходилось преодолевать трудности. Моим испытанием станет розовый сад. И это уж точно приятнее, чем чистка конюшен».

Через несколько часов мысль об испытании уже не могла поддержать его. Принцу удалось напиться из бочки с дождевой водой с помощью соломинки и помыть там окровавленные руки — на них лопнули натертые волдыри. Но это была всего лишь минутная передышка. Он знал, что за ним наблюдают не только разморенные жарой солдаты. Круглая физиономия Немезис нет-нет да и показывалась в окне, когда День поднимал взгляд от земли. Он чувствовал, что жестокая королева только и ждет, когда он, обессиленный, бросит лопату и упадет на землю, чтобы накинуться на него с колотушками или своей черной магией.

Вдруг она и правда способна пришить губы к носу? Или истыкать все его тело иголками и превратить в ежа? Хотя он и так уже исколот, как кусок ткани в пяльцах: шипы осота истерзали его руки и ноги. Лохмотья, которые Баретт с большим преувеличением назвал одеждой, совсем не защищали от них.

День мог ориентироваться только по солнцу, но оно издевательски медленно ползло по небу, и вскоре мальчик совсем потерял ощущение времени. Руки так отяжелели, что он больше не мог поднять лопату и ковырял землю окровавленными, опухшими пальцами.

Когда на него упала тень и низкий голос пророкотал: «Хватит на сегодня», — маленький принц подумал, что желанные слова прозвучали у него в голове. Только после того как огромная рука сгребла его за плечо и вздернула, поставив на подгибающиеся ноги, День понял, что пытка закончилась. Он бы и хотел заплакать, но жара, солнце и жажда иссушили соленый колодец, из которого истекают слезы. Принц медленно побрел за королем, едва соображая, куда его ведут и зачем.

Ему позволили вымыть руки в знакомой уже бочке. День не помнил, как оказался в прохладе замка, в зале, где семья Баретта расселась за большим столом. От запаха и вида еды рот мальчика наполнился слюной: еще немного, и она бы закапала сквозь зашитые губы. Он вдруг понял, что ужасно голоден, а в последний раз ел еще по другую сторону волшебного портала.

«Неужели это очередная пытка? — подумал он. — Все будут уплетать за обе щеки, а мне придется смотреть?» От голода и отчаяния ему захотелось вцепиться ногтями в проклятые нитки и выдрать их из лица.

Но тут королева махнула рукой, и День почувствовал, как неприятное натяжение в губах исчезает.

— Чтобы работать, тебе нужно есть, — недовольно проговорила Немезис. — Но такая грязная свинья не заслуживает того, чтобы сидеть за столом. Только посмотрите на эти вонючие тряпки, на эти руки! Ну-ка покажи свои ладони, грязный уродец!

Мальчик стиснул зубы, чтобы достойный ответ не сорвался с языка — теперь, когда День снова мог говорить, язык стал его главным врагом. Он послушно вытянул вперед руки — расцарапанные, покрытые кровяными мозолями и уколами колючек, с черной каймой под ногтями — и сам ужаснулся. Его нежные ладони никогда не выглядели так ужасно! Как бы расплакалась мама, если бы увидела их теперь! Как бы покрыла каждую ранку поцелуями, приговаривая: «У кошки боли, у собачки боли, а у моего сыночка боль в дальний лес улети!» А теперь ее сыночек сам оказался в дальнем лесу — наедине с болью.

— Отвратительно! — скривила жирную физиономию Немезис. — Свиньям у нас за столом не место. И из тарелок свиньи не жрут, да и столовых приборов им не полагается. Сложика-ка ладони ковшиком! — велела она принцу.

Не очень понимая зачем, День сделал, как было сказано. Ведьма что-то прошептала, и серебряная поварешка взлетела над столом, макнулась в супницу и поплыла по воздуху к маленькому принцу. Король Баретт и Робар с интересом наблюдали, как над ладонями мальчика поварешка накренилась и в них потекла дымящаяся жидкость.

Крик принца эхом заметался под высокими сводами. Ему казалось, что свежие раны залили расплавленным свинцом. Мальчик прижал обожженные руки к груди, заливая одежду и пол овощным супом.

— Ах ты говнюк! Мерзкий ублюдок! — взвизгнула королева, вскакивая со стула. — Вот как ты обращаешься с едой?! Да еще и дом мой испоганил. Так-то ты платишь за доброту? Накажи его, Баретт! Как следует накажи, а не то я превращу его… превращу его в лимон и собственными руками выжму из ублюдка весь сок!

— Успокойся, милая. — Король усадил жену и подошел к маленькому принцу, полуживому от ужаса. — Помнишь, что я тебе говорил? Ты не слушался королеву, был очень плохим мальчиком. И за это будешь наказан. Повернись задом и спусти штаны.

День понял, что сейчас случится. Он слышал, что иногда так наказывали вороватых или нерадивых слуг, хотя никогда сам этому не был свидетелем. Вот только он не сделал ничего плохого! Просто суп оказался обжигающе горячим. Никто бы не смог удержать его в руках. И хозяева это знали.

— Ну? — поторопил