Читаем без скачивания Трагедия армянского народа. История посла Моргентау - Генри Моргентау

– Таков способ Энвера остановить их деятельность? – спросил я.

Халил очень добродушно улыбнулся этому в какой-то степени провокационному вопросу и ответил:

– У армян больше нет возможностей действовать.

Поскольку к этому времени было убито уже около 500 тысяч армян, этот ответ Халила обладал очевидным достоинством, коего не хватало большинству других, – он был правдивым.

– Сколько армян в южных провинциях нуждаются в помощи? – спросил он и сам себе ответил: – Не знаю и не хочу гадать.

– Но речь идет о нескольких сотен тысяч?

– Полагаю, что да, но не знаю, сколько именно сотен тысяч. – Сделав паузу, он продолжил: – Многие пострадали только потому, что Энвер не мог выделить солдат, чтобы защитить их. В некоторых местах их сопровождали регулярные войска, которые вели себя безупречно. Сорок человек погибли, защищая армян. Но нам пришлось призвать многих полицейских на армейскую службу, а армянами стали заниматься новые люди. На их счету много преступных нарушений закона, это правда.

– Многие турки не одобряют такие меры, – сказал я.

– Не смею отрицать, – ответил как всегда невозмутимый Халил, после чего откланялся.

Энвер, Халил и их коллеги проявляли максимальное единодушие в одном: иностранцы не должны оказывать помощь армянам. Через несколько дней после этого визита в американское посольство прибыл заместитель госсекретаря. Он принес мне сообщение от Джемаля. Джемаль, под юрисдикцией которого находились сирийские христиане, был очень раздражен интересом, проявляемым американскими консулами к армянам. Он просил меня приказать этим чиновникам «прекратить вмешательства в армянские дела». Джемаль не трудился разбираться, кто прав, кто виноват, и наказывал всех. Через некоторое время после этого Халил пожаловался, что американские консулы продолжают слать информацию о положении армян в Америку и теперь правительство требует прекращения преследований.

Между прочим, большинство этих сообщений отправляли не консулы, а я, и я не намеревался останавливаться.

Глава 27

«Я не стану делать для армян ничего», – говорит немецкий посол

Думаю, ни один из аспектов армянского вопроса не вызвал такого интереса, как этот. Участвуют ли в происходящем немцы? В какой степени кайзер ответственен за уничтожение целой нации? Проявляют ли немцы благосклонность, молча соглашаются или выступают против преследований? За последние четыре года Германия стала ответственной за многие самые черные страницы в истории, неужели на ней лежит ответственность и за эти преступления?

Полагаю, многие усмотрят в замечаниях турецкой верхушки сходство с немецкой философией войны. Позвольте мне еще раз процитировать некоторые фразы, использованные Энвером и другими турецкими чиновниками при обсуждении массовых убийств армян. «Армяне сами навлекли на себя свои несчастья», «Их заранее предупреждали о том, что с ними случится», «Мы сражались за существование нашей нации», «Любые средства, которые позволят нам достичь цели, оправданны», «У нас нет времени разделять виновных и невиновных», «Единственное, что нас сейчас занимает, – это победа в войне».

Во всех них есть что-то знакомое, не правда ли? И в самом деле, я мог бы переписать все беседы с Энвером, заменив Армению на Бельгию, вложить слова в уста немецкого генерала, и мы получим почти точное описание отношения немцев к зависимым от них народам. Но учение пруссаков еще глубже. Существует одна черта в армянских делах, которая стала новой, – и она была совсем не турецкой. В течение веков отношение турок к своим армянам и другим подчиненным народам было варварским. Их методы всегда были жестокими, грубыми и ненаучными. Они выбивали мозги армян дубинкой – это неприятное сравнение является самой точной иллюстрацией примитивных методов, которыми решалась армянская проблема. Турки понимали толк в убийстве, но в их исполнении убийство не было искусством. События 1915–1916 годов продемонстрировали появление новых черт. Речь идет о концепции депортации. За прошедшие пять веков турки изобрели бесчисленные способы физического уничтожения своих христиан, но им никогда не приходило в голову, что их можно выдворять из домов, где жили их отцы, деды и прадеды, и высылать в безжизненную пустыню. Где родилась эта идея? Я уже описывал, как в 1914 году, непосредственно перед началом войны в Европе, правительство переселило около 100 тысяч греков из мест их постоянного обитания в приморских районах Азии на острова в Эгейском море. Я также говорил, что адмирал Узедом, один из крупных немецких экспертов ВМФ в Турции, рассказал мне, как немцы порекомендовали туркам эту депортацию. Но самый главный момент заключается в том, что эта идея депортации людей en masse[20] сегодня является исконно германской. Ее может встретить любой человек, читающий пангерманскую литературу. Энтузиасты немецкого мира запланировали, как часть своей программы, выселение французов из определенных частей Франции, бельгийцев из Бельгии, поляков из Польши, славян из России и других народов с территорий, на которых они жили тысячелетиями, и расселение на освободившихся площадях немцев. Вряд ли стоит отдельно упоминать о том, что немцы пропагандировали эту идею как часть государственной политики: ни для кого не секрет, что они этим занимались последние четыре года. Они выселили, мы даже не знаем точное число, бельгийцев и французов со своих родных земель. Австро-Венгрия уничтожила большую часть сербского населения и ввезла тысячи сербских детей на свои территории, намереваясь вырастить их лояльными подданными своей империи. Какова была интенсивность перемещения населения, мы не узнаем до конца войны, известно только, что оно велось весьма стремительно.

Некоторые немецкие писатели поддерживали применение этой политики и к армянам. По словам парижской газеты «Темпе», Пауль Рорбах «на конференции, состоявшейся некоторое время назад в Берлине, рекомендовал избавить Армению от армян. Их следовало расселить в направлении Месопотамии, а их места занять туркам, причем таким образом, чтобы Армения была избавлена от русского влияния, а в Месопотамии появились фермеры, которых там не хватает». Цель этого мероприятия была достаточно очевидна. Германия строила Багдадскую железную дорогу через пустыни Месопотамии. Это был важнейший элемент построения новой великой Германской империи, которая простиралась бы от Гамбурга до Персидского залива. Но строительство и работа железной дороги не могли быть успешными, если вокруг нее не будет работоспособного и экономного населения. Ленивые турки на эту роль никак не подходили. Зато вполне годились армяне. Так что идея насильственно выселить этих людей из районов, где они жили в течение многих веков, и перевезти в горячую безжизненную пустыню четко укладывалась в немецкую концепцию искусства управления государством. Тот факт, что эти люди испокон веков жили в умеренном климате, в глазах пангерманских теоретиков существенного значения не имел. Я выяснил, что немцы уже давно широко насаждали эту идею, а некоторые немецкие ученые даже читали лекции по этому вопросу на Востоке. «Помню, как я посетил лекцию известного немецкого профессора, – рассказывал мне один американец. – Он настойчиво убеждал своих слушателей, что на протяжении всей истории турки совершали грубейшую ошибку, проявляя ненужное милосердие к нетурецкому населению. Единственный способ обеспечения процветания Турецкой империи, по его словам, – это действовать без всяких сантиментов по отношению ко всем живущим на территории Турции национальностям и расам, не поддерживающим планы турок».