Читаем без скачивания Огонь с юга - Джульет Маккенна

Люди Тайра Бадула, явившиеся сюда в подавляющем большинстве, топтали останки бочки вместе с мисками для еды, хлебом и плодами, превращая их во влажную грязь вокруг залитого вином потухшего очага. Даже горшок был брошен наземь и разбит. Гребцов, которые выказывали недовольство, уже привели к мысли о повиновении, избив до крови. Окружив разгромленную стоянку, плотной толпой стояли праздные зеваки.

Дев заставил тени вокруг него стать еще более густыми и, проскальзывая мимо, выволок якорь «Амигала» из песка. Судно закачалось на волне, воды под кормой было всего ничего. Дев вскарабкался на борт как можно тише и потянул вверх тяжелый якорь, набросив на него густое одеяло воздуха, чтобы приглушить звуки. Готово. Он оглянулся на берег. Меченосцы Тайра окликали в толпе любого, чье лицо им не нравилось. В строю зевак один за другим возникали пустоты, люди спешили прочь, несомненно, чтобы расстаться с любыми запрещенными наслаждениями, которым недавно предавались.

— Как ты думаешь, куда ты катишься? — Начальник устал изводить Утена и обвиняюще указал пальцем на другого судовладельца, который пил с мастером «Пятнистого Лоала».

Дев пробрался по палубе, чтобы поднять парус «Амигала», крепко удерживая сплетенную колдовскую тишину вокруг мачты. Ветерок, долетавший с суши, был слишком слаб, чтобы полотнище хотя бы пошевелилось. Нахмурившись, Дев замедлил свое прежнее колдовство ровно настолько, чтобы вызвать внезапный порыв ветра. Волна подхватила суденышко, «Амигал» всколыхнулся и очутился на плаву в полосе воды в руку шириной. Дев побежал вперед, чтобы выдернуть носовой якорь, напряженно вслушиваясь, не раздастся ли окрик с берега. И в это время его поразили две вещи. Первое — что «Пятнистый Лоал» и соседняя с ним галера преграждают ему путь в море. Второе — что кто-то есть в маленьком носовом трюме у него под ногами. Ведь там не хранилось ничего, что могло бы вызвать постукиванье, которое он только что услышал.

Он оглянулся на берег. Довольные, что матросы с галеры получили хороший урок, меченосцы расходились по песку, а костер полыхал как нельзя ярче, потому что все, вид чего им не понравился, было брошено туда от душевных щедрот меченосцев Тайра.

Дев выворотил якорь из морского дна и швырнул моток веревки на крышку носового люка. Облекая тяжелый металл еще большей тишиной, он поднял его из воды и пристроил на вершине мотка конопляной веревки. Затем побежал на корму «Амигала», шлепая босыми ногами по обшивке палубы, и вывел шумно заскрипевшее длинное кормовое весло с его места под поручнем. Погрузив его в воду, Дев направил «Амигал» в надежную тень между «Лоалом» и его соседкой. Затем молча закрепил тяжелое веслище в рулевом крюке хитрым узлом, которому научился у прежнего владельца судна, ловко им обставленного.

С небывалой тщательностью подняв кормовой люк, Дев молча соскользнул по лесенке. Здесь требовалось положиться на свою природную сноровку, а не на волшебство, которое могло бы возбудить нежелательное любопытство даже у вора. Двигаясь медленно и плавно, он нашел ключи и отпер дверь так, что она едва скрипнула, и обострил слух легкими чарами, чтобы от него не укрылось ни единое дыхание, сколь угодно затаенное. Никого. В отлично знакомом месте, где нетрудно полагаться на память и чутье, он не спеша пробирался через трюм, сдерживая гнев. Все как положено, винные бочки на месте, все бирки на бутылках на ощупь точно такие же, как были прежде.

Значит, вор искал что-то другое: жевательный лист, растертые в порошок травы, которые смешивают для получения дурманящего дыма, и дорогие настойки, придающие пище невиданный до этого аромат. Дев, не ошибившись ни на пядь, потянулся к поперечной балке над головой и вытащил оттуда длинный кривой нож, более чем вдвое длиннее любого кинжала, которые дозволяют носить альдабрешские владыки в своих владениях. А затем подобрался, бесшумно ступая, к двери носового трюма, перебирая в пальцах ключи, пока не нашел тот, который требовался. После чего он отпер дверь и приготовился скользнуть внутрь прежде, чем любой вор успел бы досчитать до трех. Паршивец ткнется в носовой люк и обнаружит, что тот завален. Дев охотно вырезал бы почки этому прощелыге, и бежать ему не позволит.

Дев распахнул дверь и одновременно ударил ножом. Его рука прошуршала по хлопковой ткани, болтающейся поверх обтянутых кожей ребер. Похоже, хорошая реакция в последний миг спасла вора от смертельной раны в живот. Дев уверенно протянул руку во тьму и сомкнул безжалостные пальцы на скользком от пота костлявом запястье. И тут же занес нож для второго удара.

— Прошу, не трогай меня!

Рука Дева, несущая смерть, замерла на полдороги. Этот вопль ужаса издал не какой-нибудь вороватый и глазастый парнишка с галеры и не рыбак, которого толкнула на отчаянный шаг крайняя бедность. Дев поймал какую-то безмозглую и неряшливую девчонку.

— Идем со мной! — Он выволок ее, истошно визжащую, из носового трюма. — Ты думала, что сможешь удрать отсюда на моем корабле? Очень глупо, моя милая. Уж теперь-то ты точно отправишься гулять нагишом по отмели, как и положено воришкам вроде тебя. Можешь попытать счастья с людьми Тайра Бадула. Они уже так разошлись, что, вероятно, даже не потрудятся спросить твое имя, не говоря уже о роде занятий.

Дев проволок воющую девушку через корабль, впихнул в каюту на корме и толкнул в угол. Замухрышка ударилась о деревянную стенку с глухим стуком, да так, что весь корабль закачался.

— Прошу, не трогай меня! — взмолилась она. — Прошу, не трогай!

Не обращая внимания на ее рыдания и дрожь, Дев нашел огниво и потянулся к лампе, свисавшей с балки. Не так-то просто было управляться одной рукой, но он считал, что рано опускать нож, пусть девчонка на вид и не представляла особой угрозы. Когда лампа разгорелась, Дев увидел светлокожую девушку примерно с себя ростом. Волосы ее были грубо обрезаны и порядком смахивали на воронье гнездо, рубашонка без рукавов и штанишки по колено лохмотьями висели на грязном скелете.

— Кто ты? — Он стоял над ней, голос его звучал холодно. — Тебе от меня здорово достанется, если откажешься отвечать. — Он огляделся, ища кусок веревки, ремня или чего-нибудь другого, что сошло бы за хлыст. Как только он отвлекся, девушка пришла в движение. Но не кинулась к лестнице: Дев стоял как раз между ней и путем на свободу. Она вцепилась ногтями в его руку, сжимающую нож, и укусила. Застигнутый врасплох, Дев расслабил пальцы и, прежде чем успел опять их сомкнуть, замухрышка отобрала у него клинок. А затем, извернувшись, метнулась прочь, протянув одну руку к лестнице, теперь оказавшейся у нее за спиной, а другой сжимая выставленный перед собой стальной клинок.