Читаем без скачивания Расцвет и закат Сицилийского королевства. Нормандцы в Сицилии. 1130–1194 - Джон Норвич

Ричард схватил меч и выбежал из зала, собрав свои войска, он отдал приказ о немедленной атаке. На этот раз мессинцы были захвачены врасплох. Англичане ворвались в город, неся с собой смерть и разрушение. Вскоре, «быстрее, чем священник произносит утреннюю молитву», Мессина была охвачена пламенем, только квартал вокруг королевского дворца, где расположился Филипп, уцелел. Маргарит и его спутники едва сумели спастись, но их дома лежали в развалинах.

«Все золото и серебро и все драгоценности, которые нашлись, достались победителям. Они подожгли вражеские суда и испепелили их; мало кто из граждан спасся и имел силы сопротивляться. Победители также увели их благороднейших женщин. И вот, после всего этого, французы внезапно увидели знамена короля Ричарда над стенами города, чем король Франции был настолько оскорблен, что на всю жизнь затаил ненависть к королю Ричарду».

Автор «Путешествия Ричарда I» далее рассказывает, как Филипп стал настаивать, а Ричард в конце концов согласился, что французские знамена должны быть вывешены рядом с английскими, но не говорит, что почувствовали жители Мессины при этом новом ударе по их гордости. Но их ждало новое унижение. Ричард не только потребовал от горожан заложников, как залог их хорошего поведения в будущем, он также приказал построить на горе прямо за городом огромный форт из дерева – которому с типичным для него высокомерием дал название Матегрифон – «узда для греков». Мессинцы, вероятно, спрашивали себя: с кем, собственно, собирается воевать король Англии? Уж не намерен ли он провести на Сицилии все оставшееся время? Это был оригинальный способ проведения Крестового похода.

Инцидент с флагами, наверное, подтвердил худшие опасения Филиппа Августа. Через две недели после прибытия в качестве почетного гостя Ричард обеспечил себе контроль над вторым по величине городом острова, а король Сицилии, хотя и находился недалеко, в Катании, не делал ни малейших попыток противостоять ему.

Филипп отправил в Катанию своего двоюродного брата герцога Бургундского, поручив ему предупредить Танкреда о серьезности ситуации и предложить поддержку французской армии, если Ричард станет и дальше действовать в том же духе.

Танкред не нуждался в предупреждениях – от французского короля или от кого-то еще. Он хорошо понимал, насколько опасно оставлять Мессину в руках Ричарда. Но сейчас у него возникла новая мысль. Размышляя о будущем, он ясно сознавал, что в конечном итоге Генрих Гогенштауфен представляет гораздо большую угрозу, чем Ричард. Рано или поздно Генрих придет в Италию и встретит поддержку в Апулии и повсюду на материке. Для того чтобы противостоять ему, Сицилии нужны союзники, и для этой цели англичане предпочтительнее французов. Какими бы они ни были грубыми варварами – а их король при всей своей блестящей репутации оказался не лучше других – но Ричард, имея семейные связи с Вельфами – его сестра Матильда была замужем за Генрихом, Саксонским Львом, – не питал любви к Гогенштауфенам. Филипп же был в великолепных отношениях с Фридрихом Барбароссой, и, если бы германцы нанесли удар теперь, пока крестоносцы еще оставались на Сицилии, неизвестно, чью сторону приняли бы французы. Танкред поэтому отправил герцога Бургундского назад к его повелителю с подобающими щедрыми подарками, а сам послал самого надежного гонца – Ришара, старшего сына Маттео из Аджеелло, – в Мессину для переговоров с английским королем.

На сей раз предлагаемая взятка оказалась достаточной, чтобы король не устоял. Танкред не мог вернуть Иоанне ее владений в Монте-Сан-Анджело, положение на северо-восточной границе делало эти земли слишком важными в стратегическом отношении. Но он приготовил для нее в качестве компенсации двадцать тысяч унций золота, помимо миллиона тарисов, которые она уже получила; а ее брату он предлагал еще двадцать тысяч в замен утраченного наследства. Было далее условлено, что племянник и наследник Ричарда, трехлетний Артур Британский, будет немедленно помолвлен с одной из дочерей Танкреда. Взамен Ричард обещал королю Сицилии военную помощь на протяжении всего того времени, пока он и его люди находятся в пределах королевства, и обязался вернуть законным владельцам всю добычу, которую он захватил в прошлом месяце. 11 ноября окончательный договор был торжественно подписан в Мессине.

Реакцию Филиппа Августа на это внезапное сближение двух монархов нетрудно себе представить. Как всегда, однако, он скрывал свое недовольство. Внешне его взаимоотношения с Ричардом оставались сердечными. Им было что обсудить, прежде чем они вновь пустятся в путь. Следовало установить жесткие нормы поведения для воинов и паломников, решить проблемы транспортировки и снабжения, договориться о судьбе завоеванных территорий и дележе добычи. При обсуждении всех этих вопросов Ричард оказался неожиданно сговорчивым, и только по одному пункту, не связанному с Крестовым походом, он упорствовал. Речь шла о сестре французского короля Алисе, которая была отослана в Англию более двадцати лет назад, как невеста одного из сыновей Генриха II. Ее прочили в жены Ричарду, которому, как можно догадаться, она оказалась не нужна, но, вместо того чтобы вернуть ее во Францию, Генрих держал ее при своем дворе, затем сделал ее собственной любовницей, и она почти наверняка родила от него ребенка. Теперь Генрих умер, а Алиса в возрасте тридцати лет все еще жила в Англии, так и не выйдя замуж.

Едва ли Филиппа беспокоила ее судьба; он пальцем не пошевелил, чтобы помочь своей другой сестре, даже более достойной жалости, – Агнессе-Анне Византийской, дважды овдовевшей при ужасных обстоятельствах еще до того, как ей исполнилось шестнадцать лет. Но бесчестья французской принцессы он не мог простить. Оказалось, что Ричард так же тверд в этом вопросе, как и Генрих. Он не только категорически отказался сам жениться на Алисе, но имел наглость оправдать свое отношение к ней ее запятнанной репутацией. Это стало серьезным испытанием хладнокровия Филиппа, а когда Ричард заявил, что его мать Элеонора в этот самый момент держит путь на Сицилию с другой невестой – принцессой Беренгарией Наваррской, между двумя монархами едва не произошел полный разрыв. Наверное, исключительно для того, чтобы пустить пыль в глаза, Филипп принял приглашение Ричарда на большой пир в Матегрифоне, который состоялся на Рождество, но он мог утешаться мыслью о том, что большинство сицилийцев, присутствовавших на торжествах, вели такую же борьбу со своей совестью.

3 марта 1191 г. король Англии приехал по приглашению короля Сицилии в Катанию. Оба подтвердили свою дружбу и обменялись подарками – пять галер и четыре конные упряжки предназначались для Ричарда, который, согласно по крайней мере двум источникам, предоставил Танкреду еще более ценное доказательство своей привязанности – меч короля Артура, Экскалибур, который был найден всего несколькими неделями раньше около тела старого короля в Гластонбери[161]. После этого оба короля отправились в Таормину, где ожидал недовольный Филипп. Танкред по причинам, о которых можно только догадываться, показал Ричарду письма, которые король Франции направил ему в предыдущем октябре, предупреждая его об английских махинациях, после чего новой ссоры между монархами Англии и Франции едва удалось избежать. Но в конце месяца союзники помирились и расстались внешне вполне дружески, когда 30 марта Филипп отплыл со своей армией в Палестину.

Он хорошо рассчитал время отплытия, или, возможно, это Элеонора и Беренгария хорошо рассчитали время своего приезда. Едва французский флот исчез за горизонтом, их корабли бросили якорь в заливе. Прошло сорок четыре года с тех пор, как старая королева последний раз посетила Сицилию по приглашению Рожера II на обратном пути из Святой земли. Во время второго визита она надеялась поприсутствовать на свадьбе своего любимого сына и девушки, избранной ею лично. Но начался Великий пост, а о венчании во время поста не могло даже идти речи. Несмотря на недавнее запрещение женщинам участвовать в Крестовых походах, было решено, что Беренгария отправится со своим будущим мужем на Восток. Молодая королева Иоанна, которая страшно не хотела оставаться на острове, стала для нее прекрасной компаньонкой. После того как все решилось, Элеонора не стала задерживаться. Проведя три дня в Мессине, эта дама, прославившаяся своей неиссякаемой энергией на всю Европу, – ей исполнилось к тому времени шестьдесят девять лет, и она путешествовала три месяца – снова отбыла в Англию.

Простившись с матерью, Иоанна на следующий день сама отплыла с Беренгарией в Святую землю. Ричард предоставил в их распоряжение один из своих больших кораблей, он был не столь быстроходен, как обычные галеры, но значительно более комфортабелен, и на нем нашлось место для прислуги, обслуживавшей дам, и для их огромного багажа. Сам Ричард остался еще на неделю, организуя погрузку своей армии и разрушение Матегрифона. Наконец, 10 апреля он тоже отбыл. Мессинцы едва ли сожалели о его отъезде.