Читаем без скачивания Нити судеб человеческих. Часть 2. Красная ртуть - Айдын Шем

Горные озера глубоки. Без покачиваний, строго по вертикали устремилась опущенная с одинокой лодки тяжелая маленькая канистра в темную бездну.

«Кто знает, не явится ли когда-нибудь опять эта фляга на свет Божий, извлеченная кем-то из озерных глубин?» – думал Камилл, очень, однако, надеясь, что эта ртуть, к появлению которой на земной поверхности он имел прямое отношение, не окажется никогда больше в руках человеческих.

И, конечно, не мог знать Камилл, что, коснувшись дна на километровой глубине, канистра с красной ртутью, подчиняясь неведомой силе, проникла в грунт, размягчая камень как нагретый металлический шарик толщу коровьего масла.

А те емкости, в которых хранилось загадочное красное вещество на специальном складе Института, при ближайшем обращении к ним оказались пусты. Можно предположить, что чудесным образом опустели они в тот миг, когда камиллова фляга коснулась дна горного озера.

Проникшая же в грунт канистра неудержимо прошивала земную кору, стремясь, казалось, к Ядру планеты, и вдруг завязла в смолистых переходах Преисподней.

В неприглядных интерьерах Злых Щелей чадило. Старший бес был до бешенства огорчен неудачей, но бес, который был старшее, урезонивал его:

- Мы без дела не останемся! Ты приглядись к этим бесхвостым двуногим, ага? Подбросит им Хозяин не красную ртуть, так голубой стронций или серебристый йод, как когда-то желтое золото. Они же, людишки, только чего-то такого и ждут! А как дождутся, так к нам и попадут, а?

Но Лохмач не мог успокоиться, лязгал зубами и бил копытами в камень.

- Какую возможность упустили!

И не ведали черти, что эта самая ртуть теперь оказалась здесь же рядом и уж никак не по воле их Хозяина…

Фторопласт расплавлялся в жару Геенны. Алая ртуть изливалась из продырявившейся посудины и тоненькими струйками затекала в трещины адских скал. И по этой причине трещины стали вдруг яростно разрывать горячие камни, опоры содрогались, рушились арки непрочных чертовых мостков. И грохнулись Злые Щели в бездну, уходящую к самому Ядру, оставив вместо себя Злую Воронку – ни выступа, ни галерейки, ни овринга.

И содрогнулись от того грохота далекие наземные горы, вдавившиеся своими корнями аж в горячую мантию планеты. И добежало это содрогание до Московского Кремля, насторожив краснозвездных стражей подземных кварталов Москвы, давно дожидающихся роскошных лифтов, которые в урочный час должны опустить сверху ценнейших людей страны с их семьями – здесь они могут жить, сколько понадобиться, пока ликвидаторы-смертники будут очищать от стронция наземный город.

И достигло это содрогание полуострова Крым, разбудило оно Старого Лесника. Вышел Лесник в своей длинной белой рубахе в ночь – что еще за напасть? Но ничто уже вроде бы не нарушало обычного спокойствия горного леса, только слышались редкие жалобные вскрики какой-то птицы, да стрекотали ночные насекомые. Поежившись от прохлады, Старый Лесник поднял глаза к небу, нашел взглядом низко опустившийся Большой Ковш и, протащив взгляд вверх, остановил его на всегда неподвижной Полярной Звезде. И неожиданно там, в северной части ночного неба, заслонив собой Полярную звезду, сгустилась устрашающая мгла. И в этой густой мгле возник клубок, превратившийся в огромный черный узел. Он ворочался на фоне звезд, то ли стремясь расслабиться, то ли затянуться еще туже, и вдруг завертелся уходящим куда-то за пространство вихрем. Закружилась голова у наблюдающего это коловращение человека, и схватился он руками за палки изгороди. Черная воронка вращалась с бешеной скоростью, раздулась, но потом вдруг очень быстро стянулась в точку и исчезла. А там, где исчезла темь, стало проявляться голубое сияние - не свет, посылающий на землю свои лучи, а только ярко выделяющийся на темном небе чистый, бирюзового цвета медленно увеличивающийся шар, будто наполненный дневным крымским воздухом. Достигнув размера кроны горной сосны, бирюзовый шар застыл и стал медленно меркнуть, пока не исчез. И все, и опять над потрясенным Старым Лесником простиралось обычное звездное небо, с которого успокаивающе светили на горный Крым три яркие звезды, Три Верблюдицы – пояс поднявшегося над горизонтом звездного Ориона.