Читаем без скачивания DeFlor - Сергей Че

Он стронулся с места, медленно подошел ближе, присел рядом и потрепал ее по бедру.

- Ну что? Привет, девочка. На чем мы с тобой в прошлый раз остановились?

7

Она визжит и вырывается, и он сперва хочет ее придушить, чтобы…

Так. Стоп.

Она ни хрена не визжит и не вырывается, она молчит и лежит перед ним, как поваленная статуя, и он действительно хочет ее придушить, лишь бы не видеть этого взгляда, в котором нет страха, зато есть холодное презрение.

На самом деле Алина дико, до дрожи в коленках, боялась этого упыря, но сейчас она пинками загоняла страх глубоко в собственное сознание, лишь бы он не вылез наружу. Расклеиться, запаниковать или тем более зареветь, означало совсем перестать уважать себя. А главное, страх мешает смотреть, думать и искать выходы. Он застилает глаза.

Китаец рывком сорвал с ее губ клейкую ленту, и Алина зашипела от боли.

- У меня идея, - сказал он. – Устроим первый акт нашего с тобой представления прямо здесь. Чтобы твои дружки слышали, как ты визжишь и зовешь их на помощь.

Он дернул за трос, и ее руки заломило назад, вжало в решетку, заставив выгнуть спину.

Паша продолжал молотить с той стороны по гермоворотам, и Алина раздраженно подумала, что лучше б он перестал работать кулаками и ногами, а поработал бы мозгом.

Ли продолжал тянуть трос, заставляя ее выгибаться все сильнее. Тянущая боль усиливалась.

- Ори, сука, - хрипнул он. - Если продолжу, то сломаю твой гребаный позвоночник. Ори!

- Не дождешься, - прошептала она.

До Паши, видимо, что-то дошло, потому как удары прекратились, настала тишина, а потом ворота внезапно дернулись.

Китаец в тревоге глянул назад и перерезал трос.

- Ладно. Продолжим в более спокойной обстановке.

Он схватил ее за волосы и поволок в сторону открытого коридора.

Передвигаться со связанными руками и ногами было чертовски неудобно, и она то и дело падала, отбивая о бугристый пол локти и коленки, ползла на четвереньках, поднималась и снова падала. Ли неумолимо тащил ее дальше в темноту, выдирая волосы.

Сперва китаец хотел напялить ей на голову мешок, чтобы она не видела тайного прохода, но потом вспомнил, что она уже все равно никому ничего не расскажет, и повеселел.

Метров через пятьдесят он вдруг свернул к стене, наклонился и нащупал у самого пола едва заметное отверстие. Часть стены отъехала в сторону.

Китаец затолкал Алину в узкий темный проход и протиснулся сам.

Там горел тусклый фонарь, стоял широкий решетчатый подъемник и уходила вверх и вниз шахта лифта.

Стена с шорохом встала на место, окончательно отрезав их от коридора.

Ли тронул кнопку на пульте.

Подъемник ожил, дернулся и, дребезжа, пополз вниз.

Ли рывком поднял Алину на ноги и осклабился.

- Ну вот, детка. Теперь мы точно вдвоем. Здесь тебя никто никогда не найдет.

Он вжал ее в решетку подъемника, запустил холодные лапы ей под шорты и вцепился в ягодицы.

- Сперва займемся классикой. Распечатаем наконец твои дыры. А потом дойдем до чего-нибудь более изобретательного.

Она усмехнулась.

- Я сказал что-то смешное?

- Вряд ли у тебя хватит мозгов придумать что-нибудь изобретательное.

Он сдавил ей горло.

- Не зли меня, сука.

- И в мыслях не было, - просипела она. - Просто говорю, что есть.

Лезвие ножа взрезало ткань футболки.

Китаец откинул тряпку в сторону и с силой сдавил обнажившиеся груди. У Алины перехватило дыхание, и она замерла, пытаясь дышать ровно.

Подъемник все полз мимо замшелых камней, а китаец продолжал мять ее груди и пускать слюни.

- Ты ведешь себя, как безмозглый подросток, который первый раз увидел сиськи, - презрительно процедила она и тут же получила удар кулаком в скулу.

Перед глазами вспыхнули звезды.

- Заткнись! – проревел он. – Со мной никто не смеет так разговаривать!

- Ну ты сам виноват, папочка. Сходи на базар, купи мозг, тебя сразу все зауважают.

Ли зарычал, схватил ее за голову и несколько раз приложил о столб.

- Еще раз вякнешь, и я их отрежу. И скормлю тебе. Сырыми.

Кончик ножа уткнулся под сосок, взрезав кожу. Выступила кровь.

- Ты, наверное, ими так гордишься, своими большими торчащими малышками. Хочешь попробовать их на вкус?

- Заманчивое предложение, - сказала она, преодолевая тошноту. – Но опять же. Ничего нового. Трахнуть, отрезать, сожрать. Было уже. Напрягись, придумай что-нибудь новое. И лучше помолчи. У тебя изо рта так воняет, словно там что-то очень давно сдохло.

В маленьких буркалках сверкнула такая ненависть, что Алина едва успела увернуться.

Лезвие ножа стремительно скользнуло по ее груди и звякнуло о решетку.

- Заткнись, сука! – заорал он ей в лицо, и она поняла, что план вывести его из себя уже почти удался. Видимо, разговор о запахе приводил китайца в бешенство.

- Да что ты, малыш, успокойся. Ну, воняет и воняет. Эка невидаль. Жвачку пожуй, зубы почисти. Все пройдет. А вот твоя импотенция - это да, это проблема. В прошлый раз, помнится, у тебя на Сабрину даже не встал. Ты его так смешно теребил, с хохоту помереть можно было. И все бесполезно. Я одного не понимаю, как ты своим стручком меня трахать собираешься?

Дикая боль взорвала ей челюсть.

Она охнула и отлетела в угол.

- Заткнись, - прошипел он, нависая над ней.

- Да мне-то что, - прошепелявила она, выплюнув сгусток крови и выбитые зубы. – Могу и помолчать. Но твои проблемы это не решит. Скажи, от тебя всегда так воняет или только по праздникам?

Удар в голову.

Удар в нос.

- Заткнись! Заткнись! Заткнись!

Взбешенный китаец сыпал кулаками, как заведенная машина. Алина едва успевала прикрываться локтями и уже думала, что перестаралась, когда подъемник вдруг вздрогнул и остановился.

Ли снова схватил ее за волосы, выволок наружу, в просторный холл, освещенный люминесцентными лампами и заставленный старой мебелью. Швырнул ее на пол, снова достал нож, и, рыча, взрезал ей шорты.

И застыл будто в ступоре, разглядывая ее голый лобок.

Она лежала перед ним совершенно обнаженная, но хрена с два это было то, что он представлял себе, когда дрочил на ее фотографию.

Из ступора его выбили странные, неожиданные звуки, и когда он понял, что