Читаем без скачивания Проклятие Кантакузенов - Владимир Александрович Андриенко
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Они вошли. В небольшой комнате была лишь кровать и столик с двумя табуретами. На кровати лежал старик. Его открытые глаза были устремлены в потолок.
— Вон он лежит на своем месте, Степан Андреевич. С этой стороны как раз все в порядке. Если, конечно, не считать бездействия сего человека, которого братец прислал мне помогать.
Волков подошел к старику. Потрогал лоб.
— Старик жив? — спросил Карпов.
— Жив. Но не в себе. А кто из слуг присматривает за ним? — спросил Волков у князя.
— Данило-лакей, да служанка Мария, А с той стороны Прошка и Захарка. Силой их бог не обидел.
— Где они нынче?
Кантемир пожал плечами. Он сам судьбой Войку интересовался мало.
— Я распоряжусь, чтобы нашли.
Князь вышел из комнаты и кликнул лакея:
— Прохор! Прошка!
— Здесь я, барин.
— Ты почему не на месте, сукин сын? Тебе где быть велено?
— Дак почитай цельную ночь здеся торчал, барин, — ответил слуга. — А чего его охранять, коли лежит словно покойник? Куды он денется?
Кантемир спросил:
— Мария где? Отчего в комнате нет её? И где Данило? Отчего я должен искать их, коли они здесь были приставлены?
Лакей ответил:
— Дак в доме они где-то, барин. Куда им отсель деваться?
— Разыскать немедля!
— Иду, барин!
Князь вернулся к Волкову и Карпову.
— Не могу я понять вашей просьбы, Степан Андреевич. Вы моих двух холопов у комнаты держите, еще двое внутри за телом сим наблюдают, и еще своих людей хотели сюда поставить. Зачем это?
— У меня были на то основания, князь. Но сейчас я хотел бы поговорить со слугами, что были при теле.
— Как угодно, Степан Андреевич. Сейчас разыщут их!
***
Служанка Мария была полной женщиной лет сорока с крупными чертами лица. Она робела перед чиновником, боялась, что станут её ругать. Но Волков голоса не повышал. Предложил сесть на стул и успокоиться.
— Ты есть Мария? — спросил Волков.
— Мария, — ответила она.
— Давно в доме Кантемиров?
— Да больше десяти годочков, барин. Всегда служила исправно господам, и они были мною довольны.
— То похвально, Мария. Но мне знать надобно, как ведет себя старик, за которым ты наблюдала.
— Войку?
— Да.
— Дак он ума лишился. Лежит и стонет.
— И ничего не говорит?
— Бормочет иногда что-то. Но что не разобрать.
— И не вставал никогда Войку за время, что ты сидела с ним?
— Дак не могёт он вставать, барин. Потому и приставили меня и Данилку к нему. Ведь надобно кормить сердешного…
— Мария! — прервал её Волков. — Ты только на мои вопросы ответ давай. Не вставал никогда Войку за время, что ты сидела с ним?
— Никогда, барин. Когда я была подле него не вставал.
— Стало быть, ничего странного ты не видала?
— Нет. Только сны мне стали сниться.
— До снов нам дела нет, — сказал за Волкова Карпов.
— Погоди, Петр Антипович. Ты говори о снах, Мария.
Служанка рассказала, что трижды видала один и тот же сон. В нем была молодая женщина, которая превращалась в старуху. Затем старуха обращалась обратно в молодую женщину.
— Ладно, иди Мария. И не покидай больше Войку, когда рядом с ним нет никого. А то больно худо вы пригляд за больным держите.
— Все исполню, ваше благородие, — сказала она и вышла из комнаты.
— Магнетизм, — прошептал Волков.
— Что? — спросил его Карпов.
— Магнетизм, Петр Антипович. Явление почти научное и почти магическое. Мало знающие люди именно сие и назовут колдовством. Вишь, как дела вести надобно? А у нас все к пытке людишек ставят, и говорят, что нет средства вернее, чем жилы мотать. А на пытке чего только человек не наклепает на себя.
— Ты давний противник пытки, господин Волков. Про то всем известно.
— А вот при помощи сего магнетизма можно истину узнать, не прибегая к пыткам. И в отличие от пытки сия истина настоящая, а не та, которую дознавателю надобно знать…
***
Старый лакей Данило знал Войку давно.
— Дак почитай лет двадцать знаю. Я ведь в доме барина моего служу лакеем и мною господа Кантемиры много довольны. У нас ведь как? Коли барин прикажет, то исполнить надоть. Я ведь помню еще его сиятельство князя Димитрия Кантемира…
— Данило! Нам надо знать лишь то, что касательство к делу имеет. Я вопросы задавать стану, а ты давать ответ будешь.
— Как прикажете, барин.
Волков спросил:
— Что про Войку можешь сказать?
— Колдун он и есть колдун.
— Колдун? И в чем его колдовская сила?
— Дак повидал я, силушку его. В прежние годы. Это было когда служанка Анна пропала.
— Анна? Кто такая? — спросил Карпов.
Лакей ответил:
— Это было еще когда померла старуха Кантакузен.
Волков заинтересовался:
— Померла госпожа Кассандра в 1713 году. А ныне 1732 год.
— Верно сказали, барин. Тогда это и было. Когда померла старая барынька. И тогда при барыне покойной была служанка Анна. Сидела она у кровати покойной старухи с иными бабами-плакальщицами. Да умом и рехнулась. Говорить стала, что старуха не мертва.
— А с чего она это взяла?
— Дак сказывала, что сама видала, как та глаза открывала. Правда никто из иных баб и девок сего не видал.
— И что?
— Дак чего еще? Твердила, что мол жива старуха. Её по приказу старого барина Дмитрия Кантемира от тела убрали. И запрели в комнатке на чердаке. А утром обнаружилось, что девки служанки там нет! И более никто не видал её.
— И куда она девалась?
— Дак колдун Войку отдал её нечистой силе. Вот и пропала баба. И чиновник был там сыскного ведомства и тоже сказал.
— Чиновник? — спросил Волков. — Какой чиновник?
— Дак сыскного ведомства. Был там и все выспрашивал и вынюхивал.
— А как его имя?
— Имя?
— Ну да, как звали сего чиновника?
— Дак я разве упомню? Вроде фамилие его такое странное.
— Что в нем странного? Иноземная фамилия?
— Вроде того. На дурака схоже.
— На кого? — не понял Волков.
— Вроде дурака.
— Дурново? — подсказал Волков.
— Да! Да, барин! Именно так! Дурново!
Степан хлопнул себя по колену.
— Ай да Порфирий! Ай да Кузьмич!
Волков больше с лакеем говорить не стал.
— Иди с богом, Данило. Более нет вопросов к тебе.
Лакей вышел.
Карпов ничего не понял и спросил надворного советника:
— И что сие значит, Степан Андреевич? С чего отпустил ты холопа? Мы не узнали ничего.
— А что он еще нам скажет? Про дела колдовские? Про то нам слушать — только время терять, Петр Антипович. Но Дурново в те годы был в доме Кантемиров.
— И что с того, Степан Андреевич? Умерла Кассандра Кантакузен
