Читаем без скачивания Вирус бессмертия - Дмитрий Янковский

Наконец самолет рвануло – поплавки коснулись гладкой поверхности небольшого озера. После недолгого торможения и выруливания гидроплан стукнулся бортом о деревянный пирс, и его пришвартовали скрипучими пеньковыми канатами. Дверь самолета открылась, и Карла выволокли наружу двое дюжих парней, одетых в одинаковые серые плащи. На головах у обоих были одинаковые фетровые шляпы, а слева на поясе ткань плащей одинаково оттопыривалась рукоятками «парабеллумов».

Без всяких церемоний они швырнули Карла на заднее сиденье полуспортивного «БМВ», один сел за руль, а другой справа от него. Взревел мотор, и автомобиль так резво рванул с места, что у Шнайдера потемнело в глазах. Он лежал на спине и видел через боковое окно только верхушки деревьев, рассекающие воздух на такой скорости, словно это были концы хлыстов.

Через десять минут под колесами заколотились стыки бетонки, а рокот мощного автомобильного двигателя оказался подавлен ревом гораздо более мощных моторов высотного бомбардировщика. Машина въехала на военный аэродром. Скрипнули тормоза, клацнул замок задней двери, после чего Карл ощутил, что его вытащили под ночное небо и волокут к дрожащему от рева бомбардировщику.

Шнайдера подняли по трапу в кабину и оставили на попечение пятерых хмурых летчиков. Люк закрылся, и самолет, отпустив тормоза, тут же начал выруливать на взлетную полосу. Заняв нужное положение, самолет снова скрипнул тормозами, а моторы перешли на форсированный режим. Как следует разогнав пропеллеры, пилот пустил машину в разбег. Через минуту она тяжело оторвалась от земли и взмыла в ночное небо.

Через полчаса набрали такую высоту, что стало трудно дышать. Пилоты достали резиновые кислородные маски, а еще одну, такую же, надели Карлу. Кричать в ней было крайне неудобно, да к тому же, учитывая неистовый вой моторов, совершенно бесполезно. Лишенный возможности действовать, Шнайдер впал в некоторое подобие ступора, из которого через некоторое время его вывел штурман.

С помощью стрелка-радиста он ловко распеленал Карла, а затем, не менее ловко, надел на него, прямо поверх костюмных брюк, ватные штаны на лямках. Закончив со штанами, они натянули ему поверх пиджака теплую летную куртку, а на спину тяжеленный мешок парашюта. Поняв, что его ждет, Шнайдер попробовал сопротивляться, но сноровистые летчики быстро успокоили его болевыми борцовскими приемами, прижав лицом к обшивке кабины. В этом беспомощном положении Карлу пришлось провести все время, пока второй пилот прилаживал на его теле хитроумные парашютные ремни и пряжки.

Когда с этим было покончено, сопротивляться уже не было сил, поэтому Карл затих, окутанный непривычным и угрожающим запахом брезента и пыльного парашютного шелка. От мысли о неминуемости предстоящего прыжка Карла охватила столь сильная паника, что она подавила даже бушующий в мозгу пожар огненного знака. Однако и сквозь ужас, сквозь первобытный животный страх пробивалась неистовая сила загадочной фигуры. Именно в этот миг Шнайдер понял, что та ничтожная силенка, которой он забавлялся с девушками на пароходе, не идет ни в какое сравнение с океаном невиданной, немыслимой мощи, ожидающим его за последним штрихом фигуры. Острое ощущение того, что эта мощь позволит произвести с собой и с другими людьми любые мыслимые и даже немыслимые изменения, заставляло Карла трястись в ожидании освобождения. Хотя бы частичного, поскольку попади в его руки самый обыкновенный карандаш, он бы уже через несколько минут превратился в настоящую волшебную палочку.

Очнулся Карл от того, что в кабину ворвался свежий воздух. Тут же штурман крепко ухватил его за локоть, а стрелок-радист нахлобучил ему на голову теплый летный шлем. Шнайдер уже осознал бессмысленность сопротивления, и хотя он не знал, ни куда, ни зачем его сбрасывают, страх начал отступать – просто потому, что за бортом самолета ждала свобода. А что будет дальше, зависит лишь от того, как скоро к нему в руки попадет нечто рисующее. Хоть палочка, которой можно чертить в пыли.

Карла подвели к открытому люку, зацепили за скобу карабин вытяжной стропы и бесцеремонно вытолкнули в зияющую черную бездну, отгороженную от невидимой земли пеленой туч. Когда ноги потеряли опору, Шнайдер невольно вскрикнул, но почти сразу сработало вытяжное устройство, выбросив из мешка сначала маленький парашютик, а затем огромное полотнище основного купола. Карл ощутил неожиданно мощный рывок, от которого хрустнула поясница, но после него наступила почти полная тишина, нарушаемая лишь рокотом удаляющегося самолета. Когда же затих гул винтов, остался только посвист ветра в стропах.

Ремни наспех закрепленной подвески даже сквозь ватин штанов больно впивались в тело. К тому же костюм, с легкой руки летчиков превратившийся в исподнее, быстро стянулся складками и дополнительно впивался в тело. Раскачиваясь на стропах, Карл ощущал, как с каждым рывком брюки все больше сбиваются комом, превращаясь сначала в бриджи, а потом и в шорты. В конце концов правый карман вывернулся наизнанку, и Шнайдер с беспокойством ощутил, как оттуда выпали карманные часы и, скользнув из штанины наружу, сорвались с цепочки. Шнайдер опустил взгляд и увидел, как маленькая серебряная бомбочка скрылась в уже совсем близкой облачности. Вскоре и сам Карл погрузился в невесомую влагу. Кожу немилосердно защипало от жгучего мороза.

«Где же они меня скинули? – Холодок страха вновь кольнул Карла. – Как бы не на полюсе. Хотя что мне за дело? Дорисую знак и превращу полюс в экватор».

Пронзив тучи, Шнайдер разглядел наконец неожиданно близкую, покрытую снегом землю – темный лесок, ограниченную лунными тенями колею дороги и поодаль огни очень большого города.

«Значит, не полюс», – удовлетворенно подумал он.

Он попытался подтянуть стропы, как делали это персонажи мультфильмов, пытаясь управлять парашютом, но получилось плохо. Стропы выскользнули из замерзших рук, и Шнайдер неуклюже закачался, как марионетка на ниточках. Однако летчики, как оказалось, за него решили проблему точной посадки – несильный ветер нес Карла прямо к дороге.

«Ну и хорошо», – Шнайдер позволил себе расслабиться.

Через пару минут стало ощущаться, насколько стремительно приближается земля.

«Хорошо хоть снегом все засыпано, – с облегчением подумал Карл. – А то и разбиться можно с непривычки. Будет тогда волшебная палочка».

Свет луны туманным пятном пробивался сквозь пелену туч, высвечивая недалеко от дороги ровную круглую поляну в лесу. Снег на ней был настолько ровным и белым, что невольно вызвал ассоциацию с бумагой. Карл опускался точно в центр этой стометровой окружности. Почти у самой земли купол парашюта рвануло несколькими порывами ветра, задувая под штаны, но еще ниже ветра не оказалось вовсе, и Шнайдер всем телом ухнул в снег, провалившись глубже, чем по колено.

Вспомнив о ветре, он начал спешно отстегивать лямки, чтобы поскорее освободиться от парашюта. Наконец ему это удалось. Купол бессильно завернулся и мягко опустился на снег. Легкий ветерок подхватил его, уволок к самому краю поляны, где он зацепился за кусты и застрял.

Карл рухнул на спину, раскинув руки и устремил взгляд туда, откуда только что опустился. Его внимание привлек кувыркающийся белый лоскуток, скорее всего, выпавший у него из кармана. Приглядевшись, Шнайдер узнал билет на пароход, купленный всего два дня тому назад.

– Ну я и попутешествовал, – рассмеялся он. – Кто бы мог подумать, что в услуги пароходной компании входило столь неожиданное приключение!

Он опять почувствовал себя бодрым и полным сил.

ГЛАВА 28

1 января 1939 года, воскресенье.

Подмосковье. Дорога на Тверь

Фридрих молча гнал по заснеженной колее. Из-под задних колес «Мерседеса» фонтаном летели серые комья, с обочин поднимались искристые вихрики изморози. Густав Хильгер сидел молча, понимая, какие усилия прикладывает шофер к тому, чтобы удержать максимальную скорость и не вылететь со скользкой дороги. На коленях советника лежал короткий автоматический карабин с десятизарядной обоймой и оптическим прицелом.

Тучи плотным покрывалом укутали землю, луна просвечивала сквозь них дряблым туманным пятном, почти ничего не освещая. Однако яркие фары «Мерседеса» позволяли водителю заранее разглядеть дорогу – они пробивали впереди глубокий световой тоннель. Глянув на часы с фосфоресцирующим циферблатом, Густав отметил про себя, что до рассвета осталось совсем не много.

Через некоторое время справа показался лесок. Советник, не выпуская карабин, свободной рукой подтянул планшет с картой и попросил Фридриха сбавить скорость. Мотор заурчал спокойнее, словно сытый зверь, стало слышно, как хрустит смерзшийся снег под колесами.

– Еще метров сто и прижмись к обочине, – попросил советник. – И предупреди меня, если увидишь огни на дороге.