Читаем без скачивания Журнал «Если» 2003 № 01 - Адам-Трой КАСТРО

Наша психология такова, что людям необходимо самоуважение. Человечество не сможет смириться с мыслью, что мы — существа низшего порядка, и спокойно продолжать свое существование. Конечно, нетрудно хоть сейчас отключить все радиотелескопы, но тем самым мы априорно признаем собственную неполноценность.

Единственный выход для человеческой расы — расти, развиваться и наконец повзрослеть.

Откажемся от детского убеждения, что наша Земля — пуп Вселенной, а мы — великолепные сосуды разума. Наша гордость и достоинство в ином: человечество есть уникальная, драгоценная и никем не заменимая часть колоссального целого, к которому мы должны присоединиться как равные. Для этого от нас потребуется разумная зрелость не только в технологической сфере, но и в этической. То есть мы сами должны стать цивилизацией третьего типа!

Если мирный Галактический клуб все же не образовался и в галактике то и дело вспыхивают междоусобные войны, статус суперцивилизации — единственный залог нашего выживания. Человечеству необходимо стать таким, чтобы другие цивилизации третьего типа видели в нас крайне полезных союзников и весьма нежелательных врагов.

В любом случае (даже если инопланетян вообще не существует) мы обязаны стать цивилизацией третьего типа ради своего собственного блага.

Подготовила Людмила ЩЕКОТОВА

Экспертиза темы

Инопланетяне — неотъемлемая часть мифологии НФ. И все-таки для вас лично инопланетный разум, некое межзвездное сообщество — всего лишь литературный прием или очевидный факт?

Кир БУЛЫЧЁВ:

Мое отношение к пришельцам как к факту исчерпывается фразой актера Филиппова из «Карнавальной ночи»: «Есть ли жизнь на Марсе, нет ли жизни на Марсе — науке это неизвестно».

Иное дело, феномен инопланетянина в художественном творчестве. Одна из основных ветвей фантастической литературы связана с освоением Вселенной. Соответственно, ее гипотетическими обитателями.

До конца второй мировой войны пришельцы не высовывались из книжек, большей частью ужастиков. Осознание существования в мире фантастического, то есть могущего в одночасье погибнуть от атомной бомбы, родило «летающую тарелочку» и ее обитателя; реже — космическую угрозу, чаще — псевдодемиурга: «Я не спускаю с вас, люди, глаз!».

Общественное сознание, в свою очередь, включило обратную связь. Инопланетянин занял на несколько лет господствующие позиции в фантастической литературе.

По окончании этого периода пришельцы, ранее сыпавшиеся на поля Оклахомщины, как лягушки, отступили на периферию фантастической литературы — в сатиру, притчу, пародию…

Владимир ВАСИЛЬЕВ:

И прием, и очевидный факт. В самом деле, одиноки ли мы во Вселенной? Не думаю. Наше с вами существование — лучшее тому подтверждение. Все, что произошло однажды, имеет бездну шансов повториться в той или иной вариации. Вселенная бесконечна. Наивно думать, будто Земля и ее обитатели — нечто уникальное. Я убежден, что жизнь встречается во Вселенной сплошь и рядом. Резонный вопрос: а почему же мы до сих пор не встретили пилотов «летающих тарелочек» и прочие инопланетные миссии? Рискну задать встречный вопрос: а сами мы много миров посетили? Много открыли миссий на иных мирах? Вот то-то.

Скорее всего, жизнь и разум распространены во Вселенной достаточно широко. А тот факт, что мы до сих пор не нашли никаких подтверждений этому, говорит лишь о невозможности межзвездных перелетов и межгалактических коммуникаций. Мы обречены на одиночество в густозаселенной Вселенной. Нас много, но нас разделяют бесконечности. Все, что нам остается, это мечтать о технологии нуль-перехода или о ее появлении у одной из достаточно близких цивилизаций.

Кроме того, разум — штука невероятно злая и невероятно коварная. Почему-то быстрее всего развиваются военные технологии — способы наиболее экономного убийства как можно большего числа себе подобных. Поэтому, даже возникнув и развившись, разум, скорее всего, обречен на самоуничтожение гораздо раньше, чем появится возможность контакта с космическими соседями.

По большому счету, вопрос уникальности или же обычности жизни и разума во Вселенной относится к разряду чисто умозрительных — при любом варианте на Земле ничего не изменится.

Александр ГРОМОВ:

Оставим в стороне философские споры о том, что такое разум — интуитивно это более или менее понятно. Можно придерживаться такой точки зрения: поскольку на Земле существует разумная жизнь, а «Вселенная ужасно велика», следует считать, что где-нибудь обязательно живут наши братья (или враги — как получится) по разуму, пока не будет доказано обратное. Противоположная точка зрения столь же почтенна, хотя в последнее время заметно трещит по швам: большинство новооткрытых экзопланет имеет неподходящие для развития жизни орбиты (да, большинство, но не все!); вероятность «случайного» создания осмысленной нуклеотидной последовательности до смешного мала (хотя открытие роли гиперциклов убивает наповал эту самую «случайность»); во Вселенной не найдены тепловые источники, идентифицируемые как сферы Дайсона (а почему, собственно, продвинутый разум должен пойти столь «лобовым» путем, как создание вокруг звезды упомянутой сферы?), и так далее. Выбор между этими двумя точками зрения — пока лишь вопрос веры, а вера, как известно, есть категория совести, а не науки.

Многим людям без точного знания жизнь не в жизнь — они непременно желают ЗНАТЬ или хотя бы ВЕРИТЬ, если наука не может вручить каждому точный ответ. Что до меня, то я довольно спокойно отношусь к тому, что чего-то не знаю и не узнаю, вероятно, до конца жизни. Это не отсутствие любознательности — я просто не требую невозможного. Разумные инопланетяне МОГУТ существовать — мне как фантасту этого достаточно, тем более что фантастика вообще с большой непринужденностью оперирует категориями, нарушающими самые элементарные физические принципы. Кто же мешает фантасту оперировать инопланетянами, которые вроде бы никаких принципов не нарушают?

Не приемлю разговоров о том, что фантастика должна-де готовить человечество к встрече с «жестокими чудесами грядущего». Никому и ничего она не должна, она лишь призвана будоражить воображение описанием того, чего нет (иначе это не фантастика), и быть занимательной (иначе не станут читать). Всевозможные диковинные инопланетяне — законный атрибут занимательности. А если фантастика к тому же желает быть высокой литературой, то инопланетяне ей нужны с единственной целью — с их помощью разобраться в том, КТО МЫ САМИ ТАКИЕ. Очень показательно, что Лему для этого понадобился дико контрастный «набор инструментов»: принципиально чуждый человеку Океан и более чем антропоморфная Хари.