Читаем без скачивания Дыхание скандала - Элизабет Эссекс

— Нет, — снова сказал Олдридж тем же резким тоном отчаяния. — Она моя. Десять лет я ждал девушку, которая мне подходит. Десять лет. Посмотрите на нее. Вы думаете, я найду такое, — он выделил последнее слово, — где-нибудь еще?

Антигона предполагала, что он имеет в виду ее мальчишеские повадки. Что у нее одной странный набор качеств, которые делают ее приемлемой для него в качестве жены. Наверное, ей должно быть лестно, как однажды высказалась ее мать. Но его заявление прозвучало не как комплимент. Оно прозвучало как проклятие.

— Положите оружие и отойдите от нее, — сквозь зубы повторил Уилл. — Если вы на нее хотя бы взглянете, я выстрелю. А потом добью вас голыми руками. Вы меня поняли?

Сила голоса Уилла привела Олдриджа в чувство. Повернувшись на голос, он был потрясен, а потом пришел в бешенство, увидев нацеленные ему в сердце пистолеты.

Его голос дрожал от безумной ярости человека, лишенного того, что он считал своей собственностью.

— Кто вы такие, чтобы являться сюда, в мой собственный дом и приказывать…

— Черт побери! — рыкнул Уилл. — Положите оружие. Иначе…

От гнева Уилла Олдридж заколебался, его рука начала опускаться.

У Джеллико был такой вид, словно он сейчас бросится на Олдриджа и вышибет из него дух со всей силой возмездия, на которое способен, как он обещал Антигоне в ночь первой встречи. Но граф жестом остановил его.

— Уильям, — негромко и спокойно сказал он, пытаясь внести ноту здравого смысла.

Но было слишком поздно для здравомыслия. От ярости и ущемленной гордости на щеках Олдриджа вспыхнули яркие пятна. Он еще не сдался. Он улыбнулся своей отвратительной улыбкой и сказал:

— Не важно. Забирайте ее, если хотите. В конце концов, я уже получил от нее то, что хотел. Она была восхитительным мальчиком.

Мелькнувшее на лице Уилла потрясение сказало Антигоне, что стрела Олдриджа угодила в цель. Только мимолетная рябь сомнения промелькнула в глазах Уилла, но этого было достаточно. Одним фальшивым грязным намеком Олдридж выиграл.

Антигона не может… не позволит ему победить.

В этот момент ошеломленного молчания, прежде чем Уилл смог полностью оправиться и броситься на Олдриджа, она шевельнулась.

Нащупав под рединготом тяжелый отцовский пистолет, Антигона вытащила его и вытянула руку прямо перед собой. И с нарочитой медлительностью взвела курок.

Поле зрения сузилось, и в дальнем его конце она видела только лицо Олдриджа, повернувшегося на звук. На его лице были изумление и постыдный страх, он отшатнулся, пришпиленный к месту, как трепыхавшаяся на игле бабочка.

Антигона не слышала ничего, только эхо голоса Уилла, негромкого, спокойного и отчаянного:

— Престон, не надо. Не делай этого. Он того не стоит.

— Я знаю. — Ее собственный голос исходил откуда-то из глубин головы. — Но я стою.

Она посмотрела на Олдриджа, закрыла один глаз и спустила курок.

Глава 24

Антигона видела и чувствовала только смертельный пороховой дымок и запах серы.

Но знала, что в двадцати шагах от нее разлетелась, осыпав ковер грудой черепков и алебастровой пыли, голова бесценной фарфоровой статуэтки китайского мандарина, в которую она намеренно целилась.

Опустив руку, Антигона увидела, что Олдридж стал пепельным от ужаса. На безупречных складках его брюк расплывалось мокрое пятно.

Она бросила пистолет к его ногам и получила дополнительное удовольствие, увидев, как Олдридж подскочил и дернулся в сторону, когда тяжелый металл звякнул у его щиколоток.

— Я даю вам то, чего вы пытались добиться от меня. Я даю вам то, чего вы никогда не давали тем детям, которых растлевали. Я даю вам шанс сделать другой выбор. Но если я когда-нибудь услышу, что вы надругались над каким-нибудь ребенком или эксплуатируете нищего мальчика — а я буду наблюдать и слушать, — я выслежу вас, как презренного паразита, кто вы и есть, и разнесу вас на тысячу кусков.

Сказав все, что хотела, Антигона повернулась спиной к человеку, принесшему ей столько бед и горя, и увидела другого мужчину, который только и имел значение в ее жизни, который смотрел на нее своими синими бездонными глазами.

Она понятия не имела, чего ждать. Она не знала, пролегла ли уже между ними гнусная ложь Олдриджа, станет ли она терзать ее оскорбленное, разбитое сердце.

Но Уилл улыбался. Улыбка перетекала по его губам от одного уголка до другого. А потом он громко произнес слова… она и не знала, что так ждала их:

— Какая ты восхитительно кровожадная. Браво, Престон. Браво.

— Нет! — Это был рык горя и ярости.

Это Олдридж не признавал, что он побежден. Олдридж, который не смог поступить разумно, просто взяв у нее деньги и отпустив. Который не смягчился.

Антигона услышала, как у нее за спиной лязгнул курок.

Лицо Уилла изменилось. И прояснилось, освещенное смертельным намерением, когда он потянул ее к себе и крепко прижал к груди. Антигона ничего не могла видеть и еще меньше — дышать. Он повернулся. Поднял руку. И выстрелил не моргнув глазом.

Следом одновременно грохнули три пистолета.

Все это оглушило ее, остались только дым и звенящая тишина. Но она здесь, живая, прижата к теплой шерсти морского мундира Уилла. Прижата так крепко, что едва могла дышать. Антигона слышала, как его сердце молотом стучит в груди.

Она уперлась руками в его грудь, чтобы повернуться и посмотреть.

— Нет. — Уилл сжал ее крепче. — Не смотри.

— Но я должна.

Он покачал головой и крепко прижал к груди, придерживая ее голову подбородком, словно его тело стало защитным убежищем.

— Пожалуйста. Ты не понимаешь. Есть зрелища, от которых невозможно избавиться. Они остаются в памяти. Навсегда.

— Все в порядке. Правда, Уилл. Я не брезгливая, ты же знаешь. Мне нужно знать, что его нет. Что он получил по заслугам. Если не за меня, то за того мальчика прошлой ночью. За всех тех безликих и безымянных детей, у которых не было оружия, кровожадной натуры и друзей.

Она чувствовала, что Уилл вздохнул. Но все-таки не отпустил ее.

— Пожалуйста. Ты не думаешь, что можешь заручиться моим словом? Ты не думаешь, что можешь позволить мне спасти тебя хотя бы раз?

Именно тогда она начала плакать. Слезы, которые она заперла за скрипучими воротами решимости и выдержки, потекли по щекам.

— Так ты за этим пришел, спасти меня?

— Конечно, но ты, как обычно, уже спасла себя сама. Твои таланты просто поразительны. Как и прицел.

— Ах, это. — Антигона покачала головой и засопела, пожалев, что у нее в карманах вместо носового платка пистолет. Но теперь, когда слезы полились, она, похоже, не могла их остановить. Она уткнулась лицом в мундир Уилла, чтобы вытереть глупые слезы. — Я тебе говорила, что умею им пользоваться. Но я не могла заставить себя выстрелить в него. Я блефовала.