Читаем без скачивания Они должны умереть. Такова любовь. Нерешительный - Хантер Эван (Ивэн)

Он поднялся по ступенькам. Всего семь ступенек.

Перед ним было две двери. Он подергал ручку левой, но она не открылась. Потянул ручку правой, и она открылась прямо в комнату. Очень большую, с зарешеченными окнами вдоль всей левой стены. Перед окнами — длинный деревянный стол, наподобие судейского. На нем плакатик — броские черные буквы на белом, написано от руки: «ВХОД ВОСПРЕЩЕН. ОБРАЩАТЬСЯ К ДЕЖУРНОМУ СЕРЖАНТУ». За столом дежурного — двое полицейских в форме: один с сержантскими нашивками, второй — за телефонным коммутатором, в наушниках. Перед столом дежурного, на расстоянии чуть больше метра — надежный барьер из металлических труб. На стене напротив стола дежурного — электрические часы, показывающие двенадцать пятнадцать. Вдоль стены, по бокам шипящего радиатора — две длинные скамьи. Небольшая белая табличка, несколько уже запачканная, и черная надпись «Следственно-розыскной отдел» со стрелкой, указывающей на чугунную лестницу, ведущую наверх. Стены выкрашены в бледно-зеленый цвет с общим впечатлением грязнова- тости.

Перед столом дежурного — две фигуры. У обеих руки пристегнуты наручниками к железному барьеру. Дежурный сержант допрашивал их, патрульный полицейский, доставивший их в участок, стоял рядом с ними. Роджер отошел к одной из скамеек напротив дежурного и сел.

— Когда ты их задержал? — спросил патрульного сержант.

— Они как раз выходили оттуда, сержант.

— Адрес? '

— 1120, на Эйнсли.

— Это где же? Около Двенадцатой или Тринадцатой?

— Тринадцатой.

— А как называется магазин?

— «Абигайл оденет вас», — ответил патрульный.

— А может, разденет? — сострил сержант, и все, даже двое в наручниках, разразились хохотом. Роджер не понял, что тут было смешного.

— У них там наверху помещение, на Эйнсли, — сказал патрульный. — По-моему, они там держат материал. В общем, там почти никогда никого не бывает, только когда они отгружают товар или отбирают.

— Значит, чердачное помещение, так?

— Ага.

— И склад у них есть?

— Да.

— На нашем участке?

— Да, на Калвер, маленькое помещение.

— Значит, «Абигайл оденет вас», — сказал сержант и опять все засмеялись. — Ну, ладно, ребята. Так что же вы там делали, одевались, что ли? — спросил сержант, и опять все засмеялись.

— Мы, значится, за голубями пошли, — сказал один из задержанных, сразу став серьезным. Ему было около двадцати пяти лет, он был с нестриженными космами, одет в серую замшевую куртку с вязаным воротником и манжетами.

— И как же тебя кличут, парень? — спросил сержант.

— Манкузо. Эдуард Манкузо.

• — Так. Хорошо. И что там приключилось с голубями, Эдди?

— Нет у них никаких правое нас допрашивать, — сказал второй задержанный. Он был примерно ровесник Манкузо — такие же космы, одет в темно-коричневое пальто. Брюки были ему длинны, не по росту. — Чего это они нас забрали, без причин без всяких. Да мы в суд можем подать на них за неправильный арест, вот как.

— Ну, а твое имечко как? — обратился к нему сержант.

— Франк Ди Паоло. Неправильный арест — знаете, что это такое?

— Как же, знаем, что такое неправильный арест. Что вы там делали, если вас поймали на лестнице перед этим чердачным помещением?

— Я требую адвоката, — сказал Ди Паоло.

— С чего бы это? Я еще и обвинения вам не предъявил.

— А нас не в чем обвинить.

— На двери чердака я обнаружил следы от лома, — сухо сказал патрульный.

— Может, кто раньше туда лазил, — сказал Ди Паоло. — При нас разве были инструменты, чтобы взломать?

— Ага, значит, про «инструменты, чтобы взломать», — сказал сержант и, повернувшись к Ди Паоло, спросил — Знаешь, значит, об «инструментах», чтобы взломать», а?..

— Коль живешь в таком районе, то знаешь все обо всем, — сказал Ди Паоло.

— Ну, и как взломать дверь в склад одежды и стибрить пару-другую-третью одежды? И это знаешь?

— Мы за голубями полезли, — сказал Манкузо.

— Это какими же?

— За нашими.

— В одежном складе, ага?

— Нет, на крыше.

— Вы держите голубей на крыше этого здания?

— Нет, мы держим голубей на крыше дома номер 2335 на Двенадцатой улице. Там они у нас.

— И какая тут связь со складом на чердаке?

— Никакой, — ответил Манкузо.

— Да нам этот склад не больно нужен, — заговорил Ди Паоло. — Мы в этот дом попали потому, что наши голуби были на крыше.

— Мы пошли достать их, — сказал Манкузо.

— В чем дело? — спросил сержант. — Ваши голуби летать, что ли, не умеют?

Патрульный засмеялся.

— Они водят голубей, которые летать не умеют, — не унимался сержант, поощряемый хохотом патрульного.

— Они умеют летать, но иногда не возвращаются домой, когда их скликиваешь. Мы со своей крыши их и увидели — сидят наши два голубя на том доме, где склад на чердаке…

— А, значит, вы знали, что в этом доме склад готового платья?

— Нет, не знали, пока туда не попали. Когда полезли на чердак, увидели надпись, что склад.

— И решили маленько дверь поддеть ломиком, так?

— Каким ломиком? Мы лезли на крышу за нашими голубями.

— И где они?

— Кто?

— Птицы.

— Улетели, пока мы лезли.

— А я думал, что они у вас летать не умеют.

— Да кто это сказал? Это вы сами сказали, не мы.

По чугунной лестнице спустился мужчина. Полицейские, как по приказу, повернулись к нек$. Он был хорошо одет, чисто выбрит. Несколько необычный разрез глаз придавал ему что-то восточное. Он был без шляпы. Темно-русые волосы были коротко подстрижены, но не стояли ежиком. На ходу он читал какую-то бумагу, потом, сложив, сунул во внутренний карман пиджака. Он остановился у стола дежурного. Сержант посмотрел на него.

— Дейв, я иду обедать, — сказал мужчина. — Если меня будут спрашивать, скажи, что вернусь в полвторого или в два.

— Хорошо, Стив, — ответил сержант. — Ты эту парочку не знаешь?

Человек по имени Стив посмотрел на Манкузо и Ди Паоло и отрицательно покачал головой:

— Нет, а кто они?

— Любители голубей, — сержант взглянул на патрульного, и тот опять засмеялся. — Так не попадались они тебе?

— Нет.

Сержант посмотрел на Ди Паоло и сказал:

— Вот, видите его? Самый страшный полицейский в нашем участке. Правильно, Стив?

Человек, который был, очевидно, детективом — из тех, кто ходит в гражданском, — улыбнулся и сказал:

— Верно. ‘

— Я вам это говорю затем, что, если у вас есть мозги, вы мне мигом скажете всю правду, а не то передам вас ему, наверх. У него там резиновый шланг имеется, верно, Стив?

— Даже два, — ответил детектив. — Да и свинцовая труба.

— Да нам нечего говорить, мы правду сказали, — прошептал Манкузо. — Мы полезли за голубями и….

— Пока, Дейв, — сказал детектив.

— … вот и вся правда. Мы их увидели с крыши, где у нас голубятня — и мы их гоняем…

— Пока, Стив. В феврале?

— Что в феврале?

— Гоняете своих голубей, когда задница к крыше примерзает?

— А какое это имеет отношение…

Роджер внезапно поднялся со скамьи. Детектив вышел на крыльцо и пошел к лестнице на улицу. Дежурный сержант поднял глаза на Роджера, подходящего к двери и, как будто только что заметив его, спросил:

— Вам что-нибудь надо, мистер?

— Нет, ничего, спасибо, — ответил Роджер. Он быстро открыл дверь. За собой он еще слышал, как Ди Паоло снова терпеливо объяснял про своих голубей. Он закрыл дверь. Сошел по лестнице и посмотрел в обе стороны. Он увидел детектива, быстро шагавшего по Гровер-авеню, руки в карманах серого твидового пальто, голова повернута от ветра. Он быстро пошел за ним, стараясь догнать.

Он и сам не мог сказать, что заставило его так внезапно подняться со скамьи. Может быть, это то, как полицейские обращались с этими двумя парнями, — изо всех сил старались представить, будто эти ребята хотели ограбить склад одежды, когда и слепому было видно, что они просто пытались достать своих голубей с чужой крыши. Может быть, это. А может быть, из-за того, как улыбнулся этот детектив, когда сержант сказал, что он самый страшный полицейский в участке. Он улыбнулся и сказал: «Верно, верно», — как будто никакой он был не страшный, а просто человек, делающий свою работу, и эта работа только по случайности могла иметь отношение к людям, которые, может быть, вламываются, а может быть, и не вламываются в склады одежды.