Читаем без скачивания Жизнь, учения и изречения знаменитых философов - Диоген Лаэртский

По прикладным наукам сочинения такие: «Предведение», "Об образе жизни, или О диете", "Врачебная наука", "Причины того, что бывает в срок и не в срок", "О земледелии, или Землемерие", "О живописи", "О военном строе", "О вооруженном бое". Таковы эти его сочинения.

Некоторые перечисляют также по отдельности следующие сочинения из его «Записок»: "О священных писаниях в Вавилоне", "О том, что в Мероэ", "Плавание вокруг океана", "Об истории", "Халдейская книга", "Фригийская книга", "О горячке и о болезненном кашле", "Причины по законам", "Рукотворные проблемы".[732] Остальные же сочинения, приписываемые некоторыми Демокриту, или только составлены по его писаниям, или же заведомо ему не принадлежат. Сказанного о книгах Демокрита и количестве их достаточно.

Демокритов было шесть: первый — наш философ; второй хиосский музыкант, его современник; третий — ваятель, упоминаемый Антигоном; четвертый — сочинитель книг об Эфесском храме и о Самофракийском государстве; пятый поэт, писавший эпиграммы слогом ясным и цветистым; шестой уроженец Пергама, прославившийся риторскими речами.

Протагор, сын Артемона (или Меандрия, как говорят Динон в V книге "Персидской истории" и Аполлодор), из Абдеры (так говорит Гераклид Понтийский в книгах "О законах", сообщая, будто он написал законы фу-рийцам) или из Теоса (так говорит Евполид в «Льстецах»:

— А там, внутри, сам Протагор из Теоса).

Как и Продик Кеосский, он выступал с речами и брал за это плату; "низкий голос" Продика упоминает и Платон в "Протагоре".[733] Протагор был слушателем Демокрита, а прозвище ему было Мудрость (как говорит Фаворин в "Разнообразном повествовании").

Он первый заявил, что о всяком предмете можно сказать двояко и противоположным образом, и сам первый стал пользоваться в спорах доводами. Одно сочинение он начал так: "Человек есть мера всем вещам — существованию существующих и несуществованию несуществующих". Еще он говорит, что душа есть чувства и больше ничего (это подтверждает и Платон в "Феэтете"[734]) и что все на свете истинно. А другое сочинение он начинает следующим образом: "О богах я не могу знать, есть ли они, нет ли их, потому что слишком многое препятствует такому знанию, — и вопрос темен, и людская жизнь коротка". За такое начало афиняне изгнали его из города, а книги его сожгли на площади, через глашатая отобрав их у всех, кто имел.

Он первый стал брать за уроки плату в сто мин; первый стал различать времена глагола и точно выражать время действия; стал устраивать состязания в споре и придумал уловки для тяжущихся; о мысли он не заботился, спорил о словах, и повсеместное нынешнее племя спорщиков берет свое начало от него. Потому-то и Тимон сказал о нем:

И Протагор, во пренье словес необычно искусный…

Он же первый ввел в употребление и сократический способ беседы; и первый применил в споре антисфеновский довод, по которому должно получаться, что противоречие невозможно (так сообщает Платон в "Евфидеме"[735]); и первый указал, как можно оспорить любое положение (это сообщает диалектик Артемидор в "Ответе Хрисиппу"). Он же был изобретателем подкладки, которую носильщики подкладывают под свою ношу (так пишет Аристотель в книге "О воспитании"), потому что он и сам был носильщиком (что подтверждает где-то и Эпикур), а в люди вывел его Демокрит, увидав, каким образом он связывает дрова в вязанки.[736] И это он выделил четыре вида речи — пожелание, вопрос, ответ и приказ (другие выделяют их семь: рассказ, вопрос, ответ, приказ, сообщение, пожелание, обращение), назвав их основами речи. (Алкидамант же перечисляет другие четыре вида речи: утверждение, отрицание, вопрос, обращение.)

Первой из своих книг он огласил сочинение "О богах", начало которого приведено выше;[737] прочитал он его в Афинах, в доме Еврипида (а иные говорят — в доме Мегаклида, а иные говорят — в Ликее, где чтецом был его ученик Архагор, сын Феодота). Обвинителем его за это был Пифодор, сын Полизела, один из четырехсот правителей; впрочем, Аристотель вместо него называет Еватла.

Сохранившиеся его сочинения таковы:

….."Наука спора", "О борьбе", "О знаниях", "О государстве", "О честолюбии", "О добродетелях", "О первоначальном порядке вещей", "О том, что в аиде", "О неправильных людских деяниях", «Наставление», "Судебная речь о жалованье", «Противосуждения» — 2 книги. Таковы его книги.

У Платона есть о нем диалог.

Филохор утверждает, будто корабль его потонул, когда он плыл в Сицилию, и на это намекает Еврипид в своем «Иксионе». Другие говорят, что умер он во время странствия, почти девяноста лет от роду (впрочем, Аполлодор пишет, что ему было семьдесят, что с учением он выступал сорок лет и что расцвет его приходился на 84-ю олимпиаду).

У нас есть стихи и о нем:

Слышал я, Протагор, что ты в преклонные годы, Стены покинув Афин, старцем скончался в пути. Город Кекропа тебя на изгнанье обрек, но напрасно — Ты от Паллады ушел, а от Плутона не смог.[738]

Есть рассказ, будто однажды он требовал платы со своего ученика Еватла, а тот ответил: "Но я ведь еще не выиграл дела в суде!" Протагор сказал: "Если мы подадим в суд, и дело выиграю я, то ты заплатишь, потому что выиграл я; если выиграешь ты, то заплатишь, потому что выиграл ты".

Был также и другой Протагор, астроном, на смерть которого написал стихи Евфорион; был и третий, стоический философ.

Диоген Аполлонийский, сын Аполлофемида, философ-физик, пользовавшийся большой известностью. Он был слушателем Анаксимена[739] (так говорит Антисфен), а жил при Анаксагоре, который едва не погиб в Афинах из-за великой к нему зависти (так пишет Деметрий Фалерский в "Апологии Сократа").

Мнения его таковы. Основою является воздух; миры беспредельны и пустота беспредельна; воздух, сгущаясь и разрежаясь, порождает миры. Из несуществующего ничто не возникает и в несуществующее ничто не разрушается. Земля кругла и утверждена посредине, составлялась она из теплого круговращения, а затвердела от холода.

Сочинение его начинается так: "Приступая ко всякому рассуждению, следует, как мне кажется, за основу взять нечто бесспорное, а в изложении быть простым и строгим".

Анаксарх Абдерский. Он был слушателем Диогена Смирнского; тот — Метродора Хиосского, который говорил, что даже того не знает, что ничего не знает; а Метродор слушал Несса Хиосского (а по утверждению некоторых — самого Демокрита), Анаксарх этот был дружен с Александром, а расцвет его приходится на 110-ю олимпиаду.

Врагом его был Никокреонт, тиран острова Кипра. Однажды на пиру, когда Александр спросил Анаксарха, как ему нравится угощение, тот ответил: "Все великолепно, царь, только надо бы еще подать голову одного сатрапа", — этим он намекал на Никокреонта. Тот запомнил обиду, и, когда Анаксарху после смерти царя Александра во время плавания пришлось высадиться на Кипре, он его схватил, бросил в ступу и приказал толочь железными пестами. Но Анаксарх, не обращая внимания на эту казнь, только сказал ему знаменитые слова: "Толки, толки Анаксархову шкуру — Анаксарха тебе не истолочь!" А когда Никокреонт приказал вырезать ему язык, то он, говорят, сам его откусил и выплюнул тому в лицо.[740] У нас о нем есть такие стихи:

Так его, Никокреонт! пестами толки Анаксарха! Шкура его под пестом — сам он при Зевсе давно. Будет срок и тебя разотрет Персефона чесалкой, Молвив такие слова: "Сгинь, негодяй-зернотер!"[741]

Прозвище ему было Счастливчик, потому что он был чужд страстей и умерен в образе жизни. Ему с легкостью удавалось образумить человека: так, когда Александр возомнил себя богом, Анаксарх его разубедил — он приметил, что у царя течет кровь из какой-то раны, показал на это пальцем и сказал: "А ведь это кровь, а не

Влага, какая струится у жителей неба счастливых!"[742]

(Впрочем, Плутарх говорит, будто Александр сам сказал это своим друзьям.[743]) А в другой раз, когда он пил за здоровье Александра, то показал ему на чашу и промолвил:

И некий бог падет от смертных рук![744]

Пиррон Элидский был сын Плистарха (как сообщает Диокл); вначале он был живописцем (говорит Аполлодор в "Хронологии"), потом — слушателем Брисона, сына Стильпона (говорит Александр в "Преемствах"), а потом Анаксарха, которого сопровождал повсюду, даже при встречах с индийскими гимнософистами и с магами. Отсюда, по-видимому, он и вывел свою достойнейшую философию, утвердив непостижимость и воздержание особого рода (говорит Асканий Абдерский). Он ничего не называл ни прекрасным, ни безобразным, ни справедливым, ни несправедливым и вообще полагал, что истинно ничто не существует, а людские поступки руководятся лишь законом и обычаем, — ибо ничто не есть в большей степени одно, чем другое.

В согласии с этим вел он и жизнь свою, ни к чему не уклоняясь, ничего не сторонясь, подвергаясь любой опасности, будь то телега, круча или собака, но ни в чем не поддаваясь ощущениям. От опасностей его уберегали (по словам Антигона Каристского) следовавшие за ним друзья. Впрочем, Энесидем говорит, что воздержание от суждений было для него правилом только в философии, в частных же случаях он вовсе не был неосмотрителен. И прожил он до девяноста лет. Антигон Каристский в книге "О Пирроне" пишет о нем так. Вначале он был безвестен, беден и занимался живописью, — в элидском гимнасии до сих пор сохраняются его «Факелоносцы», писанные довольно посредственно. Потом он удалился, жил в уединении, лишь изредка показываясь даже домашним: дело в том, что он услышал, как один индиец попрекнул Анаксарха, что нехорошо другого поучать, а самому плясать под царскую дудку.