Читаем без скачивания Пряди о Боре Законнике - Александр Меньшов

Этот рубин был огромным богатством… Я, конечно, до конца не понимаю насколько огромным, а, может, и не хочу понять. Ведь и золото, и серебро, и всякие драгоценные камни — это, безусловно, вещи нужные, но мой разум… моё сознание не в силах ощутить ту власть, которую они могут дать.

Честно говоря, меня больше тянет к иным вещам… К оружию, например. Отличный меч, порой, предпочтительнее золотой гривны.

Кстати говоря, мне бы следовало поблагодарить рубин за то, что он отвлёк всё внимание филинцев к себе. Ни подарка Стояны — серебряного обруча, ни кольца огневолка они не тронули.

Жаль только, что отобрали семейку Воронов — фальшион, сакс и кошкодёр. Да и эльфийский колчан с заговорёнными стрелами… Надо будет их обязательно найти.

Я живо срезал мешочек, потом подобрал кое-что из оружия и направился в трюм к остаткам своего отряда.

Ещё не свыкшегося с качкой, меня трепало из стороны в сторону, как последний листок на ветру на осеннем дереве. Пока дошёл до двери, за которой были заперты мои товарищи, пару раз падал на пол. Непослушные пальцы никак не могли всунуть ключ в скважину замка, и это всё это уже злило не на шутку. Я сердито выругался на самого себя, советуя быть более собранным.

Клац! Клац! — лязгнул затвор, и дверь туго отворилась.

— Бор? — удивлённо воскликнули гибберлинги.

— Он самый.

Я стал старательно перерезать путы. Последняя была Стояна.

— Живой! — радостно залепетала она.

Едва её руки стали свободны, друидка тут же повисла на шее.

— Живой, — хрипло повторила она, жадно зацеловывая моё лицо.

Я тоже обнял девчушку. Но вышло как-то неумело… неловко и торопливо.

— Что там наверху? — задал вопрос Востров.

— Нихаз его ведает… Но, думаю, драки нам не избежать. Ну, ничего… ничего-ничего… Пусть знают, что это ещё не конец!

Только мы все вышли из комнатки, как по ступеням стали торопливо спускаться трое филинцев. Так получилось, что впереди всех на тот момент оказался я. Потому и принял основной удар на себя.

Скажу сразу, что Крепыши Орм и Стейн были всё ещё не особо дееспособны: у одного была повреждена рука, у второго нога. Сейчас в основном приходилось надеяться только на себя.

Низкий потолок не давал возможности для полного замаха. Но это всё одно не повлияло на исход боя: не больше минуты и на корабле стало на три мертвеца больше.

Члены моего маленького отряда сгрудились у лестницы.

— Ну, парни… и девчонки… Кто не тля, айда за мной!

Лица и мордочки не выражали особого энтузиазма. А я его и не ждал.

Настрой у меня был боевой. Ясно ощущалось, как играет кровь, как она буйствует в венах, как довольно стучит сердце… Сознание окутывала знакомая уже эйфория.

Вдох… выдох… снова вдох… В бой!

Первым поднялся я. И едва выбрался на палубу, стало ясно, что дела тут хреновые и без нас…

Что такое астральная буря, я знал только понаслышке.

Судно швыряло из стороны в сторону. Это очень затрудняло и движение, и возможность сражаться, но я решился взяться за дело по серьёзному.

Удивлённые филинцы, хоть и были заняты делом, но тут же, не мешкая, набросились на нас. У них ещё не было времени, разобраться, что к чему. И надо было этим пользоваться.

Я приказал гибберлингам стоять рядом, но при этом не делать ни одного лишнего шага в сторону. Уподобившись огромному кулаку, мы стремительно ворвались в ряды ближайших ратников. И в голове вдруг разом пропали какие-то ни было мысли о жалости к врагу.

Признаюсь, что такой ярости я не испытывал уже давно. Или она внутри, в душе, накопилась, или просто это отголоски «драконьего сердца», в общем, на меня снизошло то состояние, которое до сих пор называют сверровским.

Руки, вооружённые клинками, были будто сами по себе. Они рубили, кололи. В стороны летели головы, падали окровавленные тела… На всё это я смотрел, словно со стороны, словно происходящее было каким-то сном.

Даже гибберлинги вдруг отступили назад. На их мордочках застыли маски одновременно и ужаса, и удивления.

Я видел Вострова, Стояну. Они тоже застыли, будто статуи. Их бледные лица, округлившиеся глаза говорили о полном смятении чувств.

Весь мой оставшийся отряд попятился назад к лестнице. А филинцы хоть и продолжали наступать, но видно было по глазам, что люди Яроцкого дрогнули и практически мне не сопротивлялись.

Раз… два… три… финт… блок… замах и удар… Раз… два… укол… Ещё один замах и чья-то голова покатилась по деревянной палубе…

Пленить кого-либо я не собирался. Это была месть. Не знаю, принесла ли она гибберлингам чувство удовлетворения за их павших на «Сипухе» товарищей, но я остался доволен. Поработал, что говорится, на славу. Отвёл душу.

Испачканный в чужой крови, несколько притомленный сражением, я огляделся по сторонам: все филинцы мертвы.

А внутри всё ещё клокотало. Пожалуй, боевого запала хватило бы на такое же количество ратников. Так что мне практически силой пришлось самого себя успокаивать.

Корабль снова швырнуло в сторону. Тут пришёл в себя Востров. Он отдал какую-то команду оставшимся своим матросам.

Крепыши медленно приблизились ко мне.

— Все тела за борт, — сухо сказал я, вытирая тыльной частью ладони рот.

И тут выяснилось, что у когга был повреждён руль поворота и ещё движитель. Очевидно, корабль успел натолкнуться на скальные обломки, парящие в астрале, и теперь он был, практически, не управляем. Подхваченный бурей, когг неуклонно приближался к далёкому незнакомому берегу.

Теперь стало ясно, отчего филинцы так долго не спускались к своему капитану. Они были заняты спасением судна. А мы…

От дальнейших мыслей внутри всё похолодело.

— Рули высоты хотя бы исправны! — как-то неестественно весело бросил Востров.

Не знаю, чем это могло нам помочь. Мы все сгрудились у правого борта когга. Приходилось крепко держаться за канаты и перила, чтобы не вылететь в астрал.

И тут корабль застонал. Это никакое не преувеличение… Какая-то секунда, и я услышал, как из самого его нутра вырвался утробный тугой звук… будто сдавленный стон израненного громадного зверя.

То, как мигом побледнел Востров, сразу же указало мне на то, что наши дела плохи. Капитан хмуро улыбнулся… Так это делает тот, кто понимает, что наступили последние мгновения его существования. Ещё чуть-чуть и придёт неизбежный конец.

И вот ты стоишь на самом пороге, на разделе меж прошлым, насыщенным яркими красками твоей жизни, и… шаг, а за ним лишь чистилище… и никаких чувств, никаких событий…

Я это настолько явно ощутил, что разом успокоился… Ну, Бор, тебе ведь не впервой идти туда, где ожидают своей участи Искры. Там покой… мирно горят свечи, царит полумрак… тишина… Бледные тени, бледные копии тех, кто когда-то назывался человеком, эльфом, орком… да кем угодно… Теперь они лишь туманные дымки, неясные образы…