Читаем без скачивания По Закону зверя - Валентин Сарафанов

– Если это правда, то это неправильно! Должен побеждать сильный! – прорычал Сильгур, потрясая кулаком. – Ваш мир неправильный. А если он неправильный, тогда зачем же вы пришли сюда из того мира? Зачем вы открыли ворота?

– Спроси меня о чем-нибудь другом, – усмехнувшись, ответил Паша. – На этот вопрос у меня нет ответа. Пошли быстрее. Холодно, сыро. Надо костер развести.

Полет вниз продолжался недолго. Снова короткая вспышка перед глазами. Танаис глаза открыла. Лес густой вокруг стоит. Мох на стволах. Под ветвями сумрак. Танаис жадно вдохнула прохладный воздух. Осмотрелась. Никого нет рядом. Тигра нет, и птичка не летает. Тишина такая, что на уши давит. Куда идти?

Она медленно пошла в полной тишине, не слыша собственных шагов. Ни шороха, ни крика лесной птицы. Только обволакивающая тишина. Танаис пошла быстрее.

Лес становился гуще. Колючие густые лапы елей цепляли Танаис за плечи, не желая отпускать ее из своих объятий. Она остановилась в нерешительности, прислушиваясь к лесной тишине. Потоптавшись на месте, решила пойти немного левее, туда, где ей показалось, лес менее густой. Но пройдя немного, она уткнулась в густой бурелом поваленных стволов, сухих веток, вывороченных корней, враждебно торчавших в разные стороны. Здесь пути не было. Танаис свернула вправо, надеясь обойти бурелом, но после нескольких десятков шагов путь ей преградила гряда острых скал.

Оставался один путь – еще правее, вдоль каменной гряды. Цепкие ветви деревьев вновь захлестали по лицу. Но Танаис ускоряла шаг.

Лес неожиданно закончился. Танаис вышла на открытое ровное пространство. До далекого взгорья, покрытого черными лесами, перед ней расстилалось болото с редкими уродливыми деревцами да кочками над мутно-ржавой водой. Вода изредка пускала пузыри. Зрелище было неприветливо-унылое.

Иного пути нет. Только через болото идти. Танаис на кочку ступила. Та вниз под воду пошла. Танаис на другую перескочила, чувствуя под ногами неприятную зыбкость. Останавливаться нельзя. Чуть задержишься, и кочка в вязкую жижу уйдет. Не успеешь оттолкнуться тогда.

Танаис приноровилась и ловко с кочки на кочку перескакивает. Эх, раз, еще раз. Песня припомнилась ей, что она в будущем слышала. «Вдоль дороги лес густой с бабами-ягами, – вспоминались слова. – А в конце дороги той…» Стоп. Нет дальше кочек. Поле ровное дальше зеленеет. Ярко так зеленеет, ласково. Трясина это!

Что делать-то? Останавливаться нельзя, а вперед очень опасно идти. Выбора нет. Только вперед. Но как? Ступишь и провалишься тут же. Ползком надо!

Танаис упала на живот, словно кисель ощутив под собой. Поползла по-змеиному. Вроде держит трясина-то. Хлюпает, чавкает, но не проваливается. Долго ползла Танаис, пока под руками твердь не почувствовала. Приподнялась. Осмотрелась. Островок вроде как небольшой. Шагов десять в длину. А дальше опять трясина. Ничего. Проползем. Отдохнем немного только. Что там такое? Вроде шевелится кто-то в трясине справа шагах в двадцати. Точно, шевелится. Голос подал.

– Помоги! – послышался жалобный вопль.

Танаис пригляделась. В трясине старичок барахтается. Сам в болото по пояс ушел. Борода длинная, мокрая. Руками отчаянно за болотную траву цепляется. Куда там. Не пускает болото. Только глубже старичка засасывает.

– Помоги! – снова завопил старичок. В глазах мольба и страх. Как он попал сюда? Тоже по пути пошел и в трясину попал?

Шагнула было Танаис в сторону тонущего и остановилась.

– Что ты стоишь? Тону ведь! – резанул по ушам отчаянный вопль.

Танаис осталась стоять на месте. Старичок по грудь опустился в трясину. Затрепыхался отчаянно.

Танаис с места не тронулась.

– Помоги, – прохрипел старичок.

– Нет, – Танаис шагнула назад. В глазах старичка ужас застыл:

– Помоги, а я тебе тоже помогу на этом пути. Вместе пройдем. Помоги только.

– Нет, – твердо ответила Танаис. – Ты сам выбор сделал и по пути пошел. Сам в трясину попал. Сам должен выбраться. Если я тебе помогу, ты все равно дальше не пройдешь, а для меня обузой будешь. Вместе сгинем. Каждый должен пройти этот путь сам. Не могу я тебе помочь. Не должна.

– Стой! – завопил старичок, видя, как Танаис намеревается продолжить путь. – Моя жизнь на твоей совести будет!

– Нет, – оглянулась Танаис, – это твоя жизнь. Ты сам этот путь выбрал.

– Люди должны помогать друг другу! – резанул по ушам отчаянный крик.

– Не сейчас, – негромко произнесла Танаис как бы для себя.

– Тварь! – прорычало вслед.

Танаис удивленно оглянулась. Лицо старичка изменилось. Да не лицо это уже, а морда звериная. Из перекошенной пасти клыки торчат. В глазах – огонь. На руках когти выросли. Меж пальцев – перепонки.

– Вон оно что! – усмехнулась Танаис. – Подловить меня хотел, дух болотный. На жалость мою решил надавить.

Померкло все вокруг враз, а когда вновь просветлело, от болота следа не осталось. Берег широкий в обе стороны протянулся и бескрайнее море до горизонта плещется. Далеко на горизонте остров едва заметный виднеется. Вплавь не добраться. Танаис по сторонам посмотрела. Лодки нет. Рядом тигр стоит. Большой. А где огненная птичка? Вон она, в небесах орлом кружится. Горит ярким огнем. Левую руку что-то обхватило плотно. Танаис на запястье посмотрела. Браслет тяжелый на руке увидела. Змейкой золотой браслет вокруг руки обвился. Камнями драгоценными блестит. На головке маленькой змеиной глазки из камня красного смотрят на Танаис.

«Продолжай путь», – словно прошептал змеиный ротик с раздвоенным язычком.

А впереди море плещется волнами. Куда продолжать? По воде идти? А может, и по воде. Надо только вспомнить, чему ее отец учил. По воде ходить можно. Надо только вспомнить. Вспомнить все.

Воины зажигали костры. Жарили мясо. Похвалялись друг перед другом добытым оружием. О мертвых не жалели. Они прошли свой путь и на перевоплощение пойдут. А те, кто жив остался, путь земной продолжат и тоже уйдут, когда их день настанет. Наступит черед.

Походные врачеватели осматривали раны. Работы у них много будет в эту ночь. Много раненых с поля пришло. У кого рука посечена, у иного голова прошиблена. Много раненых на поле осталось. Кое-кого принесли, но сил уже нет собрать всех. Надо до завтра силы восстановить. Чуют воины, завтра снова битва будет. Вдали костры горят. Не ушел Зерон. Не признал себя побежденным. А с чего признавать-то? Ничья, короче.

Сильгур мамонтом хвастался. Пытался залезть на холку. Но не получалось у него с одной рукой. Воины хохотали вокруг. Сильгур злился, пинал мамонта. Тому хоть бы что. Уставшее животное только сонно глаза прикрывало. Сильгур еще пару раз попробовал, сорвался и отмахнулся здоровой рукой. Успею, мол. Подошел к костру, где Паша сидел, вцепился зубами в полусырой кусок мяса.