Читаем без скачивания Джон Р. Р. Толкин. Биография - Хамфри Карпентер

Глава 2

БОРНМУТ

Надо сказать, что, даже по меркам английских приморских городишек, Борнмут — место на редкость малоприятное. Город расползся вдоль побережья россыпью неказистых домов, большая часть которых построена в конце XIX — начале XX века, и представляет собой бледное английское подобие Французской Ривьеры. Как и в большинство курортных городков южного побережья, туда стекается множество пенсионеров. Они приезжают сюда, чтобы провести последние годы жизни на дачах и виллах или в захудалых отельчиках, где зимой им очень рады, зато летом цены взлетают до небес. Старики прогуливаются по набережной вдоль Восточных или Западных утесов; посещают публичную библиотеку, зимний сад и площадку для гольфа; бродят среди сосен Боскомба или Бранксомского ущелья и в конце концов умирают.

Однако же свое предназначение Борнмут выполняет. Это место, где пожилые англичане среднего достатка могут с удобствами скоротать остаток своих дней в обществе людей своего возраста и социального положения. Эдит Толкин там очень нравилось; и не без причины, поскольку в Борнмуте она наконец-то, впервые в жизни, обзавелась большим количеством подруг.

Еще за несколько лет до того она полюбила ездить отдыхать в отель «Мирамар», расположенный на набережной в западной части города.

Отель был достаточно дорогой, но при этом комфортабельный и приятный, где селились в основном такие же люди, как и сама Эдит. После того как Толкин ушел на пенсию и перестал ежегодно ездить в Ирландию на экзамены, он тоже стал сопровождать жену в этих поездках в Борнмут и вскоре заметил, что ей там куда лучше, чем дома, в Оксфорде. Впрочем, это и не удивительно: общество в «Мирамаре» было примерно таким же, как то, в котором Эдит вращалась в доме Джессопов в Челтнеме между 1910 и 1913 годами: люди, принадлежавшие к верхушке среднего класса, достаточно состоятельные, не особенно интеллектуальные, весьма доброжелательные по отношению к себе подобным. В «Мирамаре» Эдит наконец-то почувствовала себя дома, в своей стихии, чего никогда не бывало в Оксфорде и вообще не бывало с тех пор, как она вышла замуж. Правда, многие из постояльцев отеля были знатны, богаты и весьма самоуверенны. Но в сущности все они принадлежали к одной породе. Они отличались консервативностью, любили поговорить о своих детях и внуках, а также об общих знакомых, с удовольствием проводили большую часть дня в гостиной отеля, лишь изредка выходя прогуляться к морю, а вечером обедали, пили кофеек, смотрели девятичасовые новости в телевизионной комнате и шли баиньки. Эдит не чувствовала себя среди них ущербной — ведь теперь она была так же богата, как они; а что до знатности, то ее положение супруги всемирно известного писателя с лихвой искупало отсутствие титулов.

С практической же точки зрения, отель «Мирамар» как нельзя лучше отвечал изменившимся нуждам семейства Толкин. Теперь, когда Эдит становилось слишком трудно смотреть за домом, не было ничего проще, как заказать свой привычный номер и нанять знакомого шофера, чтобы он отвез их в Борнмут. В «Мирамаре» Эдит вскоре вновь восстанавливала силы, не говоря уже о хорошем настроении. Сам же Толкин часто бывал рад сбежать в Борнмут от рутины дома на Сэндфилд-Роуд и отчаяния, в которое он впадал от собственной неспособности закончить работу.

Сам он в «Мирамаре» себя особо счастливым не чувствовал. Он не разделял любви Эдит к тому типу людей, которые, по словам Льюиса, предпочитают «не беседовать, а рассказывать», и, хотя временами среди постояльцев отеля попадались мужчины, с которыми было о чем поговорить, по большей части он чувствовал себя точно в клетке, и это вгоняло его в молчаливый бессильный гнев. Однако в прочих отношениях поездки в Борнмут шли ему на пользу. В своем номере в отеле он мог работать ничуть не хуже (или ничуть не лучше), чем на Сэндфилд-Роуд, — разумеется, при условии, что он не забывал захватить с собой все необходимые записи, что, увы, случалось не всегда. В отеле было уютно, местная кухня ему тоже нравилась. Они с Эдит нашли себе местного доктора, который с неизменной доброжелательностью приходил на помощь, если кто-то из них неважно себя чувствовал. В городке была католическая церковь, и притом недалеко от отеля. Отель стоял близко от моря, которое Толкин так любил, — хотя, конечно, это море на его вкус было чересчур «ручным». И главное, он видел, что Эдит счастлива. Так что супруги продолжали регулярно ездить в Борнмут, и потому нет ничего удивительного в том, что, когда встал вопрос о переезде, они решили подыскать себе что-нибудь неподалеку от «Мирамара».

«Дом, в котором он живет, просто кошмарен — я вам передать не могу, насколько кошмарен, и картины на стенах тоже кошмарны». У. X. Оден сказал это на собрании Толкиновского общества в Нью-Йорке, и в январе 1966 эти слова перепечатала одна из лондонских газет. Толкин прочел это и заметил: «Поскольку он был у нас всего раз, и то несколько лет тому назад, и весь его визит ограничился тем, что он зашел к Эдит и попил чаю, он, наверно, просто что-нибудь перепутал — если вообще говорил такое». Это была достаточно спокойная реакция на такое оскорбительное замечание, и, выразив поначалу легкое неудовольствие в письме к Одену, Толкин продолжал дружить и переписываться с ним как ни в чем не бывало.

Вздорное замечание Одена отнюдь не соответствовало истине. Дом на Сэндфилд-Роуд, который он имел в виду, был ничем не хуже прочих домов на этой невыразительной, скромной улице, и картины, украшавшие стены гостиной Эдит, ничем не отличались от тех, что висели на стенах любого дома в округе. Но очевидно, именно это и хотел сказать Оден. Человек утонченных вкусов, он был поражен кажущейся тривиальностью обихода Толкина и заурядностью этого пригородного дома. Нельзя сказать, что этот обиход полностью отражал личные пристрастия Толкина, — но в то же время Толкин не имел ничего против. Был в его характере некий особый аскетизм, который позволял просто не замечать всего этого. Об этом следует помнить, берясь судить о жизни, которую Толкин вел в Борнмуте с 1968-го по конец 1971 года.

Они с Эдит купили одноэтажный коттедж в нескольких минутах езды на такси от «Мирамара». Нетрудно представить, что сказал бы Оден об этом обычнейшем современном домике, номер 19 по Лейксайд-Роуд: в его понимании этот дом был не менее «кошмарен», чем тот, в Хедингтоне. Но с точки зрения Толкинов — обоих Толкинов, — это было именно то, что нужно. Там имелась хорошо оборудованная кухня, где Эдит могла готовить без особого труда, несмотря на то, что она все больше и больше сдавала; и, помимо гостиной, столовой и спальни для каждого из них, там нашлась комната и для рабочего кабинета Толкина; а гараж на две машины тоже не составляло труда переоборудовать под библиотеку-кабинет, как на Сэндфилд-Роуд. В доме имелось центральное отопление, которого у Толкинов никогда раньше не водилось, а снаружи — веранда, где можно было сидеть и курить по вечерам, большой сад, где с избытком хватало места для всех их роз и даже для кое-каких овощей. Калитка в дальнем конце сада выходила в заросший лесом овраг, известный как Бранксомское ущелье, который спускался к морю. Их соседи-католики иногда подвозили Толкина в церковь на своей машине. К ним каждый день ходила домработница, и отель «Мирамар» тоже оказался под рукой: там могли селиться друзья и родственники, приехавшие повидать Толкинов, туда можно было ходить обедать, и там же иногда можно было ночевать, когда Эдит нуждалась в отдыхе от домашних хлопот.