Читаем без скачивания Из Америки – с любовью - Владимир Серебряков

– С чего вы взяли, что там будут собаки? – чуть не взвыла я.

Заброцкий замер в дверях кухни.

– Я видел сенатора, – сказал он на своем резаном английском. – Видел его кабинет. Он дурак. Значит, и загородный дом у него стандартный – большой, в английском стиле. Вокруг дома парк, вокруг парка – ограда. Ночью в парк выпускают собак.

С этими словам он скрылся на кухне, откуда вскоре донесся грохот выдвигаемых ящиков.

Несколько секунд я тупо взирала на опустевший дверной проем, затем перевела взгляд на Щербакова.

– Вообще-то Андрей иногда чересчур прямолинеен, – признал Щербаков. – Но в данном случае он скорее всего прав.

Мне страшно захотелось запустить в него чем-нибудь тяжелым.

– Но ведь там будет сигнализация.

– Да ну, – донесся из кухни голос Заброцкого. – Это же не ракетная база. Спорим на пять долларов, что эту сигнализацию я за десять минут расковыряю?

Это было уже слишком. Я вскочила и бросилась на кухню. Заброцкий, распахнув настежь дверцу холодильника, изучал содержимое нижней полки – полный, ничем не нарушенный вакуум.

– Консервов у вас, я так понимаю, тоже нет? – жалобно поинтересовался он.

– Да что вы себе вообще позволяете? – заорала я на него. – Явились тут, впутали меня черт знает во что, да еще в моей квартире все вверх дном переворачивают. Вы хоть на секунду задумываетесь о том, что вы делаете?

– Мы, – глазом не моргнув, ответил Анджей, – делаем свою работу. Так же, как и вы свою.

Я посмотрела на этого милого паренька с внешностью студента и выучкой профессионального киллера, вздохнула и присела на корточки рядом с ним.

– Так за каким чертом вам понадобились консервы?

– Я их есть буду, – ответил нимало не смущенный Заброцкий. – Когда найду.

– Не найдете, – простонала я, присаживаясь на край стола. – Доставайте яичный порошок и зовите своего босса, пусть готовит.

– Вообще-то он мне не начальник, – с обидой произнес Анджей, поднимаясь с колен. – Я у него во временном подчинении, это другое дело. А где у вас порошок, я забыл?

– Не надо, я сама достану. – Я попыталась дотянуться до полки, но не смогла – в прошлый раз так далеко упихнула, что самой неловко. Заброцкий сунулся было помогать, я отстранила его, шагнула на табурет, ухватила злокозненный пакет за угол, и туг табуретка решила показать норов. И взбрыкнула ногой.

Томительную секунду я изображала родео на табуретке, а потом ухнула вниз, успев подумать только, что на тот свет прибуду в виде омлета из порошковых яиц. Однако удара об пол не последовало. Меня подхватило, как в балете, аккуратно поставило на пол и отобрало пакет.

– Ну что же вы, Кейт, – укорил меня Анджей. – Я бы достал, чес-слово!

Левой рукой он все еще держал меня за талию. Рука была горячая, точно грелка. Я с ужасом ощутила, как меня начинает трясти. От напряжения, от облегчения, от… черт его разберет, отчего, но я стояла перед этим парнем, онемев и окаменев, и только тепло его ладони снимало этот знобкий паралич.

– Да что с вами? – забеспокоился Заброцкий. Вот же скотина бесчувственная! Плохо мне, понимаешь, нет?

– Садитесь, – Анджей решительно развернул меня спиной и так надавил на плечи, что у меня коленки подкосились, и я совсем не грациозно плюхнулась на проклятую табуретку. Горячие руки аккуратно и мягко принялись массировать мне плечи.

Я хотела сказать, что нашла в Андрее неожиданный талант, но язык меня не слушался. Откуда-то из-под ложечки – нет, ниже, определенно ниже – накатывали жаркие волны, отнимавшие всякое соображение. Да что это со мной? Слава богу, не девочка уже, но никогда… Впрочем, убить меня тоже никогда не пытались. Это все посттравматический шок. Держись, Кейт, держись, нечего гормонам поддаваться. Даже если хочется поддаться и не сдерживать эти волны, а пропустить через себя и растаять от их жара, как тают плечи…

– Господа, вы не заснули там? – донесся из комнаты голос Щербакова. – А то смешно – мы четыре часа как из ресторана, а я есть хочу зверски.

Анджей отдернул руки, точно обжегшись.

– С…пасибо, – выдавила я. – Очень… помогло.

– А консервов у вас точно нет? – спросил Заброцкий, явно чтобы сменить тему.

– Нет, – отрезала я, поднимаясь. В голове кружилось что-то мутно-розовое.

– Жалко, – вздохнул Анджей. – А я бы из крышек сюрикэн нарезал.

– Кого? – изумилась я. Слово было определенно нерусское.

– Сюрикэн, – повторил Заброцкий. – Метательные звездочки. Японцы их придумали вместо метательных ножей.

Нет, я все-таки прирожденная неудачница. У всех парни как парни, а как мне, так достался маньяк-оружейник.

Вашингтон, округ Колумбия,

ночь с 28 на 29 сентября 1979 года, пятница – суббота.

Сергей Щербаков

Готовить ужин пришлось мне.

Когда Андрей и Кейт вышли из кухни, оба показались мне какими-то взъерошенными, но задавать лишних вопросов я не стал. Мало ли что там случилось. Может, мои спутники просто поругались. С кем не бывает. Хотя меня не оставляло подозрение, что я присутствую при зарождении урагана таких страстей, что Шекспир отравился бы от зависти.

– Каков план действий? – поинтересовался Андрей, за обе щеки уминая яичницу с салом.

Пока я жарил этой славной парочке яичницу, у меня было время поразмыслить над этим.

– Плана пока нет, – ответил я. – Но я предложил бы посетить лабораторию, и как можно скорее.

– А я бы предложил посетить сенатора, и как можно скорее, – возразил мой коллега.

– Зачем? – поинтересовался я.

– Если кто-то и знает о Проекте все, так это он, – резонно ответил Заброцкий. – Кроме того, не факт, что Проект связан именно с этой лабораторией. Вдруг это лишь «крыша». А сами работы ведутся где-то в глухом лесу, куда даже наши орбитальные зеницы не заглядывают.

– Н-не думаю, – протянул я. – Понимаете, Андрей, вся эта эпопея отдает любительщиной. Все-таки Комитет, при всей его силе, – это добровольческий кружок, без четкой структуры и организации, без опыта реальной работы. Не знаю, за что они взялись, но что бы это ни было, им недостанет опыта и умения спрятать настоящую лабораторию, а напротив Белого дома возвести поддельную. Вдумайтесь, даже место выбрано с умыслом – по другую сторону реки от столицы, на самом виду. Чистой воды показуха. Нет, прятаться они не станут, не в их характере. А что касается сенатора, по-моему, он не знает главного для нас – технических деталей этого Проекта. Я был бы не прочь увезти их из этой негостеприимной страны.

– Господа шпионы, – возмутилась Кейт, – а вы не забыли, что тут есть я? Я, между прочим, офицер полиции, и я не позволю…

– Екатерина Ивановна, – отозвался я, – мне бы не хотелось выражаться так грубо, но вы не в том положении, чтобы связывать и отпускать. Сейчас мы в одной лодке. Если мы не сможем доказать вину господ комитетчиков и сенатора Аттенборо самое малое в подрывной деятельности и совращении малолетних в придачу, нас самих могут отправить на уран. Так что я бы на вашем месте молился, чтобы мы что-то обнаружили в этой несчастной лаборатории. Я, например, молюсь.

– А я не собираюсь! – огрызнулась наша товарка по несчастью. – Тоже мне, нашлись Джеймсы Бонды.

– Ну, – грубый Андрей развел руками, – если желаете, можете сдаться своим коллегам. А мы не станем.

– А может, я вас просто отвезу в посольство? – чуть помолчав, жалобно поинтересовалась Кейт. – Пусть шпионы играют в свои игры.

Мы с Андреем переглянулись. Как раз этот вопрос мы давеча обсуждали по-французски, чтобы не травмировать чувствительные нервы нашей провожатой.

– Понимаете, Кейт, – проговорил мой товарищ, – мы не можем. Не имеем права.

– Почему? – удивилась она.

– Мы же говорили, – терпеливо пояснил Андрей. – То, что должно случиться, случится до понедельника. В ближайшие два дня. Даже если мы прямо сейчас явимся в посольство со своей душераздирающей байкой, и если нам поверят на слово – настоящие разведчики не успеют. А значит – остаемся мы.

– Это не отвечает на второй вопрос, – отрезала Кейт. – Почему я должна вам помогать?

– Это проще всего, – ответил я. – Совершается преступление. А вы – полицейская.

Казалось, что Кейт очень хочется что-то ляпнуть. Невежливое такое, не по-женски грубое. Но она сдержалась.

– Мы вас убедили? – жадно спросил Андрей, когда пауза затянулась.

– Нет! – отрезала Кейт и, глянув в его печальные глаза, смягчилась: – Однако выбора у меня все равно нет. Идемте, господа русские шпионы.

– А куда? – ляпнул мой товарищ.

– Все-таки в лабораторию, – решил я. – Как бы вам, Андрей, ни хотелось отыграться на мистере Аттенборо за нарушенный отдых, лаборатория – это ключевое звено. Когда мы узнаем, что там творится, тогда сразу поймем, зачем.

– Ладно, – покладисто буркнул Андрей и тут же радостно завопил: – Кейт, а можно тарелки не мыть?

Посуду он, не дожидаясь разрешения, свалил в раковину горкой. Кейт только рукой махнула.