Читаем без скачивания Бремя империи 2 - Александр Маркьянов

** система выталкивания – если бомбометание производится со сверхзвуковой скорости- то бомба может и не выйти из бомболюка, ведь на такой скорости воздух, обтекающий бомболюк, превращается почти что в твердую субстанцию. Решением этой проблемы является пневматическая или механическая система выталкивания боеприпаса из люка

*** келинар – помощник водителя. В этих местах машины старые, а дороги – плохие, поэтому без келинара не обойтись. Но это не сменный водитель, это именно помощник водителя, сам он за руль не садится – но может долить воды в радиатор или подложить упор под колесо если машина остановилась.

* Тяжелый атомный ракетный подводный крейсер стратегического назначения

** привязаться к звездам и ликвидировать невязку – лодка должна иногда всплывать, чтобы по положению звезд уточнить текущее место своего пребывания. Невязка – это отклонение от маршрута, по звездам как раз и ориентируются, чтобы ее ликвидировать и проложить новый курс с учетом невязки.

*** расписание электричек – так в подводном флоте называют график прохождения спутников противника.

Где-то в Крыму

Сезон уже почти закончился, и купальщики возвращались домой от теплых берегов, а курортная жизнь замирала. На променаде набережной – где в разгар сезона яблоку негде упасть – было относительно свободно, можно было даже найти место у чугунных, витых решеток и посмотреть на море. Смотрел я недолго – напомнило другой город, где была такая же набережная.

Время идет, и рано или поздно мы залечим свои раны на теле. Но мы никогда не сможем залечить свои раны в душе. Мы никогда уже не будем прежними…

Таксомотор мне удалось найти легко, и взяли с меня совсем немного. Таксист – смешной, усатый грузин, кои в этих местах держали все перевозки, что-то рассказывал всю дорогу, эмоционально размахивал руками, ухитряясь не слететь с дороги – но мне до этого дела не было. Палку я свою бросил, голова уже почти не кружилась. На наставления выписывавших меня докторов я тоже плюнул. И вообще – вляпался в дерьмо я под самый конец, да так обидно, что и рассказывать не хочу. Может, и расскажу когда-нибудь. Позже. Хорошо, что контузией, да незначительными ранениями обошлось…

Закрытый дом отдыха министерства обороны только числился по оборонному ведомству, на деле он принадлежал разведке и использовался в самых разных целях, в том числе и в прямой – для отдыха офицеров главного разведупра генерального штаба. О том, что Юлия здесь, я узнал совсем недавно. Никаких препятствий к тому, чтобы посетить ее не было, просто опасались каких-то действий со стороны британской разведки. Се равно, информация о ней была, и если они узнают, что она выжила, одна из немногих, кто был замешан в недавние события самым прямым образом – то попытаются выйти на нее, чтобы понять, что на самом деле произошло. Возможно, и ликвидировать – теперь она была опасна, потому что знала часть правды – пусть малую часть, но все же правды…

Таксисту я дал десятку, махнул рукой, когда он начал искать сдачу. Придерживая локтем папку, направился к КП.

– Господин капитан-лейтенант! – заметив орден Святого Георгия третьей степени начальник караула вытянулся во фрунт, забыв даже должностные обязанности – вам… назначено…

– Мое имя должно быть в списке. Капитан-лейтенант Воронцов.

Награждали меня по закрытому списку флота, удивительно, но без приписки "без права ношения до отставки". Потом я узнал, что так распорядился Государь. Точно также, по закрытому списку присвоили внеочередное звание, и то и другое – без указания сути заслуг, хоть в этом секретность соблюли. Много таких как я в последнее время стало по Руси великой – с наградами, которые в мирное время не получишь никак и с жестким, недобрым блеском в глазах. Тех, кто падает на асфальт, когда на улице вдруг выстрелит автомобильный глушитель, тех, кто не спит по ночам. Много…

– Так точно, господин капитан-лейтенант. Машину вызвать?

– Что, простите? – я вернулся в этот мир из раздумий

– Машину. До основного здания почти два километра идти, да в гору.

– Ничего страшного. Пройдусь. Заодно поврачуюсь, говорят у вас тут воздух – лечит.

– Так точно, господин капитан-лейтенант, зимой – ни одной простуды ни у кого!

– Это хорошо…

Идти надо было мало того, что без малого два километра – так еще и почти все время в гору – по причудливо петляющей между соснами, кедрами и кипарисами, выложенной брусчаткой дороге. По дорожкам, вьющимся между деревьями ходили люди, по брусчатке вверх и вниз сновали электрокары – обычные машины сюда не пускали. Попадавшиеся навстречу пациенты недоуменно смотрели на меня – появляться в форме здесь было моветоном…

Палата. Светлая, просторная, похожая на гостиничный номер. Видимых мер охраны нет. Открытое окно…

– Как ты? – голос ее был все тем же, манящим, хотя и усталым

– Нормально. Почти – нормально.

– Я думала… – она отвернулась, посмотрела куда-то вдаль, в огромное, панорамное, выходящее во дворик окно – кто же придет за мной. Оказалось ты…

Я раскрыл папку, бросил на кровать рядом с ней лист гербовой бумаги…

– Читай

– Что это… – она не взяла лист в руки

– Помилование. Высочайшим именем ты помилована. Больше за тобой ничего нет, шантажировать тебя больше никто не сможет.

– Я же не просила… – что-то не нравилось мне в ее тоне. Какой-то надлом, в сочетании… с вызовом

– Его Величество не нуждается в прошениях, хотя принимает и их. "Подданный, виновный перед законом и людьми, но чьими заслугами удалось злодейское умышление против государственной власти и Высочайшего имени раскрыть, а злодеев изловить имеет быть помилован Высочайшим именем по вхождению министра дел внутренних, либо товарищей его". Государь сам решает – кого помиловать – а кого нет.

Помилование, в числе прочего мне устроил Цакая – уже после отставки. Странно – но по ощущениям, потеряв должность, во власти Цакая никак не потерял. Непосредственно с прошением входил Котовский.

– Интересно… – протянула она – Иван тоже просил о помиловании, но ему отказали. Причем – сразу…

Человек умышляет на убийство, а потом входит с прошением о помиловании к тому, кого он умышлял убить. Нормально – нет?

– Твой Иван – государственный преступник – я начал заводиться, с нервами у меня в последнее время было неважно – преступник, террорист и убийца. Он умышлял убить Государя, умышлял против власти. Если бы я узнал об этом до суда – то просто убил бы его, убил как бешеную собаку.

– И все-таки – прощение же я получила не просто так? Как же я продала душу?

Наверное, говорить об этом не стоило. Но я сказал

– Мои друзья задним числом внесли тебя в список осведомителей департамента по борьбе с терроризмом. Благодаря полученным от тебя данным нам удалось частично переиграть британскую разведку и ликвидировать опаснейшего государственного преступника – террориста по кличке "Пророк". Как бы то ни было дальше – Пророка больше нет и совершить еще что-нибудь он уже не сможет. Потому что лежит в земле.

– Его убил ты?

– Да – не стал отпираться я

– А чем ты тогда лучше?! Чем вы все лучше – она повернулась ко мне, и я отшатнулся, увидев пылающий в ее глазах огонь – чем вы все лучше того же Ивана?! Тем что ты убиваешь именем вашего Государя, а он хотел убить, чтобы что-то изменить в этой стране?! Этим?! Если хочешь знать – я больше виновата, чем Иван, это я его подговорила убить Государя! (это было неправдой, но она не знала, что еще сказать…) Я, понимаешь, я!!! Потому что надо что-то изменить, мы не можем больше…

Серая пелена на миг застила глаза, а когда я пришел в себя – то увидел, что наделал. И ее, лежащую на кровати и с ужасом смотрящую на меня. И себя, с занесенной для еще одного удара рукой. Рука – сжатая в кулак для смертельного удара в горло. Что же мы делаем, люди…

– Ты хотела что-то изменить? Ты изменила. Целый город погиб из-за таких как ты – кто хотел что-то изменить. Это не только мой Государь – он еще и твой. И он помиловал тебя, хотела ты этого или нет. Но на твоем месте я бы уехал из страны. Не стоит искушать судьбу. Второй раз тебя никто не помилует…

Волны бесновались внизу, в нескольких десятках метров подо мной, атакуя громадный каменный монолит с той же силой и яростью, как они делали это несколько тысяч лет подряд. И рано или поздно они добьются-таки своего – монолит не выдержит…

На наших лицахБез ответаЛишь только отблески рассветаТогоГде тыМеня не ждешь…

Дурацкая мелодия крутилась в голове, не давая думать. Море манило…

– Господин Воронцов…

Услышав знакомый голос, я повернулся. Так и есть… Бывший первый товарищ министра внутренних дел собственной персоной. Даже я не услышал, как он подошел сзади. У въезда на смотровую площадку дома отдыха стоял черный Хорьх с правительственными номерами…