Читаем без скачивания Таким был Саша Гитри - Жан-Филипп Сего

Таким образом, спаситель Франции во время Первой мировой войны («Папаша Победа»/«Père la Victoire» — прозвище Клемансо. — Прим. перев.) будет первым ударом по носу любому немцу, который появится в его доме.

Саша никогда не любил гулять по улицам пешком, тем не менее, 2 июля он пройдётся в сторону площади Согласия. Некоторые из его соотечественников подходили и делились с ним своими переживаниями. Один из них, некий мсьё Коллен (Kollen), спустя много времени после окончания войны напишет ему записку об этом случае:

«Дорогой Мсьё!

Однажды, 2 июля 1940 года, на площади Согласия, когда всё предвещало падение нашей несчастной родины, вы смогли найти слова надежды, поддержки, для обретения смелости вновь...»

Кроме того, почему бы не открыть театры снова, поскольку маленький мир интеллектуалов, похоже, согласен продолжать производство литературных произведений? Начало 1940 года мало чем отличалось от начала 1938 или 1939 года. Еще до конца лета Бернар Грассе и Робер Деноэль (Bernard Grasset, Robert Denoël) вновь открыли своё издательство. Гастон Галлимар (Gaston Gallimard) решает сделать то же самое. Следует также понимать, что первыми, кто побуждает издателей вернуться к работе, это писатели, которые в эти неспокойные времена как никогда расчитывают на гонорары от авторских прав, чтобы выжить.

«Интеллектуальное сотрудничество» началось сразу после того, как президент Союза французских издателей (объединяющего почти всех издателей) подписывает с Propagandastaffel соглашение о цензуре книг («Эскадрон пропаганды» Propagandastaffel — служба, которой власти Германии поручили пропаганду и контроль за французской прессой и издательским делом во время оккупации. — Прим. перев.). В нём, в частности, говорится, что ни один автор, чьи произведения запрещены в Германии, не может быть опубликован во Франции. Кроме того, появился первый «список Отто», названный именем посла Германии Отто Абеца (Otto Abetz)[95], который запрещает публикацию авторов — политических беженцев, евреев, подозреваемых в принадлежности к Сопротивлению, голлистов, а потом и коммунистов.

В случае с Саша — это смелость или неосознанность? Возможно и то, и другое. В любом случае желания сотрудничать с немцами у него нет. Нет, он просто хочет играть с ними, быть автором и исполнителем пьесы, в которой они вынуждены были бы быть раболепными и покорными актёрами.Он повторяет всякому, кто хочет услышать:

— Необходимо вышвырнуть их изнутри, если не можем вышвырнуть их снаружи!

Саша вновь обретает свой особняк на авеню Элизее Реклю, а полчища оккупантов в то время занимали крупные отели в центре, такие как «Ritz», «Crillon», «Meurice» или «Continental». Наиболее крупные учреждения расположились в «Claridge», в «Majestic» или в «Astoria».

Немецкие солдаты поначалу попытались «обольстить» парижский люд. Но парижане решили проигнорировать Вермахт. Это их способ сопротивления. Между прочим, говорили, что «Париж — это город без взгляда, без обмена взглядами». Они быстро это поймут, и тогда их начальство даст им указание держаться от населения подальше. Один швейцарский обозреватель заявил: «Отношение Парижа с первого дня было в высшей степени пренебрежительным. И фактом стало то, что лишь ничтожная часть населения приняла принцип сотрудничества».

Саша далёк от действительности. Он думает только о театре, тогда как парижане думают только как прокормиться. Эта гонка за припасами будет главной, если не единственной заботой французов, особенно горожан.

«Чёрный рынок» сразу расставит всё по местам и превратится в грозную оккультную силу. Дом «Гитри» будет прибегать к нему на протяжении всего периода Оккупации, потому что таким как Саша, довольно обеспеченным людям, не нужно беспокоиться об отсутствии чего бы то ни было за столом. Проще говоря, если есть средства... Мадам Шуазель присматривает за всем этим с помощью обслуживающего персонала дома, который остаётся очень значительным: горничная, экономка и её муж, камердинер, дворецкий, кухарка и её помощник, водитель, три человека для его секретариата и, наконец, ночной сторож. Всё это влечёт за собой большие расходы, как рассказывает Анри Жаду: «На конец месяца расходные книги показывали суммы, растущие быстрее, чем доходы Саша Гитри от авторских писателя и актёра, которые ему выплачивал Гобен (Gobin) в театре «Мадлен», к ним он мог добавить только возможный доход от кино».

Саша вступил в «сопротивление», только оно будет на сцене. На следующий день после своего возвращения он решает не терять ни минуты и отправляется на поиски президента муниципального совета Парижа Жана Шиаппа (Jean Chiappe), чтобы сообщить ему о встрече в Байонне. Осторожный Шиапп ограничился тем, что советует своему собеседнику посетить доктора Русси (Roussy)[96], ректора Академии, который в Париже занимает пост министра образования. Для участника «сопротивления» начинается полоса препятствий.

Русси радушен и сразу благосклонно отнёсся к соображениям Саша, напоминая ему, что решения принимают уже не французы, а немцы! Поэтому необходимо обратиться к генералу Турнеру (Harald Friedrich Emil Turner 1891-1947, группенфюрер СС), начальнику немецкой военной администрации парижского округа.

Встреча назначена и Саша впервые, но не в последний раз обратился к оккупанту с просьбой. Турнер — довольно обычное существо, которого посетитель определит как грузного и отталкивающего персонажа. Он был корректен с Гитри и дал своё согласие на открытие театра «Мадлен», Мэтр хотел также сохранить при нём Союз искусств, президентом которого он был.

В конце концов, эти хлопоты были хоть и продолжительными, но не такими уж и сложными. Это не считая ещё одного важного мнения, мнения лейтенанта Редемакера (Raedemacker)[97], занимающегося этими вопросами в пропагандистском штабе (Propagandastaffel), службе, размещённой на Елисейских полях. Редемакер, имеющий право на жизнь или смерть в отношении пьес, которые будут представлены цензуре — молодой немецкий актёр, о котором говорят, что у него нет большого таланта. Он не очень доволен ни тем, что Саша Гитри счёл нужным предпринять все эти предварительные шаги, ни тем, что генерал Турнер сообщил ему о визите Мэтра. Но ему пришлось уступить и подтвердить согласие генерала. Однако, он находит способ отомстить Гитри, сделав большие купюры в пьесе «Пастер», которую Саша хочет поставить для повторного открытия театра «Мадлен». Автор-актёр в ярости от такого решения и, не колеблясь, подаёт жалобу на молодого цензора!

24 июля Гитри был принят в отделе немецкой пропаганды мсьё Вахтэром (Wachter), прямым представителем министра пропаганды Рейха. Тон самый любезный, как будто разговаривали в светской гостиной, и молодой лейтенант Редемакер приходит, чтобы принести Саша самые глубочайшие извинения.

6 июля в газетах появилось следующее сообщение:

«Мсьё Саша Гитри, президент Союза искусств, открывает постоянное представительство в театре "Мадлен", чтобы помогать артистам, писателям, живописцам, драматическим и лирическим исполнителям».

Помощь очень ценна для многих артистов, которые и в мирное время жили зачастую в нищенских условиях. Саша будет неустанно работать над организацией благотворительных вечеров и других благотворительных мероприятий, чтобы собрать средства, которые помогут многим людям.

31 июля театр «Мадлен» наконец-то вновь открывает свои двери. Итак, Саша выбрал «Пастера».