Читаем без скачивания Стрелы на ветру - Такаси Мацуока

В долине было не так холодно, как наверху, в горах. Утром они свернули на юго-запад. Эмилия определила это по солнцу. Они ехали по тропе вдоль мелкого ручья; течение было таким быстрым, что ручей не замерзал до конца. Снег местами слежался в плотную корку, и теперь эта корка похрустывала под копытами лошадей.

– А как по-вашему будет снег? – поинтересовалась Эмилия.

– Юки.

– Юки. Красивое слово.

– Если нам придется задержаться здесь, оно перестанет казаться вам красивым, – сказал князь Гэндзи. – Здесь неподалеку есть небольшая хижина. Скромный приют, но все лучше ночевки под открытым небом.

– Я выросла на ферме; я привычна к скромности и простоте.

Гэндзи весело улыбнулся:

– Представляю себе! А что вы выращивали? Думаю, не рис!

– Мы выращивали яблоки.

Эмилия ненадолго умолкла, вспоминая счастливые годы детства, своего красивого отца, красавицу-мать, милых младших братьев… А больше она ничего не стала вспоминать, чтобы не позволить недавнему прошлому отравить ее былое счастье.

– Рисовые плантации и сад ничуть не схожи между собою. Однако же мне кажется, что самая суть работы земледельца повсюду одинакова, что бы он ни выращивал. Он всегда зависит от времен года и превратностей погоды, и это главное.

– Превратностей?

– Превратности – неожиданные изменения. Единственное число – превратность.

– Ага. Превратность. Спасибо.

Он запомнит это слово. Он запоминает каждое новое слово, которое сообщает ему Эмилия. Его способности произвели на девушку глубокое впечатление.

– Вы быстро учитесь, князь Гэндзи. За эти три недели ваше произношение заметно улучшилось и словарь расширился.

– Это всецело ваша заслуга, Эмилия. Вы – необыкновенно терпеливый наставник.

– С хорошим учеником всякий учитель покажется хорошим, – сказала Эмилия. – И конечно же, если превозносить наставника за достижения ученика, то следует отдать должное и Мэтью.

– За успехи госпожи Хэйко – несомненно. А своими я обязан исключительно вам. Мэтью я понимаю гораздо хуже. Мне показалось, или ваше произношение действительно несколько отличается?

– Вы совершенно правы.

– Вы произносите слова четко, без растягивания – это чем-то напоминает речь японцев. А он говорит – будто напевает, вот так…

И Гэндзи столь похоже воспроизвел ленивый, тягучий выговор Мэтью, что Эмилия расхохоталась.

– Прошу прощения, князь. Вы так похоже его передразнили!..

– Вам не за что извиняться. Однако же ваш смех вызвал у меня некоторое беспокойство.

– В самом деле?

– Да. В Японии мужчины и женщины говорят по-разному. Если какой-нибудь мужчина вдруг заговорит как женщина, то все станут насмехаться над ним. Надеюсь, я не совершил подобной ошибки с вашим языком.

– О нет, князь Гэндзи! Уверяю вас, вы говорите как настоящий мужчина! – выпалила Эмилия и покраснела. Она ведь совсем не то хотела сказать! – Мы с Мэтью выговариваем звуки по-разному вовсе не потому, что он – мужчина, а я – женщина. Просто он из Техаса – это на юге нашей страны. А я из Нью-Йорка. Это на севере. Английская речь в этих краях различается довольно сильно.

– Очень рад это слышать. В Японии насмешка – могущественное оружие. Многие умирали из-за нее, и многие убивали.

Да, Цефания упоминал о том, что японцы невысоко ценят жизнь. Они убивают и умирают по самым нелепым поводам. Если два самурая на улице вдруг случайно зацепятся друг за друга ножнами, тут же последует поединок. И прекратится он лишь со смертью одного из участников.

«Это наверняка преувеличение».

«Ты когда-нибудь слышала, чтобы я что-нибудь приукрашивал?»

«Нет, сэр».

«Не сэр, а Цефания. Не забывай: я теперь твой нареченный жених».

«Да, Цефания».

«Их обостренное чувство чести приводит к неслыханным крайностям. Если заговорить с самураем недостаточно вежливо, он воспримет это как оскорбление и решит, что собеседник насмехается над ним. Если обратиться к нему слишком вежливо, результат будет тот же самый. „Погибели предшествует гордость, и падению надменность“».

«Аминь», – сказала Эмилия.

«Мы должны на собственном примере научить их смирению и тем самым привести к спасению».

«Да, Цефания».

– Значит, когда в Японии заговорят по-английски, я могу быть уверен, что у меня правильное произношение? – спросил князь Гэндзи.

– Несомненно.

– Спасибо, Эмилия.

– Не за что, князь Гэндзи. Можно, я исправлю построение фразы?

– Пожалуйста.

– Вы сказали: «Когда в Японии заговорят по-английски». Слово «когда» предполагает, что речь идет о чем-то неизбежном. Здесь же уместнее употребить слово «если».

– Я и говорил о неизбежном, – откликнулся Гэндзи. – Мой дед предсказал, что так будет.

– Предсказал? Простите, князь, но в это трудно поверить. С чего бы вдруг вашим соотечественникам вздумалось учить наш язык?

– Он не сказал, почему так произойдет. Он предвидел лишь результат – не причину.

Эмилия решила, что князь неправильно выбрал слово.

– Предвидеть – это значит знать что-то заранее.

– Да.

– Но ведь не мог же он знать о чем-то прежде, чем это произойдет?

– Он это знал.

Эмилию пробрал озноб. Гэндзи утверждает, будто его дед обладал силой, даруемой лишь избранникам Божьим. Это богохульство. Надо попытаться уговорить его не совершать столь ужасного греха.

– Князь Гэндзи, лишь Иисусу Христу и пророкам Ветхого Завета открывалось грядущее. Мы же должны теперь стараться понять их слова. Иных пророчеств быть не может. Христианам не полагается верить в такое.

– Вера тут ни при чем. Если б это был вопрос веры, я мог бы решать, верить или нет. И мне было бы намного проще жить.

– Иногда люди строят предположения, и если предположения по какой-то случайности оправдываются, их называют пророчествами. Но сходство здесь лишь внешнее. Одни лишь пророки могли милостью Божьей прозревать будущее.

– Я бы не назвал это милостью. Это куда больше похоже на фамильное проклятие. У нас нет выбора – мы рождаемся такими. Только и всего.

Эмилия ничего не ответила. Что тут можно сказать? Гэндзи говорил так, будто на самом деле был убежден в том, что обладает подобным даром. Если он будет упорствовать в своем мнении, то не просто окажется проклят за богохульство, – он рискует лишиться рассудка. Иллюзии заставят его во всем находить несуществующие знаки и предзнаменования, а воображение дополнит остальное. Ей нужно быть терпеливой. Терпеливой и старательной. Заблуждения, укоренявшиеся столетиями, не изживешь ни за день, ни за неделю, ни за месяц.

От осознания собственной праведности у Эмилии потеплело на душе. Господь недаром направил ее сюда. И теперь она поняла, в чем заключается ее миссия. Эмилия мысленно дала обет Богу. Она спасет душу князя Гэндзи, даже если это будет стоить ей жизни. Быть может, Господь явит им обоим свое безграничное милосердие.