Читаем без скачивания От войны до войны - Вера Камша

– Полвосьмого, – сказал Герберт.

– Да, полвосьмого, – отозвалась Амалия.

Снова тишина. Сколько можно ждать?! Придут они в конце концов или нет?!

Они ждали, ждали всю ночь, и все равно стук раздался неожиданно. Громкий, настойчивый, властный.

– Не открывай! – Шепот матери показался криком. – Не смей!

Но Луиза уже шла к двери. Она устала ждать, устала бояться. Если они пришли, они не уйдут. Дверь и два засова убийц не остановят, их не остановят даже кованые решетки.

– Не открывай! – крик матери, какой-то шум. Снова стук.

– Эй, кто живой есть?

В грубом хриплом голосе нет зла, он скорее… усталый! Да, именно!

– Хозяева, выходите! Не бойтесь!

«Не бойтесь»? Кто же там?

– Да тут, видать, нет никого…

– А урод тот говорил…

Луиза дернула один засов, другой, загремела цепью. За дверью были не враги. Враги так не говорят.

– Точно, есть кто-то… Видать, не сразу признали…

Вдова Арнольда с силой толкнула дверь и оказалась лицом к лицу с двумя гвардейцами в черно-белых кавалерийских мундирах.

– Утро доброе, хозяйка, – солдат улыбнулся, – мы уж думали, никого и нет.

– А… А черноленточники?

– Кто – где… Но свое они получат, это точно.

Луизе казалось, что она выбралась из гнилой могилы – свет, тепло, шум… Какое синее небо! Дверь дома напротив была высажена, ветер трепал позабытую черную ленту, привязанную на фонаре. Мимо проволокли четверых упиравшихся лигистов. Мародеры и двуногие звери другого не заслужили! Если бы они думали о Создателе, а то просто грабили и мстили…

– Так им, сударыня, и надо, – выпалил солдат, – видели бы вы, что они творили. Вроде будто и не люди. Ну да монсеньор им задал!

Монсеньор? Луиза посмотрела туда же, куда и гвардеец, и ноги у нее подкосились. Рокэ Алву, Первого маршала Талига, властителя Кэналлоа, Повелителя Ветров, она узнала бы и в Рассветных Садах, и в Закате, на пороге которого побывала ночью.

Рядом с герцогом стоял какой-то дворянин в генеральском мундире и вертелся русоволосый юноша. Сзади посмеивались гвардейцы и трясли гривами оседланные кони. Луиза не шибко хорошо разбиралась в знаках различия, но то, что эти конники не из столичного гарнизона, поняла даже она. Пришел маршал и привел армию, теперь все в порядке… Все в порядке! Арнольд врал, рассвет принес спасение, а не смерть.

Герцог словно бы почувствовал устремленный на него взгляд. Он повернулся, пристально посмотрел на Луизу и решительно направился к ней:

– Сударыня, разрешите представиться. Рокэ Алва. Вы, я полагаю, хозяйка этого дома?

Хозяйкой была ее мать, но сейчас это было неважно. Луиза кивнула.

Герцог учтиво поклонился, сверкнув невозможно синими глазами:

– Сударыня, прошу простить мою навязчивость, у вас в доме не найдется вина?

– Монсеньор, – голос женщины дрогнул, – не угодно ли вам войти?

– Если мы вас не обременим.

Он обременит?! Он?! Человек, беззастенчиво снившийся ей столько лет и появившийся, когда она прощалась с жизнью.

– У нас есть красное кагетское, но… Но вы привыкли к лучшему.

– Я привык и к лучшему, и к худшему. – Рокэ Алва весело улыбнулся и отступил на шаг, предлагая Луизе пройти впереди себя. Арамона, побери его наконец Закат, всегда перся вперед, дверь и то никогда не придерживал.

– Не представляю, как можно жить в такой могиле? – шепнул Эмиль Савиньяк. – Хоть бы протопили, что ли.

Дик был полностью согласен с кавалеристом. После яркого солнечного света дом казался удивительно мрачным и промозглым. Юноша с удовольствием вернулся бы на улицу к разгребавшим завалы солдатам, но уйти без разрешения не рискнул.

Уродливая хозяйка провела гостей в полутемную комнату, где толклось несколько человек. В кресле у камина восседала немолодая дама в розовом, у окна стояли юноша и девушка, по-видимому, брат и сестра, а за столом примостились толстощекий мальчишка и девочка-подросток с глазками-вишенками.

– Просим прощения за вторжение, – весело произнес Савиньяк, отвесив поклон старухе, – господа, у вас нет желания отдернуть шторы? Уверяю вас, ничего неприятного на улице не происходит.

Невысокая, очень бледная девушка робко улыбнулась и тут же спряталась за брата. У нее были золотистые локоны и голубые глаза.

– Селина, – церемонно произнесла дама у камина, – моя старшая внучка.

Старшая внучка покраснела и опустила ресницы. Очень длинные. Красивая девушка…

– А это, – продолжала старуха, – другие мои внуки. Герард, Жюль и Амалия. Мою дочь Луизу вы уже видели. Она вдова.

Луиза повернулась, и тут Дик ее узнал. Знакомая Марианны! Или родственница? Воистину, Оллария город маленький.

Пухленькая Амалия сделала реверанс. Славная девочка, но до сестры ей далеко, а круглолицый Жюль Дику напомнил кого-то очень знакомого. Мальчишка с нескрываемым восхищением рассматривал вооруженных до зубов гостей, Амалия и Герард тоже не скрывали восторга, а Селина смотрела в пол, теребя кисти расшитой цветами занавески. В девушке чувствовались те же беззащитность и благородство, что и в Катари. Приятная семья, только почему они живут в мещанском квартале? Остались после смерти отца без средств?

Ричард был слишком хорошо воспитан, чтобы откровенно разглядывать незнакомую девицу, но почему бы не представиться ее брату? Конечно, эр Август не одобрит знакомства с обитателями мещанского квартала, но молодой человек Дику нравился, а неприкрытое восхищение, с которым тот смотрел на маршала, вызывало желание взять его под свое покровительство.

Ричард Окделл улыбнулся и подошел к брату и сестре, сожалея, что на нем нет орденской цепи. Было бы сразу видно, что он не просто носит плащ за своим эром, а прошел с ним огонь и воду.

– Разрешите представиться, – Дик протянул руку, – Ричард Окделл, оруженосец монсеньора. Ваше имя я слышал, но вот имя вашей прелестной сестры…

Имя сестры он тоже слышал, но для разговора нужен повод.

– Ее зовут Селина, – Герард от души пожал протянутую руку. – Сэль, хватит туфли разглядывать, поздоровайся с гостем.

Селина вспыхнула до корней волос, но глаза подняла:

– Сударь… Мы польщены. Вы оказываете нам честь.

– Пустое, – Дик еще раз улыбнулся. – Осмелюсь спросить, вы давно в Олларии?

– О нет, – девушка справилась с собой, – мы переехали к бабушке после смерти папеньки. Дело в том, что Герард хочет…

– Селина, – юноша с укором взглянул на сестру и быстро сказал: – Не слушайте ее, сударь.

– Почему? – Дик галантно наклонил голову. – Говорить со столь очаровательной особой – величайшая радость.