Читаем без скачивания Аркадий Гайдар. Мишень для газетных киллеров - Борис Камов

— Я вам скажу, почему Ивана Николаевича невозможно было поймать: он все видел, все слышал, и пуля его не брала.

Страх перед Соловьевым жил в людях и 40 лет спустя после гибели атамана.

Малограмотный казачий урядник Иван Соловьев, этакий Ползунов военной стратегии, самоучкой изобрел один из перспективнейших приемов психологической войны и большой политики — игру в двойников. А восемнадцатилетний начальник- боевого района этот сверхсекретный прием разгадал, что сильно упростило для комбата его нелегкую командирскую жизнь. Для Аркадия Петровича, как для интеллектуала и военного специалиста, это была большая победа. Тем более, что Иван Николаевич пользовался двойниками уже года полтора, наводя ужас на неграмотных хакасов и порождая тупую озабоченность у местного начальства, которое не могло понять, как это у Соловьева все так ловко и победоносно получается.

Любопытно, что после Соловьева ту же игру продолжили Адольф Гитлер, Бенито Муссолини, Бен Ладен и только недавно пойманный (проданный за 25 000 000 долларов своими же) и вскоре казненный Саддам Хусейн.

А началось все с полупьяных игр с переодеванием, затеянных Ванькой Соловьевым из деревни Форпост, что в мало кому известной Хакасии.

…Сообщив о своем главном открытии, Аркадий Голиков нанес товарищам по работе еще несколько сокрушительных ударов.

Коллегам-командирам он разъяснил: «Оперативные приемы, пахнущие стратегическим духом, не приведут ни к чему».

Это был первый удар.

Второй оказался еще сокрушительнее.

Голиков объяснил коллегам-командирам одну из главных причин их поражений в войне с Соловьевым: командиры-чоновцы не потрудились за два года «обзавестись собственной агентурной разведкой».

…И отвесил оплеуху «солдатам Дзержинского»: «Несмотря на то, что эта губительная канитель тянется третий год, органы ЧК и ГПУ пригодны здесь, — продолжал Аркадий Петрович, — только для того, чтобы следить, не выпил ли командир стакан самогонки; эти органы совершенно забывают о своей прямой цели сообщать, что творится внутри банды (Соловьева. — Б. К.). Я больше чем уверен, что для создания настоящей агентуры у них ничего не предпринято».

…Забегая вперед, скажу: чекисты припомнили Голикову эту затрещину достаточно скоро…

Восемнадцатилетний теоретик и недавний абитуриент Академии Генерального штаба предложил командованию войсками ЧОН Енисейской губернии перестроить всю стратегию войны с Соловьевым.

Для победы над атаманом Голиков посоветовал… воспользоваться «приемами противника».

Реально для этого требовалось:

• создание в срочном порядке «закордонной» разведки путем внедрения своих людей в стан Соловьева;

• применение дезинформации;

• использование обманных тактических приемов при разработке боевых операций.

Скорее всего, самым обидным для руководства губЧОН стали вот что. Трезво оценивая ситуацию, Голиков объяснил: при нынешнем состоянии частей ЧОН Енисейской губернии такие гибкие действия невозможны.

В Красноярске докладную записку читали по кругу. С ней ознакомилось все военное, чекистское и партийное руководство губернии. И, несмотря на жесткую критику, восхитилось. Об этом свидетельствуют шесть восторженных резолюций на единственном, совершенно секретном экземпляре послания Голикова. Документ даже не стали копировать, то есть перепечатывать на машинке. Его передавали из рук в руки.

Особенно любопытно выглядела резолюция заместителя командующего войсками ЧОН губернии Кусина: «.. теперь я понимаю, почему на Голикова столько доносов от командира Сибсводотряда…», то есть Кудрявцева. Для Кусина было очевидно: наличие такого подчиненного, как Голиков, должно было вызвать у Кудрявцева страх за свое служебное будущее.

Мы имеем возможность проследить подноготную небывалого преступления. Оно повлекло за собой массу бед для Голикова и для всей Хакасии. Эхо его живет до сих пор.

Читатель помнит, с чего началась вся история. Командование ЧОН губернии, отчаявшись одолеть Соловьева, обратилось в Москву с просьбой дополнительно прислать для укрепления Ачинско-Минусинского района один полк и еще один батальон.

Для этого формально имелись все основания. Боевой район был громаден: 10 000 квадратных километров. Здесь все было покрыто горами и тайгой.

Штаб ЧОН РСФСР, не очень-то представляя трудности войны в этих условиях, нашел, что будет достаточно послать умную голову. Штаб частей особого назначения губернии решил доказать столичному начальству: «Ваш Голиков тут ничего не сделает». И местное командование пошло на откровенное вредительство.

Красноярск просил у Москвы для создания постоянного гарнизона в Ачинско-Минусинском районе 1500 человек. Таких резервов столица не нашла.

Но когда начальником того же боерайона стал Голиков, то войско ему было выделено такое: 98 пехотинцев и 26 кавалеристов. Итого: 124 человека. Меньше в десять с лишним раз по сравнению с тем, что заказывали местные полководцы. В два с лишним раза меньше, чем в двух соседних боевых районах, где столкновений вообще не происходило, потому что Соловьев там не появлялся. Каждый соседний боерайон имел по 300 с лишним человек.

Мало того, батальон Голикова оказался в три с лишним раза меньше, чем войско Соловьева. Оно (по слухам, собранным ГПУ, — больше чекистам собирать было нечего) насчитывало до 500 человек.

Но и это не все.

Свои столь «мощные» силы Голиков вынужден был рассредоточить по боевому району, то есть на пространстве в 10 000 квадратных километров. В личном распоряжении самого Аркадия Петровича осталось всего 33 человека: 26 всадников и 7 пеших бойцов.

С 33 бойцами сокрушить Соловьева было невозможно. Голиков был человек практичный. Тщательно подсчитав свои нужды, он тоже попросил подкрепления. Не полк. Даже не батальон. Даже не роту. А только еще 80 человек. Два взвода. Срок — до конца лета. Осенью, полагал Аркадий Петрович, с Соловьевым будет покончено. При этом Голиков твердо обещал, что не попросит больше ни одной души.

В результате он надеялся иметь:

124 человека + 80 = 204 бойца.

Это было бы на 100 человек меньше, чем имел каждый соседний боеучасток.

Это было бы на 200–300 человек меньше, чем располагал Иван Соловьев. И в 5–7 раз меньше, чем просило красноярское начальство.

…Но невольного соперничества с Голиковым опасался не только Кудрявцев. О том, что Аркадий Петрович был на Тамбовщине командующим 5-м боевым участком (численность войск — 6000 бойцов) помнил и командующий губЧОН товарищ Какоулин. У него таких сил не было и в помине…

…Голикова за его аналитический обзор похвалили. По результатам обсуждения докладной записки было принято три важных решения.

1. Голиков получил исключительные полномочия.

«Комбату Голикову все оперативные донесения о ходе ликвидации банды (Соловьева. — Б. К.) представлять непосредственно в штаб ЧОН Енисейской губернии.

Средства доставки сведений не оговаривались. А это была нешуточная проблема.

2. Было горячо поддержано предложение А. П. Голикова о создании собственной широкой разведывательной сети на территории Ачинско-Минусинского района. Комбату по его просьбе был выделен специальный мануфактурно-промтоварный фонд для оплаты агентуры.

3. Но главным пунктом решения штаба стал ответ на просьбу Голикова увеличить численность его отряда.

Штаб ЧОН Енисейской губернии издал по этому поводу специальный, совершенно секретный приказ.

«Для укрепления боерайона Голикова» (площадью 10 000 квадратных километров!) выделялось пополнение: восемь бойцов. Ровно в десять раз меньше, чем просил Голиков.

В результате под непосредственным началом Аркадия Петровича оказался 41 боец. Сюда входили и пехотинцы, и кавалерия, и даже нестроевые красноармейцы… Одного (для устрашения мальчишки-командира) тут же заколол Соловьев: боец заснул в карауле.

Осталось ровно 40.

Выделяя Голикову «для укрепления» боевого района восемь человек, Какоулин и его окружение понимали, что они делают. И для чего. Им нужен был провал миссии Голикова. Любой ценой. Даже ценой предательства «интересов рабочего класса».

Что губернское чоновское начальство откровенно издевалось над Голиковым, свидетельствует недавно установленный факт. Вскоре после того как Голикову было выделено подкрепление в количестве восьми человек, штаб ЧОН губернии создал комиссию. Она обследовала работу Голикова и осудила его за недостаточную эффективность боевых действий против Соловьева.