Читаем без скачивания Аркадий Гайдар. Мишень для газетных киллеров - Борис Камов
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
1. Голиков закончил бы академию. Тухачевский не терял бы его из виду, продвигал бы дальше. В этом случае судьба Аркадия Петровича, скорее всего, оказалась бы схожей с судьбой самого Михаила Николаевича и его ближайшего окружения…
2. Голиков закончил бы академию. Тухачевский его продвигал бы. Голиков за 16 лет с момента поступления на учебу до трагической гибели маршала прошел бы большой путь. Если бы Аркадий Петрович не попал в список 40 000 репрессированных командиров, подписанный Ворошиловым и Сталиным, к 1941 году он мог оказаться в числе ведущих военачальники страны. Об этом свидетельствует одна подробность.
На Тамбовщине в 1921 году семнадцатилетний А. П. Голики» был командиром полка в 4000 бойцов, а затем командующим боеучастка в 6000 человек.
На той же Тамбовщине в 1921 году служил и Г. К. Жуков. Было ему 23 года. Он командовал кавалерийским эскадроном 150 сабель.
Таков был старт обоих молодых и одаренных командиров в 1921 году. Кто из них при равных условиях имел больше шансов на усыпанную алмазами, изготовленную из платины и рубиов маршальскую звезду?
Но повесть про Тимура и его команду Аркадий Петрович уже не написал бы в обоих случаях. Можно ли представить жизнь Советской страны без книг писателя Аркадия Гайдара?
Начальственный переполохО предстоящем прибытии Голикова в Красноярск штаб ЧОН Енисейской губернии узнал из шифровки. В телеграмме предельно сжато говорилось: А. П. Голиков служит в Красной армии с 1919 года. Прошел большой путь от командира взвода. Последняя занимаемая должность — командующий войсками 5-го боевого участка Тамбовской губернии.
В конце телеграммы сдержанно сообщалось: инициатива, проявленная А. П. Голиковым и поддержанная командующим войсками Тамбовской губернии М. Н. Тухачевским, способствовала мирному завершению конфликта в означенной местности и привела к добровольной сдаче в плен более 6000 мятежников. Учитывая столь полезный опыт, штаб ЧОН РСФСР принял решение отозвать товарища Голикова из Академии Генерального штаба и направить его в Енисейскую губернию.
Сообщение потрясло руководство губЧОН. Вместо пополнения в 1500 бойцов, вместо создания мощного гарнизона в Ачинско-Минусинского районе, вместо эшелонов с продовольствием, обмундированием, боеприпасами и дополнительным вооружением Москва посылала какого-то Голикова. И больше ничего.
Весть оказалась неприятной для командующего войсками ЧОН губернии Владимира Какоулина и по другой причине. К нему ехал молодой командир, который добился очень серьезных результатов в гораздо более тяжелых условиях.
Еще более тревожной новость оказалась для командира 6-го Сибирского сводного отряда Кудрявцева. Это под его началом должен был проходить службу Голиков. Кудрявцев опасался (о чем свидетельствуют дальнейшие события): если деятельность Голикова будет столь же успешной, как на Тамбовщине, то посланец Москвы может занять его место. А Красная армия сокращалась. И он, Кудрявцев, рисковал подпасть под сокращение и остаться без работы. У него же была многодетная семья.
Но самую большую тревогу в связи с предстоящим приездом столичного гостя испытала местная служба безопасности в лице начальника губернского ГПУ товарища Щербака. За два года существования соловьевщины чекистам нечем было похвастаться. Ни атамана, ни его ближайших помощников не удалось поймать или обезвредить. Вся информация, которой располагали чекисты, была смутной, клочковатой и базировалась на показаниях случайных лиц.
Обособленность чекистов от остальных органов власти, включая партийную, позволяла им скрывать свое преступное разгильдяйство. Беспокойство вызывало то обстоятельство, что было неизвестно, с какими полномочиями в отношении деятельности местного ГПУ едет Голиков. В том, что касалось борьбы с Соловьевым, эти полномочия могли быть широкими и решительными.
От известия, что едет командир из Москвы, вероятно, задумался и поежился атаман Иван Соловьев. Его разведка (не в пример ГПУ) узнавала обо всех событиях и назначениях в губернии до невероятия быстро. К местным бестолковым командирам Соловьев уже привык и хорошо к ним приспособился. Они ему почти не мешали. Каким же будет новый?
Но в Красноярске, в штабе ЧОН губернии, в местном ГПУ все испытали потрясение и чувство личного оскорбления, когда из очередной шифровки с биографическими данными стало известно, что Голикову 18 лет. В Красноярске на полном серьезе решили, что Москва над ними просто издевается.
Хотя местом службы Аркадия Петровича должен был стать Ачинско-Минусинский район Хакасии, после прибытия Голикова в Красноярск начальство не спешило его отпускать. Повторялась история, рассказанная Николаем Васильевичем Гоголем в комедии «Ревизор». Все были уверены, что Голиков прибыл с тайной миссией. Все хотели понять, с какой именно. Но в первую очередь хотели знать, что за человек этот Аркадий Голиков, которого Москва нашла нужным специально отозвать из Академии Генерального штаба.
Так что встретили Аркадия Петровича в Красноярске, мягко говоря, без душевной теплоты. Поселили в командирском общежитии. Обедал он в командирской столовой. Состоял пока в резерве при штабе. Ему предложили не торопясь ознакомиться со старыми и новейшими документами по истории бандитизма в Енисейской губернии. Особенно в Хакасии. Начальство жаждало к Голикову приглядеться.
Но если губернское военное руководство действительно желало что-либо от Голикова скрыть, то ничего глупее оно придумать не могло. Аркадий Петрович прошел школу штабной работы крупного масштаба. Он умел читать документы, открывая второй и даже третий реальные слои информации в любой полуграмотной бумаженции.
Какоулину в Красноярске, Кудрявцеву в Ужуре, а также славным «солдатам Дзержинского» и в страшном сне не снилось, чтó, сидя в секретной части штаба, Голиков извлечет из полуслепых документов на шершавой бумаге или на чистых сторонах оберток от «Чая Высоцкого».
Сам чай в Сибирь давно не привозили. Кипяток (для цвета) заваривали морковкой или же лечебными травами, скажем, зверобоем. Сотни тысяч отпечатанных на великолепной бумаге, но не использованных оберток сохранились. Чистая их сторона из за нехватки писчей бумаге использовалась для составления совершенно секретных разведсводок.
На подозрении у своихЯ нарочно столь подробно объясняю ситуацию, в которую попал Голиков. Каждый шаг его в Красноярске — куда бы ни пошел и с кем бы ни разговаривал — находился под неусыпным контролем. За ним следили внимательнее и трепетнее, чем за действиями Соловьева. Мало того, начальство с первого часа искало предлог обвинить столичного гостя в беспробудном пьянстве, дебоширстве с битьем посуды или в навязчивом внимании к хорошеньким аборигенкам, чтобы сразу, с волчьим билетом, отослать обратно.
Но Голиков в «аморалке» замечен не был. Вина не пил. Выглядел всегда безукоризненно: выбрит тщательно, китель и галифе отутюжены, сапоги надраены. При случае Голиков охотно объяснял: все мужчины в семье по линии матери, начиная с XVI века, служили в армии. Многие имели высшие награды — золотое оружие и ордена погибшей империи.
Что же до служебных бумаг, то составлял их Голиков отменно. Тайные наблюдатели при этом докладывали: никаких секретных писем Голиков не писал, почтой не отправлял и в руки незнакомым лицам в глухих углах Красноярска не совал. При тогдашней повсеместной расхлябанности никуда не опаздывал. И его в конце концов направили в Ачинско-Минусинский, то есть самый обжигающий район Хакасии.
Голикову предписывалось: каждые три-четыре часа сообщать о происходящих в районе событиях и всех передвижениях самого комбата с обязательным указанием места пребывания и даже времени отправки депеши.
Для сравнения: недавним врагам советской власти, отпущенным домой по амнистии, полагалось отмечаться в сельсовете кому раз в сутки, а кому и раз в неделю…
Поскольку телефонно-телеграфная связь практически отсутствовала, то Голикову выделили трех фельдъегерей. Переодетые в гражданское платье, они охотничьими тропами добирались до штаба 6-го Сибсводотряда, чтобы передать донесение от Аркадия Петровича. И тут же возвращались с новыми указаниями от начальства.
Было очевидно: информация о самом Голикове интересовала штабы в Ужуре (где располагалось командование 6-го Сибсводотряда) и Красноярске больше, чем сведения о мятежном атамане.
Каждая депеша Аркадия Петровича тут же включалась в общую оперативную и разведывательную сводки о положении в губернии с обязательным указанием места, откуда пришла, и часа, когда была отправлена. Первые экземпляры тут же уходили в Москву. Как говорится, здесь не забалуешь…
Из разведсводок: