Читаем без скачивания Куб со стертыми гранями - Владимир Ильин

— А я за тебя подежурю по Пенитенциарию, — заискивающе предложил Китадин и, видя мою кислую гримасу, уточнил: — Два раза. — Наверное, выражение моего лица изменилось в лучшую сторону, потому что этот хитрец сразу добавил: — Только не в этом месяце, ладно?..

Глава 2

Планы на этот вечер у меня еще с утра были поистине наполеоновские.

Надо было запустить стиральный автомат, чтобы избавиться от накопившейся груды грязного белья в ванной. Надо было перепрограммировать кухонный автомат так, чтобы он готовил вкусную и питательные блюда вместо той подозрительной бурды, которой иногда он имел обыкновение потчевать нас с дочерью. Наконец, надо было вновь водрузить на стену рухнувшую два дня назад полку в комнате Кристины и разобраться с барахлившим вот уже две недели одороидентификатором во входной двери…

Однако, как это часто бывает, чем больше задумок ты хочешь реализовать, тем меньше тебе удается сделать.

На стоянке турбокаров, пока я возился с заедающим замком водительского люка на своем зеленом “Парабелле”, меня окликнула Инга, и выяснилось, что мы с ней довольно давно не виделись.

Чтобы восполнить пробел в нашем общении, я любезно предложил доставить ее на ближайшую посадочную площадку аэров — Инге предстояло добираться в Блюривер — но как-то само собой получилось, что по дороге мы заехали перекусить в китайский ресторанчик на Семнадцатой улице, а острые блюда, как справедливо замечают медики, способствуют приливу жизненных сил и крови к различным частям тела.

Вследствие этого грандиозные замыслы были мной решительно отложены на неопределенное будущее, турбокар оставлен на стоянке у аэроплощадки, а я проводил регулярно любимую мной женщину до ее дома. “До” в данном случае означало “в”…

Уже часов в восемь, когда мы с Ингой отходили от очередного признания друг другу в любви не на словах, а на деле, грянул вызов на видеосвязь, и когда моя подруга включила видеофон, я вдруг услышал голос Кристины.

Как назло, аппарат у Инги не был настроен на автоматическую блокировку видеоканала в момент включения, а отключать экран после того, как моя дочь увидела Ингу, мягко говоря, в купальном виде, было бы подозрительно.

Меня спасло от немедленного позора лишь то, что Инга закрывала от Кристины своими мощными формами помятое ложе любви, на котором корчился я, как мифический Прокруст.

— Я прошу прощения, Инга Маргаровна, — тем временем стопроцентно светским голоском пищала моя кровинка (и откуда она только узнала отчество Инги, если даже я его не знаю?!). — Мой папа, случайно, не заходил к вам в гости?

Надо отдать Инге должное — она не растерялась в этой пикантной ситуации и не поймалась на удочку.

— Твой папа? — удивилась она. — А кто он, прелестное дитя?

— Его зовут Теодор Драговский, он работает эдукатором в вашем Пенитенциарии, — невинно сообщило “прелестное дитя”. — Вы извините, Инга Маргаровна, что я вас тревожу, просто он тут срочно понадобился нам с мамой…

Вот маленькая стервочка! Может быть, не так уж беспочвенна имеющая широкое хождение среди мужской части населения Земли сентенция, откуда берутся ведьмы-тещи, если все невесты так милы и обаятельны?

— Но у меня его нет, — хладнокровно сообщила Инга. — И с какой стати я могла бы пригласить его к себе в гости, милое дитя, если ко мне сегодня вернулся из командировки муж? Ты извини меня, но я как раз хотела принять душ…

— До свидания, Инга Маргаровна, — пропела Кристина, и экран погас.

Мы с Ингой переглянулись и дружно расхохотались. Впрочем, веселье наше длилось недолго.

— Твоя дочь или телепатка, или просто шпионит за тобой! — заявила Инга. — А может, она залезла в твой комп-нот, куда ты старательно заносишь данные о всех своих любовницах?.. А иначе как объяснить ее звонок именно ко мне?

— Да я клянусь тебе, что и сам понятия не имею, откуда она узнала про тебя! — отбрыкивался я. — Может, какой-нибудь неизвестный доброжелатель, видевший нас вдвоем, услужливо сообщил ей твои координаты?.. У тебя нет среди знакомых ревнивцев, чьи домогательства ты имела несчастье отвергнуть?

— Так же, как и у тебя нет супруги и других любовниц! И какое право ты имеешь обвинять во всем меня?

И пошло, и поехало…

Не знаю, преследовала ли Кристина эту цель или нет, но в результате ее загадочного звонка мы с Ингой окончательно разругались, и я не стал более задерживаться в ее уютном гнездышке.

В аэре, мрачно размышляя над перипетиями своих плачевных отношений с женщинами, я вдруг обратил внимание на субъекта у окна, косившегося на меня так внимательно, словно я занял у него сто юмов и до сих пор не вернул. Наши взгляды встретились, и мужчина тут же отвернулся, с повышенным интересом изучая сумрачное небо за окном.

В свою очередь, и у меня мелькнуло смутное ощущение, что мы уже когда-то встречались с этим потертым невзрачным коротышкой с торчащими, как у слона, ушами и вечно выпученными, как при базедовой болезни, глазами. Однако, сколько я ни напрягал свою память, так и не смог вспомнить, где и при каких обстоятельство наше знакомство с этим типом могло иметь место, и пришлось приписать эту странность часто муссируемому в психологии феномену под названием “дежа вю”.

Ложная память.

А может, не ложная, а инерционная,а, Теодор? Может быть, все-таки человеческий мозг так устроен, что воспоминания о том, что было до коррекции, все-таки застревают в нем в виде обрывочных видений, иллюзий, вот таких вот мгновенных странных ощущений?

Но тогда, может быть, субъект у иллюминатора — твой бывший подопечный, только, в отличие от того же Изгаршева, сумевший взяться за ум и избавиться от дурных наклонностей — с твоей помощью, разумеется!.. Ведь, судя по всему, и он тебя принимает за своего старого знакомого.

Интересно, за что его тогда осудили и чем он сейчас занимается? Не удалось ли ему с твоей помощью просто-напросто одурачить полицию и инвестигаторов и скрыться от правосудия? Где гарантии, что теперь он чист, как душа младенца, а не насилует, скажем, старушек на кладбищах, как это когда-то делал один осужденный, к сожалению — а может быть, и к счастью — так и не поддавшийся твоим эдукаторским усилиям?..

У меня мелькает соблазнительная мысль заговорить со своим попутчиком, чтобы побольше узнать о нем, но я вовремя удерживаюсь от этого намерения. И не потому, что заранее сомневаюсь в искренности этого человека.

Вероятно, подсознательно мне не хочется допускать, что наша работа может давать осечки. Потому что, если воспринимать коррекцию как фикцию, как наше заблуждение или самообман, то тогда окончательно опустятся руки и никогда не захочется спасать ни убийц, ни их жертв…