Читаем без скачивания Разделяющий нож: В пути - Лоис Буджолд

— Это не Серая ли уже? — спросила Фаун Берри, выглянув в окно и обнаружив, что берег стал пугающе далеким.

— Нет, — ответила Берри, с довольным видом прихлебывая чай. — Это Медвежья река. Она протекает через Рейнтри от Крестьянской равнины. Мы проделали три четверти пути от Трипойнта до Конфлуенса! Должно быть, в Рейнтри на прошлой неделе были сильные дожди — нечасто случается видеть Медвежью такой полноводной.

— По ней ходят суда? — Фаун снова выглянула в окно.

— Ясное дело. Всю дорогу до Крестьянской равнины, которая более или менее и является целью плаваний. Поэтому-то, наверное, город и находится там, где находится. Медвежья река почти такая же оживленная, как Грейс.

Опустошенный Гринспринг расположен на одном из притоков Медвежьей, вспомнила Фаун. И лагерь Боунмарш тоже. Тяжелая кампания прошлого лета против Злого проходила к северу от самого большого города Крестьянской равнины, и разрушения его не затронули. Даг поблагодарил бы за это отсутствующих богов, но Фаун думала, что сказать спасибо скорее следовало бы Дагу.

После слияния с Медвежьей Грейс разлилась широко, а кое-где и вышла из берегов. Некоторые из низких островов скрылись под водой, и голые деревья торчали, словно выросшие со дна; река быстро текла мимо них. Фаун иногда замечала животных, спасающихся на этих деревьях: опоссумов и енотов, пару бурых медведей, а однажды, совсем близко, рысь. Баржа проплыла мимо кабана, решительно боровшегося с течением, и мужчин еле удалось отговорить от попытки поохотиться на него с борта судна. Плавник кучами собирался вокруг выступающих из воды высоких частей островов, напоминая издали лохматые головы.

Ближе к вечеру Берри распорядилась, чтобы на каждое весло сели по двое мужчин: иначе трудно было подвести неповоротливую «Надежду» к берегу. Когда команда привязывала баржу к дереву под прикрытием мыса, мимо в сумерках проплыло нечто странное: две баржи, скрепленные бортами. Матросы, по-видимому, напрасно пытались управлять этим громоздким сооружением, потому что течение медленно вращало его.

Увидевший их с задней палубы Бо крикнул, чтобы они разъединили суда и пристали к берегу, пока не стемнело, но матросы то ли не услышали, то ли не поняли его; их ответные крики были неразборчивы.

— Почему это они соединили свои суда таким образом? — с любопытством спросила Фаун, тоже выходя на палубу.

— Наверное, потому, что это дураки из Рейнтри, ни черта не знающие о реке, которым не следовало бы сюда и соваться. — Бо подкрепил свои слова тем, что плюнул за борт.

— Может, ради компании или чтобы не потерять друг друга в темноте. Наверное, так они чувствуют себя в большей безопасности на этой большой реке, — медленно проговорил Вит. — Даже «Надежда» начала казаться здесь маленькой.

— Разве ты не видишь, почему это не делает их плавание более безопасным? — спросила Берри.

— Ох, я догадалась! — возбужденно воскликнула Фаун, глядя вслед баржам из Рейнтри.

Берри усмехнулась.

— Ну, ты-то догадалась, а теперь подождем Вита!

Парень прищурился, глядя в темноту, и проговорил:

— Они пытаются перевезти вдвое больше груза, используя вдвое меньше весел.

Фаун быстро закивала.

— Верно, — с удовлетворением сказала Берри. — Из тебя еще может получиться речник.

Вит широко улыбнулся ей.

— Очень на это надеюсь.

Берри невольно улыбнулась ему в ответ — не своей обычной кривой улыбкой, а простодушно и почти радостно. Она потерла губы и качнула головой.

— И к тому же они плывут в темноте… если только у них на борту нет собственного Стража Озера — да и то, боюсь, не слишком сообразительного. — Берри оперлась на поручни и стала смотреть на реку. Фаун едва расслышала ее шепот: «Папа-то не был деревенским дурачком. Так что же случилось?»

18

На следующее утро плавание оказалось легким: русло реки не делало поворотов, мелей не встречалось. Берри предложила Виту дать ему урок по управлению рулевым веслом, а Даг на передней палубе взялся тренировать Дар Стражей Озера: он давно уже подозревал, что двое напарников гораздо больше внимания уделяли другим умениям: стрельбе из лука и владению ножом, мечом, пикой.

Даг расположился на скамье, Барр прислонился к курятнику, а Ремо, скрестив ноги, уселся на палубе. То открывая, то закрывая глаза, дозорные по очереди упражнялись во внутренней слепоте — добровольном отказе от восприятия ради того, чтобы быть невидимыми для других обладателей Дара. Обнаружилась несправедливость природы: Барр обладал более сильным врожденным Даром, хотя Ремо более дисциплинированно пользовался тем, что имел.

— Ты только едва умеешь закрывать свой Дар, но тебя взяли в отряд? — спросил Даг Барра. — Амме, должно быть, не хватает дозорных гораздо сильнее, чем я думал.

Парень махнул рукой.

— Такая слепота заставляет снова чувствовать себя ребенком, — возразил он, — когда Дар вообще еще не проявился.

— Тут большая разница. Ребенок беззащитен и сам никому не опасен. А ты, если не сумеешь закрыть свой Дар, никогда не сможешь подобраться к Злому достаточно близко чтобы нанести удар разделяющим ножом.

«Если у тебя будет нож…»

— На таком расстоянии он просто увидит меня, верно? Я хочу сказать — у Злых же есть глаза?

— Обычно есть. Но дело не в этом. Хорошая маскировка Дара также не позволит Злому вырвать его, особенно если тварь слабая или молодая. Так что тебе остается только на это и надеяться. — Даг подумал, что тут может пригодиться его собственная, хоть и слабая, способность вырывать Дар: он может тренировать молодых дозорных сопротивляться этому. У него даже возникло искушение проверить эту мысль на практике, однако его остановила уверенность в том, что подобная попытка испугает неопытных парней до медвежьей болезни и ему потом придется давать трудные объяснения. Однако все же его ободрило понимание того, что любой дозорный, который мог бы противостоять Злому, окажется способен противостоять и ему самому, как любитель подраться сумеет отразить удар в лицо.

«По крайней мере, если будет ждать удара. Любой Страж Озера, но только не фермер…»

Закусив губу, Даг прогнал тревожную мысль: это можно будет обдумать и потом.

— Независимо от того, окажешься ли ты тем, кто вонзит нож, или нет, чем лучше ты умеешь закрывать свой Дар, тем больше шанс, что ты потом не проведешь неделю, выворачивая кишки наизнанку после соприкосновения со скверной.

Ремо внимательно посмотрел на Дага.

— С тобой такое случалось?

— Мне пришлось промучиться две недели, — признался Даг. — После такого я гораздо серьезнее стал относиться к тренировке Дара. Давайте-ка проделаем все еще раз. Сейчас моя очередь закрывать Дар. Вы двое зажмурьтесь и попытайтесь наблюдать за мной внутренним зрением.