Читаем без скачивания Я люблю тебя, Зак Роджерс! - Анна Милтон
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
От одной лишь мысли об этом… человеке меня выворачивало наизнанку от безудержного потока отвращения, родившегося взрывом в желудке и стремительно ползущего вверх. Оно приблизилось к горлу и резко сковало его металлическим обручем, не позволяя сделать полноценный вдох и вместе с выдохом отпустить напряжение, из которого буквально состояло мое тело.
— Просто дождись, — опустив голову, сказала я себе.
Но воплотить спокойствие в реальность и укутать себя в него, словно в теплое пуховое одеяло, гораздо сложнее.
Мне просто чертовски не хватало терпения.
Поддержка Джессики была бы сейчас как раз кстати. Но я не могла вызволить ее ночью и попросить приехать ко мне. Я не могла выпустить на волю это проявление эгоизма, поэтому похоронила желание оказаться в дарующих умиротворение объятиях лучшей подруги глубоко в своей душе, которую тяжелыми волнами окутывало мрачное ощущение чего-то плохого.
Еще мне категорически запрещено накручивать себя, так как это вдобавок к бушующему беспокойству разжигало внутри меня яростное пламя нехороших эмоций, выходящих за рамки и сулящих возникновение неприятностей, если я немедленно не возьму себя в руки.
Все будет хорошо.
С мамой.
Со мной.
С нами.
Отца это не касалось.
Его вообще будто не существовало, что, не буду скрывать, утешало меня, ведь его лицо, его голос — голос предателя — преследовали меня в дебрях моего сознания, куда сквозь цветущие, обволакивающие мысли не просачивался свет.
Но пришлось вспомнить о том, что наша семья состоит не только из меня и мамы. Еще присутствует Он. Лицемер, играющий роль образумившегося семьянина. Человек, в которого поверила мама. Человек, к которому мое доверие навсегда останется лишь горьким дуновением воспоминаний давнего прошлого.
Пришлось вспомнить, что мама будет опечалена, если не увидит его здесь, рядом со мной, когда ей станет лучше, когда нам будет дозволено увидеть ее. Она любила его, и это было тяжело признавать. Но факт остается фактом. Я, как не самая хорошая, но заботливая дочь, должна учесть это и сделать то, на что бы никогда не решилась, не будь придавлена сложившимися обстоятельствами.
Я судорожно сглотнула и под бешеные удары сердца, отскакивающие от стен коридора, потянулась в карман, чтобы достать телефон. Мои глаза слегка округлились, когда я взглянула на время. Пять часов утра. Словно по сигналу широко раскрыла рот, издавая почти беззвучный зевок.
«Сделай это» сказала себе и зашла в список контактов.
Мой палец дрогнул над именем отца.
Да. Он записан, как «Патрик», а не «отец», «папа», «папуля», или что-то вроде того.
Устало потирая висок, я вслушивалась в монотонные, размеренные гудки длиной ровно одну секунду и с таким же временным промежутком. Понятия не имею, сколько просидела в неподвижной позе, ожидая, что мне ответят.
Черт бы его побрал.
Со злостью убрала телефон от лица и небрежно положила его рядом с собой. Где носит этого человека? И дома ли он вообще? Если бы был, то давно заметил бы наше с мамой отсутствие. Или ему настолько плевать на то, где мы находимся, что он просто-напросто решил не заморачиваться подобными вопросами.
В любом случае, проигнорированные пять звонков от меня явно намекали на равнодушие с его стороны.
Мне-то не больно. Но мама…
Я резко подскочила от приглушенного звука открывающихся дверей. Из другой части коридора, которая была скрыта от моего любопытного глаза, вышел тот самый высокий доктор плотного телосложения. Засунув руки в карманы синей формы, он мельком прошелся взглядом и заострил внимание на моей фигуре.
Не дождавшись, когда он подойдет ко мне, я сама ринулась к доктору.
— Как она? — накинулась сходу.
Мужчину моя реакция ничуть не удивила.
— Здравствуйте, — прозвучал невозмутимый голос. — Для начала… я не успел представиться. Доктор Эрик Джеммисон, — он протянул руку.
Я спешно пожала ее.
— Так как моя мама? — вернулась к главному. Пофиг на эти любезные формальности. — Что с ней?
Затаила дыхание. От томительного беспокойства засосало под ложечкой.
— В общей сложности, — начал доктор, сцепив руки за спиной, — здоровью миссис Питерсон ничего не угрожает. Точнее, угроза благополучно миновала, и сейчас ваша мама чувствует себя более-менее хорошо. Но ей нужен отдых. Я настоятельно рекомендую ей остаться в больнице хотя бы еще один день. Но было бы просто замечательно, если бы Линдси согласилась пройти профилактическое лечение, ведь с беременностью в ее возрасте не шутят. Я был бы рад, если бы вам удалось уговорить ее согласиться...
— Да, конечно, — промямлила я.
Стоп.
Стоп. Стоп. Стоп.
Ошеломленно подняла притупленный взор на доктора, который продолжал что-то говорить мне.
Что он сказал?
— Погодите.
Сомневаюсь, что доктор Джеммисон услышал мой лепет.
— Постойте.
Его губы продолжали шевелиться, озвучивая слова, которые не доходили до моих ушей. Будто находясь за невидимым барьером, они тонули, растворялись в воздухе под напором оглушающей, гробовой тишины.
Беременна? Моя мама беременна?
Но как?
То есть, я, конечно, знаю, как это происходит, но… это не укладывалось в моей голове.
Понятие беременности и моей сорокаоднолетней матери не сходились друг с другом, словно два звена из разных по структуре и содержанию цепей, которым суждено образовать нечто единое.
Оцепенение с внушающей скоростью охватило мое тело, превратив в камень мышцы, застудив кровь, льющуюся по венам. Я стояла неподвижно, хлопала ресницами, которые внезапно стали тяжелыми, и отчаянно пыталась пробиться сквозь глухую стену, разделяющую меня от реальности.
Мне было необходимо вынырнуть наружу, проделать отверстие в толстой корке льда и вдохнуть спасительный глоток информации, которую доктор все еще озвучивал, но его речь замедлилась — это я поняла по тому, как его рот почти не двигался.
— С вами все хорошо?
Наконец, я услышала что-то, кроме звенящего шока.
Неожиданно мое тело понесло в сторону, но доктор Джеммисон вовремя схватил меня за локоть.
— Я… в порядке, — глотая сухой воздух, пролепетала в ответ, уперев взгляд в бейджик мужчины.
Буквы, складывающиеся в его имя, расплывались.
— Может, присядете? — не дождавшись моего ответа, доктор усадил меня на скамью. — Вы не знали о беременности своей матери? — догадался он.
Это было странно. У меня совершенно не осталось сил, и казалось, словно я опустошена изнутри, но почему-то все еще могла удерживать свое тело в вертикальном положении.