Читаем без скачивания Крах СССР - Сергей Кара-Мурза

Выступая в 1992 г. в Германии, Горбачев так оправдывает свою деятельность по ликвидации советского строя: «Отличительной особенностью советской тоталитарной системы было то, что в СССР фактически была полностью ликвидирована частная собственность. Тем самым человек был поставлен в полную материальную зависимость от государства, которое превратилось в монопольного экономического монстра» [46, с. 187–188].

Откуда вытащил эту мысль функционер КПСС, всю жизнь после МГУ карабкавшийся по номенклатурной лестнице? Из советского обществоведения для элиты, а также из чтения ведущих марксистов СССР и Запада. Без опоры на К. Маркса его проклятья «советской тоталитарной системе» были бы просто ругательствами, не имеющими смысла. Почему государство, обладая собственностью, становится «монстром»? При каком количестве собственности у него появляются монструозные черты и почему? Является ли таким же монстром частная корпорация «Дженерал электрик», собственность которой по размерам превышала государственную собственность многих социалистических стран? И почему, если собственность государственная, человек «поставлен в полную материальную зависимость от государства»? В чем это выражается? Чем в этом смысле государственное предприятие хуже частного? Маркс так сказал, и Маркузе подтвердил!

Ясно, что при создании в СССР общества, основанного на началах социальной справедливости и обобществленного хозяйства, представления К. Маркса о таком строительстве имели принципиальное значение. А как видел К. Маркс преодоление капиталистического способа производства? На этот вопрос он отвечает в «Капитале» таким образом:

«Бьет час капиталистической частной собственности. Экспроприаторов экспроприируют.

Капиталистический способ присвоения, вытекающий из капиталистического способа производства, а следовательно, и капиталистическая частная собственность, есть первое отрицание индивидуальной частной собственности, основанной на собственном труде. Но капиталистическое производство порождает с необходимостью естественного процесса свое собственное отрицание. Это — отрицание отрицания. Оно восстанавливает не частную собственность, а индивидуальную собственность на основе достижений капиталистической эры: на основе кооперации и общего владения землей и произведенными самим трудом средствами производства… Там дело заключалось в экспроприации народной массы немногими узурпаторами, здесь народной массе предстоит экспроприировать немногих узурпаторов» [105, с. 772–773] (выделено мной. — С. К.-М.).

Итак, не национализация и не восстановление общины, а индивидуальная собственность — что-то вроде «ваучерной приватизации» по Чубайсу. Затем эти индивидуальные собственники вступают в отношения кооперации с образованием ассоциаций свободных производителей.

Во время дискуссии о политэкономии социализма это положение «Капитала» наверняка вызвало недоумение. Почему надо восстанавливать «индивидуальную собственность на основе достижений капиталистической эры»? Почему не строить сразу общенародную собственность на основе общинной культуры и достижений некапиталистической индустриализации? Разве это значит «повернуть назад колесо истории»? Это настолько не вязалось со здравым смыслом и русской культурой, что в комментариях к приведенному положению К. Маркса в канонической книге советской политэкономии цитата Маркса прерывается, а далее своими словами говорится: «На смену капиталистической собственности идет общественная собственность» [156, с. 285]. Советскому официальному обществоведению пришлось радикально подправить К. Маркса, сказав вместо слов «индивидуальная собственность» слова «общественная собственность».

Но так можно было обмануть лишь массу советских людей, которые жили себе, не вчитываясь в Маркса. Аэлита, советская и западная, которая считала своей миссией «делать жизнь по Марксу», после Второй мировой войны стала вчитываться в его труды.

Философ Г. Маркузе, который сильно повлиял на мировоззрение «новых левых», подчеркивал как одно из важнейших положений К. Маркса: «Крайне важно отметить, что отмену частной собственности Маркс рассматривал только как средство для упразднения отчуждения труда, а не как самоцель. Если они [обобществленные средства] не будут использованы для развития и удовлетворения потребностей свободного индивида, они просто перерастут в новую форму подчинения индивидов гипостазированному всеобщему. Отмена частной собственности только в том случае знаменует формирование новой социальной системы, когда хозяевами обобществленных средств становятся свободные индивиды, а не общество» [108].

В СССР Э.В. Ильенков так интерпретировал это положение К. Маркса, отталкиваясь от реальной практики русской революции и национализации промышленности: «Дело, на мой взгляд, заключается в Том, что после осуществления коммунистическим движением первой своей акции — революционного превращения «частной собственности» в собственность всего общества; т. е. в общегосударственную и общенародную собственность, перед этим обществом как раз и встает вторая половина задачи. А именно — задача превращения уже учрежденной общественной собственности в действительную собственность «человека», т. е., выражаясь языком уже не «раннего», а «зрелого» Маркса, в личную собственность каждого индивида.

Ибо лишь этим путем формальное превращение частной собственности в общественную (общенародную) собственность может и должно перерасти в реальную, в действительную собственность «всего общества», т. е. каждого из индивидов, составляющих данное общество» [67].

Но это — вольная трактовка. У К. Маркса не предусмотрено, что «экспроприация экспроприаторов» приводит к переходному состоянию государственной. и общенародной собственности, которую лишь впоследствии надо делить, превращая «в личную собственность каждого индивида». К тому же большая часть национального богатства в СССР уже была создана в рамках общественной собственности, и «экспроприация экспроприаторов» осталась в истории, основные фонды советского хозяйства 1991 г. никакой генетической связи с ней не имели. В СССР во времена М. Горбачева готовилась именно приватизация плодов общего труда.

Эта идея К. Маркса, которая была припрятана в советском обществоведении, все время «работала» в сознании гуманитарной элиты. Эта мина, заложенная под СССР, и была взорвана в конце перестройки.

Но это лишь дымовая завеса. Вся атака на общенародную и государственную собственность велась исключительно в целях прикрытия наглой и жестокой акции по присвоению этой собственности горсткой хищников. Присвоив ее, они вовсе не отнеслись к этой собственности с «чувством хозяина» — они ее разграбили, надолго парализовав производительные силы страны.

Идею «распродать государство» пропагандировали популярные партийные интеллектуалы, которых с энтузиазмом встречали на многочисленных собраниях интеллигенции: Например, Н.П. Шмелев сказал в беседе с корреспондентом «Известий» (30 октября 1989 г.): «Страна в тяжелейшем положении, и сегодня, пожалуй, не время обсуждать, почему мы в нем оказались… Продаваться должно все, что покупается. Не только потребительские изделия и строительные материалы, но и металл, грузовики, жилье, постройки и фермы — на селе, земля — в городе, в том числе иностранцам… Пора дать возможность купить клочок земли в городе каждому желающему»[80].

Действовала и тяжелая артиллерия— архитектор перестройки А.Н. Яковлев сразу поддержал торговцев: «Без того, чтобы иностранному капиталу дать гарантии свободных действий, ничего не получится, И надо, чтобы на рынок были немедленно брошены капиталы, земля, средства производства, жилье».

Наконец, в «Программе совместных действий кабинета министров СССР и правительств суверенных республик» (10 июля 1991 г.) было дано такое предписание: «Осуществлять широкую распродажу незавершенных строительством производственных объектов советским и иностранным юридическим лицам и гражданам под обязательства ускоренного их ввода». Таким образом, производственные объекты, в которые уже были вложены десятки миллиардов государственных средств, предполагалось распродать, возможно, за бесценок иностранцам и своим криминальным дельцам. В условиях начавшегося разгула коррупции это решение ориентировало на то, чтобы сознательно не достраивать производственные объекты, а передавать их за взятки будущим предпринимателям.

Советская система хозяйства сложилась в своих основных чертах в процессе индустриализаций, войны и послевоенного восстановления (30–50-е годы XX в.). Это эпоха так называемого мобилизационного социализма («сталинизма»). Многие называют первейшим признаком этого хозяйства огосударствление собственности. Это верно, но в любом тезисе важна мера. Говорилось, что в СССР произошло полное огосударствление собственности и это якобы стало причиной краха экономики. На деле личная собственность в СССР не только существовала и была узаконена, но уже представляла собой очень значительную часть национального богатства и была вовлечена в хозяйство.