Читаем без скачивания Лабиринт Минотавра (сборник) - Роберт Шекли

– Это для меня новость, – сказал Артур. – Я полагал, что боги могут все.

– Теоретически да. А на практике сила любого бога ограничена компетенцией других богов и Соглашением о межбожественной справедливости, где оговорено, что любой бог, ведомый людям, должен уважать авторитет всех остальных божеств. К тому же божественная сила лимитирована изначальной сутью человеческого бытия.

– Что за изначальная суть бытия? – заинтересовался Артур.

Хельга вновь нахмурилась.

– Я считала, что это общеизвестно. Изначальная суть сводится к тому, что, за немногими исключениями, люди обязаны принимать все выпавшее им на долю, мириться со своей судьбой или погибать, если не могут смириться.

– Это и есть изначальная суть человеческого бытия?

– Именно так.

– Люди умирают все равно, так или эдак, – заявил Артур, не чувствуя в данный миг особой симпатии к богам.

– Да, умирают, и, с точки зрения бога, прискорбно быстро.

– Подумать только, как тяжко богу видеть, что его почитатели мрут у него на глазах…

Хельга не уловила сарказма.

– Боги живут другими представлениями о времени. И на то, чтобы что-нибудь сделать, у них уходит времени гораздо больше. К моменту, когда чья-то просьба коснется внимания бога и он решит что-то предпринять, проситель скорее всего будет уже мертв и похоронен. Боги очень разочарованы, что надо укладываться в столь короткий срок.

– Удивительно, как они вообще умудряются делать для людей что бы то ни было!

– В большинстве своем они стараются как могут. Но попомните, они могут делать исключения из правил лишь для очень немногих. У них на уме есть более серьезные заботы, чем нужды их почитателей. Правильно будет сказать, что большинство богов в конце концов начинают ненавидеть людей, потому что те вечно в чем-то нуждаются, вечно протягивают руку и повторяют: «Дай, дай!..»

– Понятно, – заявил Артур: ему было не по себе, но он по-прежнему помнил, что жаждет чудесного избавления от беды, и по-прежнему верил, что богу устроить это – раз плюнуть.

– В любом случае, – высказалась Хельга, – очень мило, что вы захотели навестить жильцов Божьего дома. Их собственная родня в этом смысле позорно забывчива. Вы найдете одного-двух жильцов на крылечке, а остальных на лужайке. Не стесняйтесь, обратитесь к любому, к кому пожелаете. Они, в сущности, очень славные. Выйдете из этой двери – и прямо. Когда закончите, я отправлю вас по телефону обратно на Землю.

Из приемной Артур вышел, ощущая известную нерешительность, но и твердое желание довести свое предприятие до конца. Он миновал большой бальный зал со складными стульями, прислоненными к стене, и возвышением для оркестра – рядом была афишка: «Небесное трио Зигги Звездосвета выступит в девять вечера по универсальному звездному времени». Раздвижные двери вывели Артура на остекленную веранду. По ту сторону стекла он приметил зеленую лужайку, на которой весело скакало нечто похожее на коккер-спаниеля, а кое-где виднелись фигуры в инвалидных колясках. Однако его внимание сразу привлек закутанный в плед старик, сидящий на веранде всего-то футах в пяти; старик неспешно качался в огромном кресле и угрюмо взирал то ли вдаль, то ли чуть поближе.

Артур приблизился к креслу, борясь с сердцебиением. Еще бы, это же первый бог, которого довелось увидеть лицом к лицу.

В молодости бог был, вероятно, крупным мужчиной. Он и до сих пор не утратил самоуверенного выражения, присущего, скажем, римскому императору или актеру классического репертуара. Однако ныне он усох и сгорбился, подобно некогда величественному зданию, обрушившемуся от ветхости. Бог не поднял взгляда, когда Артур приблизился и кашлянул на пробу. Тут только Артур заметил, что бог вперился в экран маленького черно-белого телевизора – юные девицы с крылышками, в белой кисее, плавали по экрану в скучноватом воздушном балете.

– М-м, – произнес Артур, – прошу прощения…

Бог повернул величественную голову и насупился.

– Д-да? В чем дело?

Оказывается, на столике возле кресла-качалки стояла еще и большая темная бутыль с этикеткой «Сома [61] – принимать исключительно в медицинских целях». Возникло подозрение, что бог пьяненький. Тем не менее Артур прокашлялся и сделал первый ход.

– Я здесь новичок, – начал он довольно туманно, – и хотел бы осведомиться…

– Ты бог? – перебил бог жестко.

– Нет. Говоря по правде, я смертный.

– Так я и подумал. Я-то бог, понимаешь ли…

– Разумеется. Это видно сразу.

– А если точнее, я единственный бог во всем этом заведении. Остальные – всего лишь кучка выскочек-демонов. Мне здесь, знаешь ли, совсем не место.

– Да ну? – воскликнул Артур с улыбкой, как он надеялся, обаятельной.

– Вот тебе и ну! Я ведь гораздо больше, чем просто бог. Я властелин Вселенной. – Он уставил на Артура свирепый взгляд. – Как тебе это понравится?

– Впечатляет, – отозвался Артур.

– Но мои завистливые родственнички упекли меня сюда, чтобы самим беспрепятственно развлекаться с женщинами. А это как, на твой вкус?

– Отвратительно.

– В этом еще нет ничего отвратительного. Развлекаться с женщинами для божьих родственников – дело обычное. А вот что и впрямь отвратительно – они свергли меня с трона и загнали сюда прозябать с кучкой выскочек-демонов.

– Какая жалость! – заявил Артур. И вдруг увидел возможность продвинуться в своих собственных планах. – Однако я прибыл сюда как раз затем, чтобы предложить вам шанс вернуться к активной деятельности.

– А? Что такое? – Бог приставил ладонь к уху. – Слышу я, знаешь ли, нынче не так хорошо…

– Шанс вернуться к активной деятельности, – повторил Артур погромче.

– К деятельности? Что значит вернуться к деятельности?

– Вернуться в мир людей. Совершить доброе дело. Исполнить желание. Примерно в таком духе.

– Вернуться в мир? – переспросил старый бог. – Мой мальчик, ты, вероятно, еще глупее, чем выглядишь, если воображаешь, что я вновь соглашусь на роль активного бога. Там, на Земле, бог богу волк, и с меня довольно. Неужели старый бог не заслужил отдыха? Неужели не заслужил?

– Конечно, заслужили, – поспешил согласиться Артур. – Мне подумалось, что, поскольку вы сказали…

– Не обращай внимания, – потребовал старый бог. – Я подвержен галлюцинациям. Разве не заметно?

– Если вы подвержены галлюцинациям, – возразил Артур, – то откуда вы это знаете? Я полагал, что подобное состояние, если так можно выразиться, сродни самообману.

– Не нахальничай, – буркнул старый бог.

– Извините.

– У меня, как и у всех, бывают моменты невыносимой ясности мысли.

– Не сомневаюсь.

– А теперь проваливай отсюда, мальчишка, пока я не переломил тебе хребет! Какая наглость обращаться ко мне, единственному настоящему богу в этом дурацком приюте, с просьбой вновь подставить себя под пращи и стрелы возмутительной… нелепой…

– Судьбы? – предположил Артур.

Бог уставился на него тяжелым взглядом, затем изрек:

– Убирайся, пока цел, умник. Можешь сунуться со своим предложением еще к кому-нибудь, хотя сильно сомневаюсь, что здесь найдется идиот, готовый уступить твоим эгоистичным притязаниям.

– Да, сэр, извините, сэр, я пройдусь немного, с вашего разрешения… – промямлил Артур, поспешно двинулся к двери, ведущей наружу, и, открыв ее, выскочил на зеленую траву.

Трава на лужайке была пышной и аккуратно подстриженной. Коккер-спаниель дважды резко тявкнул и убежал, скрывшись за углом здания. Артур ступил на дорожку, выложенную плитняком, которая вела сквозь строй дождевальных установок к веселенькой беседке. В беседке, откинувшись в шезлонге, расположился огромный бог в светло-зеленой больничной пижаме и шотландском берете. Из шеи у бога торчали пластиковые трубочки. Он приветствовал Артура легким вежливым кивком.

– Прекрасный денек, – рискнул Артур вступить в разговор.

– Точно такой же, как все остальные, – отрубил бог.

– Да-да. Но ведь это, должно быть, тоже прекрасно.

– Наверное, так, если бы хоть кому-нибудь здесь было не все равно, что прекрасно, а что нет.

– О да, вы, безусловно, правы! – воскликнул Артур.

Огромный бог прищурился и спросил:

– Смертный?

– Не стану отрицать, да. А вы бог?

– Само собой.

– Перенесли травму? – поинтересовался Артур, поглядывая на пластиковые трубочки, бежавшие к небольшой, приглушенно пыхтящей машине.

– Почки отказали, – кратко пояснил бог.

– Не думал, что боги подвержены земным хворям, – заметил Артур.

– Мы и не подвержены. Но есть, знаете ли, еще и такая штука, как психосоматические болезни.

– Конечно, конечно, – поспешил согласиться Артур. Прочистил горло несколько раз, произнес: – Наверное, вам не хочется выбраться отсюда, или я ошибаюсь?

– Нет, не хочется. Зачем?

– Ну, можно бы вернуться к былому величию, как сказал поэт…

– Какой поэт?

– Точно не помню.

– Я-то помню все доподлинно, – заявил бог. – И даже в самые лучшие дни это не было так уж замечательно. Люди понаписали кучу чепухи о счастье быть богом.