Читаем без скачивания Очерки времён и событий из истории российских евреев [том 6] (1945 – 1970 гг.) - Феликс Кандель

Почему я должен оправдываться в этом, извиняться, словно уличен в какой-то уголовщине? Потому… что кто-то смотрит на вещи иначе, чем я?.."

8 

Из лагерных воспоминаний:

"Было ему больше шестидесяти. По вечерам на пару с товарищем – тоже старым сионистом – они прогуливались по тополиной аллее и тихо беседовали. Оба жили в инвалидном бараке, имели схожие характеры, были похожи друг на друга.

К нам на "Палестинку" они заходили не часто, садились на скамейку и молчали, слушая наши разговоры, сочувственно реагировали, особенно волновались, когда мы тихо пели, – озираясь, медленно уходили.

Надо же было советской власти засадить в тюрьму этих старых, малограмотных горемык-евреев. Лишить свободы и старости за преданность идее…

Пусть память о них будет благословенна!"

*** 

Поэму М. Алигер "Твоя победа" издавали в последующие годы, и в нее по требованию цензуры поэтесса внесла изменения. В журнальном варианте 1945 года сказано: "Прославляю вас во имя чести / племени, гонимого в веках, / мальчики, пропавшие без вести, / мальчики, убитые в боях…" В опубликованном варианте 1970 года: "Вы прошли со всем народом вместе / под одной звездой, в одном строю, / мальчики, пропавшие без вести, / мальчики, убитые в бою…"

Строки 1945 года: "И потомков храбрых Макавеев, / кровных сыновей своих отцов…" в 1970 году претерпели изменения: "Помню не потомков Макавеев, / в комсомоле выросших ребят…" А взамен: "Вот теперь я слышу голос крови, / тяжкий стон народа моего…" появилось: "Вот теперь я слышу голос крови / в хоре миллионов голосов…"

***

П. Судоплатов, генерал МГБ: "Сионистский заговор" ("выявленный" в КГБ в 1951 году) и устранение Берии положили конец приему евреев на ответственные должности в службе разведки и ЦК партии. Насколько я знаю, в Комитете безопасности в 1960–1970 годах работали два рядовых оперативных работника-еврея, которые использовались против сионистских организаций".

***

А. Рубин, из воспоминаний (1958 год):

"На одном из допросов мне предъявили обвинение в том, что у меня найдена рукопись, проникнутая буржуазным национализмом, в которой я злобно клеветал на русский народ… Я им говорю: "Позвольте, какая же это моя рукопись? Ведь это брошюра Максима Горького, которую я просто переписал". Они возмутились: "Как ты смеешь клеветать на великого русского писателя!"

Я им указал точно, где достал эту брошюру – в Центральной библиотеке имени Ленина, в читальном зале. На дом ее не давали и поэтому пришлось переписать. Два дня они не упоминали о ней, а на третий день следователь говорит: "С брошюрой-то ты был прав. Ее действительно написал Горький. Ну и загнул же наш пролетарский писатель"…"

***

Изготовлением и распространением "самиздата" занимались в Москве Т. Бродецкая, М. Гельфонд, Ш. Гоберман, Д. Драбкин, Ш. Жидовецкий, Э. Левина, К. Малкин, М. и Н. Маргулис, М. Ревзин, Б. и С. Резниковы, В. Свечинский, А. и Б. Фингарет, Д. Хавкин…

В Ленинграде – Б. Азерников, В. Богуславский, Г. Бутман, С. Дрейзнер, Н. и Ф. Иоффе, Л. Каминский, Л. Коренблит, В. Могилевер, Л. Ягман. В Риге – Р. Александрович, А. Альтман, М. Блюм, Д. и М. Гарбер, И. Залмансон, С. Залмансон, П. Каплан, Б. Мафцер, И. Менделевич, Э. Русинек, Б. и Л. Словины, Д. Таубин, Г. Фейгин, М. Шепшелович, Д. Шперлинг, А. Шпильберг, Ш. Цейтлин...

В Киеве – Е. Бухина, А. Геренрот, Н. Гутина; в Ростове-на-Дону – А. и Р. Рабиновичи; в Одессе – И. Авербух, А. и М. Мерхер, Г. Шапиро; в Минске – Л. Гринблат, А. Каплан, Г. Орвуцкий; в Омске – В. Цукерман; в Вильнюсе, Харькове, Томске, Тбилиси, Баку, Свердловске, Новосибирске… – всех упомянуть невозможно.

***

В конце 1950-х годов Марк Блюм пытался нелегально уйти через границу, но это ему не удалось. Жил в Риге, участвовал в сионистском движении, в 1965 году был осужден на 3 года. После освобождения уехал в Израиль, поменял имя и фамилию на Мордехай Лапид, жил в поселении Кирьят-Арба возле Хеврона. В 1993 году М. Лапид и его сын Шалом погибли от рук террористов. 

ЧАСТЬ ДВАДЦАТАЯ

Еврейская культура 1960-х годов. Евреи в русской культуре. Эхо Катастрофы 

ОЧЕРК ДЕВЯНОСТО ЧЕТВЕРТЫЙ 

Еврейская культура 1960-х годов

1 

В первые послевоенные годы можно было увидеть в газетах рекламные объявления: "Э. Каминка – рассказы Шолом-Алейхема", "Вечер еврейской песни – Зиновий Шульман", "Вечер еврейской песни и рассказа – Р. Плоткина, И. Ракитин", "Гастроли еврейского театрализованного ансамбля при участии Сиди Таль", "Вечера еврейской оперетты и эстрады с участием Анны Гузик", "Гастроли Заслуженного артиста РСФСР Михаила Осиповича Эпельбаума".

Затем арестовали деятелей Еврейского антифашистского комитета, началась борьба с "безродными космополитами", и концертов на языке идиш становилось всё меньше и меньше. Последнее выступление А. Гузик состоялось в Грузии в сентябре 1950 года, а через несколько месяцев появилось объявление в газете Ташкента: "Сиди Таль. Прощальные вечера еврейской песни, слова и юмора".

И всё на этом закончилось. Не было еврейской речи на сцене, еврейских песен по радио, еврейских танцев на эстраде, словно исчезли евреи в Советском Союзе, вымерли, вымерзли, волшебным образом превратились в неевреев. Одни артисты сидели за решеткой, другие затаились до лучших времен; за месяц до смерти Сталина И. Эренбург получил письмо из Симферополя:

"Почему мы каждый день с утра до ночи слушаем песни всех народов, населяющих нашу великую Родину, неутомимо передаваемые по радио, за исключением только еврейских?

Почему в Москве существует до сих пор (и это хорошо) цыганский театр, хотя вряд ли цыганское население столицы превосходит по численности состав артистов этого театра, а еврейского театра нет, хотя евреев в Москве значительно больше?

Почему еврейская артистка Анна Гузик, приехав в Симферополь на гастроли, в зале, заполненном почти сплошь евреями, позволила себе спеть лишь одну еврейскую песенку, да и ту на русском языке?

Или мы уже не народ и не имеем своего языка, своих песен, танцев и так далее?.."

2 

В мае 1941 года киевский поэт В. Редько написал стихотворение на идиш: 

Не поется, в горле ком,

Ничего, дружище,

Мы еще с тобой споем

Всех иных почище.

Протрубят беде отбой –

Вспомним все мотивы.

Как мы станем петь с тобой,

Если будем живы!.. 

Через месяц началась война, Редько ушел добровольцем на фронт, погиб во время атаки – было ему 23 года, и лишь в начале 21 века увидела свет книжечка его стихов в переводе на русский язык.

Многим молодым поэтам не удалось опубликовать до войны хотя бы одно стихотворение на идиш. А когда они вернулись домой, выжившие и победившие, залечили раны, вжились в мирную жизнь, не было уже еврейских журналов и газет, где они могли бы напечатать свои стихотворения; не оказалось такой возможности и у именитых поэтов и прозаиков, которым посчастливилось остаться на свободе.

В марте 1953 года, вскоре после похорон Сталина, руководители Союза писателей СССР А. Фадеев, А. Сурков и К. Симонов направили письмо Н. Хрущеву о мерах "по освобождению писательских организаций от баласта". Авторы письма насчитали в Москве 150 "бездействующих" литераторов; "значительную часть этого баласта составляют лица еврейской национальности", многие из которых попали в Союз писателей "не по их литературным заслугам, а в результате сниженных требований, приятельских отношений, а в ряде случаев и в результате замаскированных проявлений националистической семейственности…"

Фадеев, Сурков и Симонов забыли или не пожелали сообщить, что у "бездействующих" еврейских писателей и поэтов не было возможности публиковать свои произведения, потому что не существовало газет и журналов на идиш, не было в стране и еврейского издательства. Как пример "баласта", авторы письма назвали известного поэта О. Дриза, который работал гранильщиков на стройке, а в завершение своего послания они сообщили, что исключили уже 11 человек и обещали "последовательно и неуклонно освобождать Союз писателей от балласта".

Это было последнее заявление руководителей писательской организации, выдержанное в духе сталинских репрессий, а затем начались малозаметные изменения. В 1954 году, впервые после разгрома еврейской культуры, напечатали первую книгу на еврейскую тему – повесть Шолом-Алейхема "Мальчик Мотл" на русском языке. Создали комиссии по литературному наследию расстрелянных Д. Бергельсона, Л. Квитко, П. Маркиша. Группа писателей представила в ЦК партии план возрождения еврейской культуры: вновь открыть в Москве театр и издательство, начать выпуск еврейской газеты и литературного журнала, созвать конференцию писателей.