Читаем без скачивания Имперские истории - Денис Юрин

– Давай к огню садись и горяченького поешь! – Пархавиэль заботливо подвинул подстилку из овечьей шкуры ближе к костру. – Куда ты запропастился? Я тебя везде искал.

– Куда я запропастился? – медленно, нараспев повторил вопрос Нивел, не отрывая взгляда от пляшущих языков пламени. – Утомился я что-то, лег в карету, заснул.

– В какую карету?

– Не помню, в какую-то… там. – Нивел махнул рукой в сторону расставленных вокруг лагеря правильным полукругом карет.

– Вот говорил же я тебе, на сквозняке не сиди, а ты потом еще на козлы влез, дурья башка!

Пархавиэль отчитывал Нивела как заботливая мать, бранящая нашкодившего, но все равно горячо любимого дитятю. Со стороны эта картина, наверное, выглядела бы забавно, но, несмотря на то что парочка находилась в самом сердце стоянки, свидетелей комичной сцены не было. Вооруженные до зубов попутчики, не снимающие доспехов даже на отдыхе, бойко шерудили ложками и обращали внимание только на свои миски да быстро пустеющие котлы.

Нивел ел неохотно. Всего пара ложек горячей каши, и он уже отставил в сторону миску. С больного лица подростка не сходило выражение тревоги и крайней озабоченности.

– Парх, а что ты будешь делать потом, когда все закончится? – спросил вдруг юноша и уставился на подавившегося кашей гнома узкими щелочками красных, мутных глаз.

– Во, чудак человек, мы еще до Нисса не добрались, а он туда же, планы строить!

– Нет, ну все же. Вот найдешь ты друга своего, Гифера, кажется, и что тогда? Куда вы с ним подадитесь?

Подросток ожидал, что гном растерянно пожмет плечами, но Пархавиэль, ярый противник долгосрочных планов, вдруг поразил его четкостью и быстротой своего ответа.

– В Кодвус, там все наши обосновались: и Альто, и Зигер, и дедушка Мисл. До полного комплекта только нас с Гифом не хватает.

– Рад за тебя, у тебя все так просто и понятно. Есть те, кого ты можешь назвать «наши», – с тоской в голосе произнес паренек. – А если не найдешь? Ведь всякое случиться может.

– Тогда в другой портовый город двину.

– Ну а если и там его не будет?

– Да что ты ко мне прицепился, ешь лучше! – возмутился гном, которого самого мучила страшная мысль, что утлая купеческая барка с гномами на борту могла не дойти до пункта назначения: или затонуть, или стать добычей пиратов. – Все равно в Кодвус пойду. Сказал же, там все наши! Гномам лучше вместе держаться. Только гном гнома понять с полуслова может, а у людей столько завихрений в башках, что и не разберешься. Вон, Артур! С виду обычный ворюга да бандит, а на деле настоящим бойцом оказался, да и как товарищ… сойдет.

– Ты просто Флейту к нему приревновал, вот поначалу и не поладили, – вырвались у Нивела слова, которые уже давно крутились на его языке.

– Чего бы понимал, салага! – Разозлившийся гном вскинул руку, чтобы отвесить зарвавшемуся пареньку звонкую затрещину, но остановил ее на лету. Ударить слабого, больного подростка Пархавиэль не смог; издержки махаканского воспитания.

– Я просто предложить хотел, – виновато потупив взор, пролепетал Нивел. – Отец мой деньжат скопил, гостиницу или таверну открыть хочет. Вы с Гифером могли бы…

– Нет, извини. – Пархавиэль все еще сердился на паренька и одновременно корил себя за вспыльчивость. – Мы в Кодвус двинем, но за предложение спасибо.

– Ладно, в сон меня клонит что-то, пойду я, пожалуй, подремлю. – Нивел громко чихнул, едва успев прикрыть лицо руками, и, шатаясь, побрел к каретам.

Зингершульцо покачал головой и хотел приняться за уже порядком остывшую еду, но его планам не дал осуществиться новый говорливый визитер.

– Ну что, проглот, утроба ненасытная, каша в котелке еще осталась? Вижу, ногу почти совсем обглодал! – Неизвестно откуда появившийся Артур грузно шлепнулся на опустевшую подстилку и принялся поспешно наполнять миску кашей.

– Меньше по кустам шляться надо. Кто к ужину опоздал, значит, жрать не хочет! – изрек Пархавиэль древнюю гномью мудрость и смущенно посмотрел на торчащую из котла кость, кое-где все же прикрытую кусками мяса.

– Ладно, обжора, не оправдывайся. С учетом того, что одной в рот не лезет, а другой соплями сыт, тут и на меня еще кое-что осталось.

– Злой ты, недобрый, – проворчал гном, расстроившись из-за того, что на третью порцию каши уже не приходилось рассчитывать.

Внезапно что-то произошло, веселое лицо Артура вдруг стало серьезным, а в умных глазах появился блеск.

– Парх, я тут ваш разговор ненароком подслушал, – нисколько не мучаясь угрызениями совести, признался пират. – Тебе не кажется, что с пареньком нашим что-то неладное происходит?

– Болеет он, да к тому же взрослеет, мужчиной становится, – отмахнулся ложкой гном. – Ты себя, родимого, в этом возрасте вспомни! Наверняка умаял капризами папку да мамку!

– Возможно, ты и прав, но далеко не каждый подросток такие фортели выкидывает…

– Какие фортели, ты о чем?!

– Когда стража на последний штурм пошла, думал я, все, пропали мы…

– Ну и что, я тоже про Богов Великого Горна вспомнил, даже молитвы им читал, – пожал плечами Пархавиэль, не понимая, к чему клонит собеседник.

– Подхватил я Флейту и наверх понес, думал, вместе с Нивелом в кабинете графа спрячу, – продолжал говорить Артур, отставив в сторону миску и завороженно глядя на дикую пляску языков пламени. – Да только не было его там.

– Ну и что с того? Испугался парень, убежал, понадежней спрятаться решил. Ты бы на его месте…

– Так-то оно так, – перебил Артур, – да только когда мы на стены пошли, я лично его запер, чтобы в кабинете сидел, книжки читал и за нами не увязался. А вот теперь скажи, ты когда подростком был, через стенки ходить умел? А теперь еще припомни, ты хоть раз паренька нашего во время боя видел?!

Озадачив соратника сразу двумя сложными вопросами, Артур поднялся и ушел. Мечта Зингершульцо о третьей порции каши сбылась, да только аппетит у гнома куда-то пропал.

Продукты стоили дорого, овса в городе не было, как, впрочем, и коней, зато оружие продавалось за бесценок на каждом шагу, за исключением, конечно же, имперских доспехов. Торговля форменным обмундированием, равно как и его кража, карались строго, виновных вешали без суда и следствия прямо на месте преступления. А так жизнь в Гарвате текла размеренно, отсчет дней велся не по имперскому календарю, а от прибытия последнего каравана с продовольствием до следующего. Забота пехотинцев о гражданах ограничивалась лишь тем, что им милостиво позволялось ютиться в своих бараках и шатрах под защитой крепостной стены. Правда, нужно отдать должное здешним порядкам, солдаты беженцев не трогали и не вмешивались в их убогую жизнь, если, конечно, кто не нарушал указов полковника, не просто командира гарнизона, а полноценного местного божества, которому, однако, не хватало времени злоупотреблять своей неограниченной властью.

Десять сонитов – сумма небольшая, по меркам Торалиса или Кархеона просто крохотная, но именно в нее Анри сумел уложиться, обустраивая свое пребывание в Гарвате. Он купил еды, нашел сносный корм для кобылы и арендовал на два дня развалины маленького дворца, принадлежащего когда-то или Главе Городского Совета, или очень состоятельному горожанину.

На первом и единственном уцелевшем этаже дома в былые времена находился зал для приема гостей. Сквозь слои копоти и грязи были еще видны барельефы и фрески, местами даже сохранился паркетный пол и украшенный расписными узорами потолок. Анри трудно было поверить, что лет сорок – пятьдесят назад в этом свинарнике, заваленном мусором и кусками отвалившейся штукатурки, проводились балы, танцевали веселые парочки и важно расхаживали взад-вперед представители местной знати, которых весьма любили приглашать на юбилеи и празднества состоятельные горожане. Время не только лечит, но и калечит, оно бездушный инструмент в руках судьбы. Каких-то полвека назад в эти стены мог попасть далеко не каждый купец, а теперь всего за четыре сонита Фламер выселил из дома на два дня три десятка голодных бродяг.

Конечно, отдохнуть старый солдат мог и под открытым небом, тем более что огромная дыра в потолке и пустые проемы окон делали постояльцев уязвимыми и от ветра, и от дождя, и уж тем более от холода. Однако Анри нужно было куда-то загнать карету, спрятать ее от алчных глаз любителей легкой наживы. Вряд ли в Гарвате нашелся бы второй экипаж, а привлекать внимание Фламеру было ни к чему. Если бы натерпевшиеся бед и лишений горожане увидели бы язвы на теле баронессы, то непременно сожгли бы ее вместе с каретой. Не забыла бы обезумевшая толпа и о нем, массовом душегубе – распространителе ужасной заразы. Поэтому солдату пришлось арендовать дом и загнать внутрь зала карету, благо, что дверные проемы были широкими.

Слегка перекусив заплесневевшим сухарем и выпив полфляги отдающей отходами воды, Анри решился посмотреть, как шли дела у его подопечной. Баронесса спала глубоким, спокойным сном. Эликсиры Мартина подействовали: язвы на коже затянулись, а в местах, где раньше красовались покрытые желто-зеленой слизью гнойниковые нарывы, образовалась сухая корка. Зелья действовали, но солдат не знал, как долго продлится улучшение и не начнет ли неизвестная болезнь нового наступления на ослабевшее тело. Выяснить это можно было только при помощи мага, но Анри боялся пользоваться сферой до наступления темноты. Мимо оставшихся без стекла, а кое-где и без рам окон постоянно сновали люди, и каждый убогий бродяга обязательно норовил зайти внутрь, чтобы справить то малую, то большую нужду. В конце концов, устав выгонять с арендованного пятачка одичавший сброд, Анри сел возле дверцы кареты, положил на колени двуручный меч и закрыл глаза в надежде заснуть. Проснуться солдат рассчитывал не раньше полуночи.