Читаем без скачивания Красная Орхидея - Линда Ла Плант

— Они подождут. Я дам тебе знать, когда сможешь к ним сходить.

— Вы не понимаете, они не могут ждать. Они всегда получают по торбе, совершают утреннюю прогулку, затем возвращаются в стойла. А когда мы все вычистим, то выводим их на тренировку.

— Там же по-прежнему работают два парня, разве не так?

— Да, но мне надо приглядывать за тем, что они делают.

— Не сомневаюсь, что они сделают все необходимое.

Два парамедика опустились на колени перед тайником, пытаясь выяснить, как же им извлечь оттуда тело. Голова Чарльза Виккенгема была запрокинута, рот широко открыт. Через несколько часов трупное окоченение пройдет, что значительно облегчит извлечение тела. Парамедики захватили с собой веревки, чтобы протянуть их под мышками умершего, но стенки камеры оказались вплотную к телу.

Ленгтон предложил подцепить его за голову и вытянуть наружу. Он сказал, что если тело туда запихали, значит, оно должно оттуда и выйти. Вонь от разлагающегося трупа была непереносимой. Льюис даже немного отступил. Попытались убрать ступеньки сверху и снизу от щели, но там оказался бетон.

Льюис отправился на кухню сменить Анну, которая сидела, наблюдая, как Эмили и миссис Хеджес дожаривают яичницу. Он отвел Тревис в сторонку, и они пошептались, после чего Анна кивнула и подошла к Джастин:

— Могу я с тобой минутку поговорить наедине.

Джастин пожала плечами. Через заднюю кухонную дверь они вышли в сад.

— Мы считаем, что, возможно, обнаружили тело вашего отца.

— Нет!

— Да. Боюсь, это так. Приготовься к его опознанию.

— Боже, почему я?

— Ну, надо думать, лучше попросить об этом тебя, чем твою сестру.

— Хорошо. Где он?

— Ты согласна?

— Да, я это сделаю, но только, бога ради, не посвящайте в это мою сестру или миссис Хеджес, которая о ней заботится. У Эми, знаете, еще не все в порядке с головой. Утром она разлила молоко по всему столу.

Анна предложила девушке обогнуть дом и войти через парадную дверь, чтобы избежать вопросов на кухне.

К тому времени, как Анна с Джастин ступили в коридор, парамедики сумели наполовину извлечь тело из тесной камеры. Это была нелегкая процедура: труп ухватили за волосы и вытянули из щели голову, после чего продели под мышками петлю. Высвободить тело удалось только до пояса: ноги мертвеца крепко застряли. Приличия ради на него набросили простыню. Джастин вошла в коридор с Анной и резко вскрикнула.

Ленгтон взял ее за руку и подвел ближе:

— Взгляните, пожалуйста, на его лицо и установите личность. Сожалею, что вынужден вас об этом просить.

Джастин вцепилась в руку Ленгтона, когда он медленно стянул простыню. Девушка, казалось, целую вечность смотрела на то, что открылось ее взору:

— Почему у него так открыт рот?

— Похоже, он задохнулся. Возможно, он умер, хватая ртом воздух.

— А что он там делал?

— Прятался.

— Боже! Я и не знала, что тут есть тайник. Это что, по-вашему, еще одно убежище для священников?

— Возможно. Это Чарльз Виккенгем?

Джастин выпрямилась и склонила голову сперва вправо, потом влево… Дальнейшее произошло быстро и для всех неожиданно: она попыталась наподдать ногой голову своего отца.

— Да-да, это он! Под-донок!

Анна с Ленгтоном отвели ее обратно на кухню, тем временем парамедики извлекли-таки тело из щели и положили в патологоанатомический мешок.

Анна стояла рядом с Джастин, когда та сообщила домашним, что должна кое-что им рассказать:

— Нашли отца. Он застрял в щели под лестницей.

Эмили завопила, но Джастин крепко ее обхватила:

— Он мертв, Эми, мертв. Он не причинит тебе зла. Все прошло, с этим покончено.

Анна и Ленгтон обследовали камеру. Она оказалась ужасающе маленькой и походила на каменный гроб. Вентиляционное отверстие — широкая щель наверху, замаскированная деревянной ступенькой, — было как раз тем местом, где поместили стопку простыней.

— Как думаешь, вентиляцию перекрыли чисто случайно или все же намеренно? — спросила она Ленгтона.

— Не знаю. Если они знали, что он там, — вполне может быть. Но почему он тогда себя не обнаружил?

— Зная, что тут повсюду полицейские, он должен был тихариться, а когда они ушли, он, может, уже и не смог вылезти. Там же так тесно, что не пошевелиться, а если еще и не есть, не пить…

Ленгтон посветил в щель фонарем. На деревянной доске виднелись царапины, похожие на отметины от когтей.

— Он пытался выбраться. Может, заблокировался механизм. Доска отъезжает за счет пружины, а та совсем заржавела.

Анна помотала головой:

— Не могу поверить, что они даже не слышали, как он тут скребется. Особенно миссис Хеджес: ведь ее комната прямо над лестницей.

— Сейчас мне это уже по барабану: мы его нашли и для меня это чертовски огромное облегчение. Уж не знаю, как для тебя.

Миссис Хеджес клялась, что не имела представления, что под лестницей что-то может быть. Она была очень расстроена, и, когда ее спросили, слышала ли она какие-то звуки, поскольку лестница находится как раз под ее спальней, она покачала головой:

— Если бы я что-то и слышала, я бы ничего не стала делать — там столько народу работало, они стучали и двигали мебель. Ничего я не слышала, у меня работал телевизор. — И она разрыдалась.

Ленгтон прошел в ее спальню.

— Он был почти прямо под этим местом, — сказал он и, отодвинув старое кресло-качалку, постучал ногой в пол. — Если она знала о существовании этого тайника и что-нибудь услышала, она, несомненно, должна была сходить проверить. Но если она не знала и никто о нем не знал, даже толпа историков…

Анна кивнула и поинтересовалась, знали ли об этом девушки.

— Их ведь тут даже не было. Они переехали сюда спустя несколько дней после его исчезновения. К тому времени он уже задохнулся.

Анна все оглядывала комнату: она знала, что что-то изменилось, но не могла определить что.

— Да, ты прав: поехали отсюда, пусть эксперты делают свою работу.

Ленгтон уже позвонил Макдональду. Сперва тот рассердился, что его побеспокоили, но потом заинтересовался:

— Вот черт! Вы, значит, нашли еще один тайник?

— Да, и наш подозреваемый умудрился в него впихнуться.

Макдональд согласился немедленно прибыть с парой своих людей. Тем временем лестницу, где нашли Виккенгема, оцепили как место преступления.

Новость распространилась по штабу расследования как лесной пожар. У всех она вызвала воодушевление. Ленгтон выпустил пресс-релиз, в котором сообщалось, что подозреваемые по делу об убийстве Красной Орхидеи и об убийстве Шерон Билкин более не в розыске. Труп Чарльза Виккенгема обнаружен, и следствие по его преступлению прекращено. Если появятся доказательства того, что он расчленил гораздо больше тел и, возможно, закопал их в Мейерлинг-Холле, то будут инициированы новые расследования. А на сегодняшний день имеется достаточно доказательств, чтобы объявить Чарльза Виккенгема убийцей Луизы Пеннел и Шерон Билкин.

Закрытие дела — процедура сложная, на это требуется не один день. Тысячи документов и папок следовало зарегистрировать и определить в архив. Суд над Эдвардом Виккенгемом еще не состоялся, будучи перенесен на несколько месяцев. Эдвард по-прежнему находился в заточении в тюрьме в Брикстоне. Его адвокаты ходатайствовали об освобождении своего клиента под залог, после того как обнаружилось тело его отца.

Анна вернулась домой в восемь вечера. На следующие пару дней им дали выходной — первый за несколько недель непрерывной работы. Она приняла душ, облачилась в чистое, теперь она мечтала постричься и уложить волосы. Ей словно хотелось очиститься от всей мерзости, в которой ей пришлось копаться в последнее время. Дело Красной Орхидеи точно прилипло к ней, но с ним наконец-то было покончено.

ГЛАВА 21

День тридцать четвертый

С утра пораньше Анна наведалась к парикмахеру, после чего сделала маникюр и педикюр. Затем прошвырнулась по Оксфорд-стрит: купила себе четыре комплекта одежды и две пары туфель. Дома она разложила все это на кровати, пытаясь выбрать, в чем из всего этого она отправится на работу.

Это было так странно и непривычно — иметь полноценные выходные! Она весь оставшийся день занималась тем, что мыла, гладила и пылесосила; она даже купила цветов. Когда она несла в гостиную вазу, то замешкалась, не зная, куда лучше ее поставить. Наконец решила подвинуть кресло и поместить цветы на боковой столик. Она принялась отодвигать кресло — и вдруг замерла, осознав, что же все-таки изменилось в спальне у миссис Хеджес. Кресло-качалка пожилой экономки было передвинуто так, что оно находилось прямо над потайной камерой.

Анна посидела немного, составляя куски головоломки воедино. Если миссис Хеджес — в противовес тому, что она говорила, — слышала, как скребется и, возможно, даже зовет Виккенгем, была ли она тогда уверена, что он там помрет. Не она ли перекрыла вентиляционное отверстие и потом передвинула свое тяжелое кресло-качалку на то место, где был, возможно, второй выход из укрытия или еще одна вентиляция? И как она качалась в своем кресле взад-вперед, прекрасно зная, что под ним?