Читаем без скачивания «Давай полетим к звездам!» - Чебаненко Сергей

- Конечно, - его лицо озарилось широкой и добродушной улыбкой. - Я навел о вас очень подробные справки. О вашей честности и порядочности среди издателей ходят настоящие легенды.

- Гм, спасибо за комплемент, конечно, но... Ну, ладно, - я махнул рукой. Грешно было отказываться от пятидесяти тысяч долларов ради соблюдения юридических формальностей. - А если мне понадобится вас срочно разыскать? Скажем, посоветоваться...

- Евгений Кириллович, - лицо Волянецкого сделалось серьезным, - с сегодняшнего дня материалы поступают в ваше полное распоряжение. Меня интересует только конечный результат. К сожалению, я не смогу давать советы или отвечать на ваши вопросы. Меня уже просто не будет в этом мире.

“Господи, не собирается ли он покончить жизнь самоубийством? - заволновался я. - Мне еще только не хватало связаться с самоубийцей... Хотя за такие деньги...”

- Так вас подвезти до Москвы? - Волянецкий снова заулыбался. - Поверьте, рейс на Дели все-таки перенесут на завтра.

- Э... Нет, спасибо, - я энергично затряс головой. - Еще посижу, почитаю...

- Ну, как хотите! - он протянул мне руку. - Прощайте, Евгений Кириллович!

Рукопожатие его было быстрым и крепким. Он повернулся и зашагал к выходу из аэропорта.

Некоторое время я сидел, ошарашено вертя в руках пластиковую папку с рукописью и деньгами.

Вот ведь подфартило... Пятьдесят тысяч “американских президентов” редко валяются на дороге. Ай, да Стасик! Дай Бог здоровья его папе, но как только Карпенко вернется в Москву, я ему выставлю хороший магарыч!

Так, ладно, хватит о будущем... Вернемся в настоящее. Если я сейчас лечу в Дели на конференцию, то эту пластиковую папочку с рукописью и деньгами тянуть с собой через таможни и границы вряд ли стоит... Сдавать в камеру хранения такую сумму - это безумие, а съездить обратно в Москву до отлета самолета я уже не успею. Что же делать?

- Уважаемые пассажиры! - звонкий девичий голос возник где-то под сводами вокзала. - В связи со сложной метеорологической ситуацией по трассе полета рейс Москва -Дели откладывается на три часа! Повторяю...

Воздух застрял у меня в горле. Я едва не расхохотался. Нелепое предсказание Волянецкого начинало сбываться!

К исходу третьего часа пребывания в аэропорту прогноз Чеслава Сэмюэля сбылся в точности. По радио объявили о переносе авиарейса на завтрашнее утро. Я вышел из здания аэровокзала, поймал такси и поехал домой.

В перетянутом скотчем пакете и в самом деле оказалось ровно пятьдесят тысяч долларов США.

А вот в картонной папке с веревочными завязочками была вовсе не рукопись... Я за всю свою двадцатилетнюю редакторскую карьеру не встречал более странного текста!

Папка Волянецкого на поверку содержала очень качественно выполненные ксерокопии. Бумажные листы

аккуратно сложены в определенном хронологическом порядке и во избежание путаницы кем-то пронумерованы от руки.

Ксерокопированные тексты были написаны тремя авторами: журналистом Мартыном Луганцевым, космонавтом Алексеем Леонтьевым и самим Чеславом Сэмюэлем Волянецким.

Записи Луганцева представляли собой что-то вроде мемуаров и изначально были напечатаны на пишущей машинке через полтора интервала между строками.

Тексты авторства Леонтьева были двух видов. Большая часть была скопирована со страниц книги его воспоминаний. Над каждой главкой значилась выполненная от руки надпись: “Из книги дневниковых записей летчика-космонавта СССР Алексея Леонтьева “За лунным камнем”, Москва, 1970, издательство “Мир”. Тем же аккуратным размашистым почерком была написана и меньшая часть текстов авторства Алексея Леонтьева, отснятая, похоже, непосредственно из клетчатой тетрадки его дневника. Один из рукописных текстов космонавта располагался в начале “книги Волянецкого”, а остальные - среди последних страниц.

И, наконец, рабочие записи самого Чеслава Сэмюэля делались на компьютере и были распечатаны с помощью обычного лазерного принтера.

Бегло пролистав все полученное “богатство”, я полностью уверился, что публиковать этот набор ксерокопий ни одно из издательств не возьмется. Разве что, за часть суммы, щедро выданной составителем, - у меня язык не поворачивался назвать Волянецкого автором! - удастся пропихнуть эту макулатуру в каком-нибудь небольшом издательстве где-нибудь в Мухосранске. И то лучше без указания моей фамилии в качестве пусть даже номинального редактора этого бреда. Чтобы потом не краснеть, когда кому-нибудь из знакомых литераторов случайно попадется в руки эта галиматья в печатном виде.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

Общее содержание “книги” Волянецкого хоть как-то уложилось в голове только после повторного просмотра переданных мне материалов, с выборочным прочтением отдельных мест в тексте.

Все эти материалы в том или ином ракурсе касались одной и той же темы - высадки советского космонавта на Луну в октябре 1968 года. Высадки, которой никогда не было, поскольку каждый более или менее образованный человек твердо знает, что первым на лунную поверхность ступил американец Нил Армстронг.

Но некоторые места в тексте Волянецкого выглядели настолько достоверными, что я, рискуя быть осмеянным коллегами-литераторами, все же навел некоторые справки. Разумеется, книга космонавта Алексея Леонтьева об успешном полете советского человека на Луну никогда не издавались в “Мире”. Газета “Советские Известия” появилась только после “перестройки”, в 1968 году о ней никто еще не слышал. Соответственно, в ее штате никак не могли числиться корреспонденты Мартын Луганцев и Инга Лаукайте. В отряде советских космонавтов никогда не значились люди с фамилиями Леонтьев, Макарин, Шаталин.

Переварив всю полученную информацию и еще раз внимательно перечитав текст, отданный мне Чеславом Волянецким для публикации, я пришел к выводу, что этот ворох лжевоспоминаний авторства якобы трех человек все же можно считать цельной книгой, написанной в жанре фантастики. Сегодня в жанре альтернативной истории издается множество книг. “Попаданцы” в прошлое и будущее заполонили книжный рынок таким же безбрежным потоком, как и ранее фэнтези, “сталкеровские зоны” и “космические империи”. Появились даже альтернативные география и астрономия. Книга Чеслава Сэмюэля Волянецкого была написана в жанре, который я бы рискнул назвать альтернативной публицистикой.

Обнаружилась и еще одна странность текста Волянецкого. Действующими лицами в его книге часто являются вполне узнаваемые исторические персонажи. Но им зачем-то даны другие фамилии путем простой перестановки или замены двух-трех букв. А некоторые фамилии были получены путем логической ретрансляции. Так, известный конструктор ракетных и космических систем Сергей Павлович

Королев превратился в некого Сергея Павловича Королевина. Впрочем, в “мире Волянецкого” Королевин тоже курирует развитие советской космонавтики.

Честно говоря, я так и не понял, для чего Волянецкий изменил фамилии реальных исторических фигур. Как мне кажется, сохрани он все по-прежнему, его роман читался бы интереснее, и возможно, был даже более актуален в политическом аспекте темы. Но, как говорится, хозяин - барин.

Поскольку текст Волянецкого в известном смысле “документален”, я решил практически не подвергать его редактированию. Конечно, я прошелся по нему, исправляя некоторые явные стилистические нелепости и досадные логические оплошности автора. Но в целом сохранилась вся структура романа и его идейная направленность. Об этом, кстати, меня просил и сам Чеслав Сэмюэль во время нашей единственной встречи в аэропорту.

Напечатать книгу Волянецкого удалось далеко не с первой попытки. Ряд столичных издательств просто не рискнули публиковать работу, являющуюся альтернативной фантастической публицистикой. Но, в конце концов, роман все же был издан.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

Правда, вышла некоторая заминка с оформлением договора на издание книги. У меня не было юридически оформленной доверенности от автора на публикацию произведения. Пришлось подписать соглашение от своего имени. Но я не горел желанием увидеть свою фамилию на обложке фантастического романа. Поэтому пришлось воспользоваться псевдонимом. Долго думал, какими именем и фамилией назваться, а потом решил не ломать голову. Снял с полки толстенный телефонный справочник еще советской эпохи, открыл его наугад и ткнул пальцем в первую попавшуюся фамилию.