Читаем без скачивания Контрразведка Future (сборник) - Василий Головачев

– Клиф, стартуем!

На рубку упала гора темноты…

Рисунок созвездий изменился, хотя никто не обратил на это внимания. Все ждали нового «удара по башке», однако не дождались и вздохнули с облегчением.

– Контроль!

Несколько минут ушло на оценку состояния бортовых систем.

– Колоссально! – донёсся шёпот Шапиро. – Кто бы мог подумать! Командир, прошу шагнуть к скоплению ещё на пару эсвэ.

Маккена прислушался к скороговорке Клиффорда: инк утверждал, что его тревожат участившиеся сбои в электронно-нейтронных цепях управления и контроля.

– Нет!

– Ну хотя бы на один светогод!

– Пошлём зонды с датчиками и системами «СС-связи»[47].

– Измерения чрезвычайно важны…

– Я сказал – нет! Клиффорд – пуск двух зондов по вектору Омеги.

– Слушаюсь.

Спейсер выплюнул две пятиметровые капсулы с аппаратурой, способные двигаться «по струне» самостоятельно. Через несколько секунд они скрылись в сверкающем бисерном облаке звёзд.

Возбудился главный медицинский комплекс корабля, называемый космолётчиками Эскулапом:

– Отмечаю ухудшение самочувствия у экипажа!

Маккена и сам почувствовал себя неважно, накатила дурнота, участились приступы слабости, организм реагировал на усилившиеся осцилляции вакуума, порождавшие ливни элементарных частиц, в том числе – с приставкой «анти».

– Вероника, что у нас в защитных линиях?

– Ничего хорошего, командир, полевые завесы и «зеркало» не в состоянии защитить экипаж от внутренних колебаний. Излучение рождается внутри нас.

– Руди, надо уходить, – послышался тихий голос Розы.

– Внимание экипажу…

Очередной приступ слепоты заставил Маккену выругаться.

Кто-то охнул.

– Отмечаю нарастание амплитуды… – быстро заговорил инк.

«Старт!» – мысленно скомандовал Маккена, борясь с темнотой в глазах и болью в позвоночнике.

Новая волна темноты обрушилась на голову, оборвала сознание…

Пришли в себя спустя тысячелетие – по внутренней психологической оценке Маккены.

Зрение восстановилось. В рубке было темно, светились только оранжевые и жёлтые точечные индикаторы живучести кресел (красные вызвали бы у него панику), общий виом не работал, в толще стен рубки плавали искорки света, похожие на светлячков.

«Клиф!» – позвал он.

«Я в порядке», – отозвался инк густым басом.

«Экипаж…»

«Приходит в себя, Эскулап выводит женщин из шока. Мы пережили второй экстремальный бросок на «струну».

«Зонды успели передать информацию?»

«Какие-то донесения я получил».

«Передай пассажиру. Обзор».

Стены рубки покрылись световой паутиной, медленно растаяли.

В рубку хлынул поток призрачно-зеленоватого «лунного» света.

Со всех сторон спейсер окружали далёкие слабо светящиеся облачка звёзд. Одна из них казалась больше всех, красная и пушистая из-за протуберанцев, выглядывающая из-за огромного фиолетово-зелёного горба близкой планеты. Понять, где оказался корабль, в какой звёздной системе, было невозможно. Маккена никогда прежде не видел таких гигантских планет, закрывающих собой большую половину сферы обзора.

– Где мы? – послышался хриплый голос Славы Терёшина.

Никто ему не ответил. Пришедшие в себя космолётчики отдыхали от встряски, с облегчением прислушиваясь к уходящим негативным ощущениям, и рассматривали планету.

– Нас выбросило по вектору Гидры, – сообщил Клиффорд, успевший сориентироваться; в его памяти хранились все мыслимые карты Галактики, составленные дальразведчиками. – До Омеги Кентавра – шесть тысяч эсвэ, до Солнца – девятнадцать тысяч.

– Что это за звезда?

– В моём каталоге сведений нет. Однако похоже, что звезда в радианте одиннадцати вращается вокруг планеты.

– Ты имеешь в виду, что планета вращается вокруг звезды? – уточнил Иванов.

– Никак нет, по моим оценкам, именно звезда вращается вокруг планеты. Её масса – всего пять сотых солнечной, в то время как масса планеты в двадцать раз больше.

– Ну и чудеса! – щёлкнул языком бортинженер. – Первый раз встречаю планету массивней, чем звезда. Это что же за чудовище? И почему она не стала звездой, имея такую массу?

– Диаметр – около четырёхсот тысяч километров, температура под облаками больше пятидесяти градусов по Цельсию, верхний слой атмосферы содержит азот, кислород и водяные пары.

– Кислородно-азотная атмосфера? Вода?! Может, здесь и жизнь есть?!

– За работу! – объявил Маккена. – Подробный анализ работы всех систем!

Голоса стихли. Дисциплинированные космолётчики знали свои обязанности.

Маккена вспомнил возглас физика: «Колоссально!»

– Всеволод Дмитриевич, что у вас?

– Если во времена инфляционного раздувания нашего Метадомена процесс шёл на гиперскоростях, превышающих скорость света в триллионы триллионов раз, то в Омеге почти такой же процесс идёт намного медленнее, хотя термин «скорость» не отражает его физических характеристик. Никто никуда не летит, изменяется континуум. Но это не главное. В нашем домене уже шесть миллиардов лет длится эпоха вырождения вакуума, домен расширяется, причём с ускорением, а пространство «скатывается» к двумерности.

– Вы так считаете?

– Это объективная реальность, дорогой полковник. Вселенная рождалась многомерной, в наше время количество измерений уже чуть меньше трёх, как бы ортодоксально это ни звучало. Так вот в Омеге идёт обратный процесс! Понимаете?

– Я не физик и не космолог. Догадываюсь.

– Судя по тем данным, что мы получили от зондов, и по замерам полей вблизи скопления, в Омеге идёт процесс роста метрики! Во всяком случае, я могу утверждать, что пространство там даже не четырёхмерно, а стомерно! И скорее всего мерность продолжает расти.

Маккена, получивший мысленное «готов» от Клиффорда, просчитавшего курс к Солнцу, помолчал.

Космолётчики, созревшие для обмена мнениями, перебросились какими-то шутками, Иванов засмеялся.

– Это хорошо или плохо?

– Это не хорошо и не плохо, но очень необычно. Господа Знающие-Дорогу отлично просчитали последствия запуска Дженворпа, так как инициированный взрывом Оси Зла процесс действительно ведёт к распаду барионной материи. Но во-первых, процесс идёт слишком медленно, я имею в виду космические масштабы. Во-вторых, кое-чего они не учли.

– Чего?

– Мне нужно время на расчёты. Хорошо бы ещё разок нырнуть к Омеге.

– Это не прогулка в парк. Мы возвращаемся домой.

– Задание выполнено не до конца.

– Это мне решать.

– Мы потеряли генератор «зеркала», – вдруг сообщила Вероника Солнышко. – Точнее, он запускается намного медленнее, чем необходимо по штатным режимам.

– Всем походная упаковка! Старт через минуту.

– Я выиграл! – воскликнул Терёшин.

– Не понял.

– Мы поспорили, – смущённо признался Иванов. – Я был уверен, что мы вернёмся к скоплению.

– Надо было запустить его вместе с зондом, – съязвил Терёшин, довольный тем, что ему не пришлось заменять первого пилота, как во время прошлогоднего рейда к Оси Зла.

– О! – озадаченно отреагировала на шутку Вероника.

– Не суди его строго, Верочка, – сказал Иванов, – на самом деле он добрый. И я его тоже люблю.

Маккена усмехнулся, давно уже привыкший к пикировке членов экипажа. Во время долгих походов способность пошутить зачастую помогала космолётчикам поддерживать себя в форме.

– Командир, может, посмотрим поближе, что за планета перед нами? – продолжал бортинженер. – Я и представить не мог, что мы наткнёмся на систему, где звезда вращается вокруг планеты.

– Это задача для даль-разведчиков, мы дадим им координаты. Артур?

– Готов, командир.

– Домой!

«Ра» прыгнул…

Глава 11. Сумасшедшая идея

Известие о секретном указе директора ФСБ – блокировать работу внешней контрразведки – не застало Воеводина врасплох. В связи с активизацией агентуры Вируса он ждал чего-то подобного, зная, что в нынешние времена закодировать можно почти любого человека, даже специально тренированного. Смущало только одно обстоятельство: Михал Вондлярский, сменивший на посту директора Джона Ву, ни словом не обмолвился, провожая спейсер «Ра» в поход к Омеге Кентавра, о своем решении. И вёл себя вполне адекватно, напоминая манерой поведения профессора математики. А ровно через сутки издал указ.

– Неужели его запрограммировали после старта «Ра»? – поделился Воеводин своими мыслями с Грымовым. – Или уже был зазомбирован, но сдерживался? Если так, то мы можем не дождаться Маккену.

– Не верю, – возразил Иван. – На базе Вондлярский был чист как стёклышко, мы проверили его «эолом».

– В таком случае Вирус нашёл способ завербовать его после отбытия космолёта.

– Если бы это случилось, мы бы уже потеряли базу. Но «Ра» мы не потеряем, весь экипаж проверен всеми мысленными способами. Никакой нановирус на его борт проникнуть не мог. Мы уже убедились, Знающие-Дорогу не имеют своей техники в нашем домене и не используют сверхвозможные технологии, они пользуются тем, что имеет человек. Поэтому шанс обнаружить любого агента у нас есть. Направим к Вондлярскому Руслана, пусть пощупает. Единственное, что меня тревожит, это утечка запрещённых средств психолингвистического программирования, всех этих разработанных в прошлом «глушаков», «болевиков» и суггесторов «удав» и «МГ». Я уже дал распоряжение проверить арсеналы тех стран, где такие средства имеются.