Читаем без скачивания Поле мечей - Конн Иггульден

Центурион, возглавлявший охрану городской стены, был ветераном. А если верить рассказам, то получалось, что со времени взятия Карфагена он участвовал во всех крупных битвах. Несмотря на то что для этого ему требовалось бы прожить на земле несколько сотен лет, доблестный воин говорил об исторических событиях так, словно действительно принимал в них самое непосредственное участие. Больше того, из его слов всем сразу становилось ясно, что исключительно его усилия спасли Римскую республику от бесчисленных завоевателей, морального разложения, распада воинской дисциплины, а возможно, и от полного уничтожения. Как бы там ни было, воин был сед, покрыт шрамами, очень раздражителен и крайне недоволен тем, что ему постоянно подсовывали зеленых новобранцев, требуя превратить их в подобие настоящих легионеров.

— Ты, ты и ты… — Последним начальник мрачно ткнул пальцем в Тераса. — Не знаю, что вы здесь делали этой ночью, но завтра точно будете чистить отхожие места.

Не произнеся больше ни слова, центурион тяжело затопал вниз по скользким ступеням. Едва не упав, цветисто выругался. Ветеран тоже не терял времени даром: от него отчаянно несло перегаром.

Терас пошел к костру, пытаясь согреть замерзшие руки. Препиравшийся с Брутом молодой легионер сделал несколько неуверенных шагов навстречу, открыв было рот, чтобы прокомментировать слова центуриона, однако Терас резко поднял руку.

— Лучше молчи, — коротко предупредил он. — А не то я сам тебя убью.

Цезарь без особого труда нашел место встречи. Не желая говорить прямо, Красс в своем письме просил его вспомнить, где они собирались разбить войско Спартака. В Аримине полководец не был уже целое десятилетие, но город не слишком велик. В районе порта свет горел лишь в одном окне — в том самом доме, где его ждали. Юлий, как мог, пытался скрыть свои намерения. Галлию он покинул внезапно, без всякого предупреждения, и, взяв с собой лишь одну центурию, как можно быстрее направился в Аримин, чтобы появиться там раньше, чем распространится слух о его отъезде. Первые шестьдесят миль воины преодолели всего лишь за двенадцать с небольшим часов, но никто из легионеров не жаловался и не требовал отдыха дольше самого необходимого, чтобы подкрепиться и напоить лошадей. Лишь убедившись, что даже самые быстрые из шпионов не смогут догнать отряд, полководец разрешил преодолеть перевал через Альпы спокойным шагом. И правда, отчаянный холод и разреженный высокогорный воздух не позволяли двигаться быстрее. Оказавшись наконец по другую сторону горного хребта, Юлий нисколько не сомневался, что всем, кто шел за ним, придется остаться здесь до весны.

Брут вместе с центурией остался на улице, перекрыв дорогу, а Цезарь подъехал к двери, которую помнил еще с прошлой кампании. Спешившись, постучал. Стоять на месте было страшно холодно, так что пришлось как можно плотнее запахнуть плащ.

На порог вышел незнакомый человек, очевидно, хозяин дома.

— Да? — произнес он, равнодушно глядя на воина.

— Галлия, — коротко произнес Юлий, и человек тут же сделал шаг назад, пропуская его в дом.

Откуда-то из глубины здания слышалось потрескивание огня — очевидно, в комнате горел очаг. Навстречу вышли Помпей и Красс. Горячо пожимая сенаторам руки, Цезарь ощутил прилив благодарности и едва ли не нежности. Судя по всему, они разделяли теплые чувства Юлия, и улыбки казались вполне искренними.

Красс заговорил первым:

— Давненько мы не виделись, друг мой. Ты привез моего сына?

— Конечно, ведь ты просил об этом. Привести его сюда?

Красс явно колебался, но наконец принял решение.

— Нет, не сейчас, — с явным сожалением ответил он. — Сначала необходимо поговорить. На столе еда, а возле очага горячее вино. Сядь, поешь и как следует согрейся.

Юлий подумал об оставшихся на холодном ветру легионерах и ощутил укол совести. Красс просил, чтобы встреча прошла без свидетелей, но пристанище на ночь искать все равно придется. Интересно, сколько человек удастся разместить в этом просторном доме? Остальным придется ночевать в конюшнях.

— Давно вы в городе? — уточнил Цезарь.

Сенаторы отрицательно покачали головами.

— Всего лишь несколько дней, — ответил Красс. — Скоро предстоит возвращаться в Рим, так что хорошо, что ты приехал.

— Разве можно было не приехать после такого таинственного письма? Пароли, ночные марши — все это очень увлекательно. — Юлий улыбнулся. — Если честно, зимой здесь куда приятнее, чем в Галлии. Вы и представить не можете, насколько там сейчас холодно и тоскливо.

Бывшие консулы обменялись многозначительными взглядами, и Цезарь заметил, что со временем неприязнь между ними заметно сгладилась. Он терпеливо ждал, пока кто-нибудь объяснит, зачем же все-таки его сюда позвали, но, судя по всему, ни тот ни другой не знали, с чего начать разговор. Юлий молча жевал кусок холодной баранины и ждал.

— Помнишь наш договор? — наконец заговорил Помпей.

Цезарь кивнул.

— Разумеется. Приятно, что все мы его выполнили.

Помпей кивнул, соглашаясь.

— Однако время идет. Необходимо пересмотреть условия.

— Я так и понял, — с готовностью ответил Юлий. — Консулы уже сменились, и потому вы пытаетесь решить, какую еще пользу можно от меня получить. Говорите прямо, чего хотите.

Красс сухо, сдержанно усмехнулся.

— Ты, как всегда, исключительно прямолинеен, Цезарь. Хорошо, будь по-твоему. За годы галльской эпопеи в сенате произошли значительные изменения.

— Знаю, — коротко ответил Юлий, и Красс понимающе улыбнулся.

— Да, конечно. У тебя, несомненно, есть собственные надежные источники. В таком случае ты наверняка знаешь о последних веяниях: тебя собираются отозвать из Галлии. Победы за Рейном не понравились сенаторам. Покорение германских племен не входило в круг твоих задач, так что Помпею пришлось изо всех сил тебя защищать.

Юлий лишь пожал плечами.

— Ну, в таком случае мне остается лишь поблагодарить. И все же считаю, что сделал именно то, что необходимо. Рейн — великая река и должен принадлежать нам.

Помпей наклонился к очагу, чтобы согреть руки.

— Ты же прекрасно знаешь, как быстро меняется настроение сенаторов. Сейчас они бурно тебя приветствуют, а через пару месяцев будут так же бурно требовать твоей головы. Это вечная история.

— А вы не сможете повлиять на решение? — Цезарь старался держаться как можно спокойнее, ничем не выдавая собственного волнения. От ответа на вопрос зависело слишком многое.

— Именно затем мы и приехали сюда. Тебе необходимо продлить время действий в Галлии, и я вполне могу предоставить такую возможность.

— Дело в том, что, когда я отправлялся в те края, ни о каких временных ограничениях не было и речи, — напомнил Цезарь.

Помпей нахмурился.

— Ситуация изменилась. Срок твоего консульства закончился. Никто из нас троих уже не может претендовать на этот пост. В сенате сейчас заседает слишком много новых людей, которые знают тебя исключительно как военачальника, который ведет дела где-то очень далеко от Рима. Твои постоянные доклады им попросту надоели, а потому они мечтают перекрыть этот бурный поток.

Цезарь молчал, внимательно глядя на сенатора.

Помпей на секунду задумался, а потом продолжил:

— Выведя легионы из Аримина, ты оставил север беззащитным. Этот шаг стоил тебе немалого числа голосов в сенате, и вряд ли удастся вернуть их даже сейчас. Кредиторы обращаются за помощью к сенаторам. Поговаривают даже о том, чтобы отдать тебя под суд за убийство Ариовиста. Все это вместе взятое и привело к решению лишить тебя командования и вернуть в Рим.

— Так какой же будет цена за отмену этого решения? — негромко поинтересовался Цезарь. — Дочь я тебе уже обещал.

Помпей вымученно улыбнулся, с трудом скрывая усталость. Красс заговорил первым.

— Ты быстро и правильно все понимаешь, Цезарь, и это радует. Что касается меня, то в обмен на поддержку я прошу возвращения сына, Публия Красса. Его место во главе моего легиона. Помпей обещает выделить мне одну из провинций, и там мальчик продолжит образование — после того, как ты дал ему основы командования и руководства. В письмах он находит для тебя лишь самые лестные слова.

— В какую же именно провинцию ты собираешься его отправить? — оживился Юлий. Эта тема весьма его интересовала.

— На восток, в Парфию. Эта страна отказывается допускать мои корабли и не разрешает им торговать, а военачальник вполне может проникнуть туда, куда не удается попасть торговцу.

— Царю торговцев, — поправил Цезарь.

Красс с улыбкой кивнул.

— Даже ему иногда необходим легион.

Цезарь взглянул на Помпея.

— Итак, Красс мечтает подчинить Риму Парфию. А потому я отпущу его сына, Публия, чтобы тот возглавил легион. А что же собирается потребовать могущественный сенатор Помпей? Какие условия выдвинет он? Ходят слухи, что Клодий и Милон устраивают на улицах Рима беспорядки и даже резню. Тебе необходима моя помощь? Ты ее обязательно получишь. Если требуется мой голос за предоставление звания диктатора, я отдам его, а потом вернусь вместе с Десятым легионом и займусь бандитами. Даю честное слово, что сделаю это. У меня еще остались друзья в сенате, и, кроме того, за моей спиной немалая военная сила.