Читаем без скачивания Победитель - Андрей Волос

Когда Огнев ворвался в его кабинет, Мосяков стоял возле стола, держа стакан чаю в подстаканнике. Брови резидента были задумчиво подняты, и он смотрел на стакан с таким видом, как если бы пытался на глаз определить температуру и плотность пара, идущего от чая.

— Ты что ж творишь-то, а?! — с порога рявкнул Главный военный советник. — Что за операция готовится?!

— Какая операция? — непонимающе спросил резидент. — Ты о чем?

— «Шторм триста тридцать три»!

— Триста тридцать три?.. — повторил резидент, потирая висок.

— Прекрати балаган! Со мной только что говорил об этом член Политбюро! Ты хоть понимаешь, как меня подставил?!

Мосяков неторопливо сел.

— Ну хорошо, хорошо. А что кричать? Ты присядь. В ногах-то, сам знаешь…

— Я спрашиваю — что за операция?! — зарычал Огнев.

Резидент устало вздохнул.

— Операция по физическому устранению Амина. Штурм дворца Тадж-Бек.

— Почему меня не оповестил? — угрожающе спросил советник.

— Команды не было, — ответил Мосяков, простецки разводя руками. — Мы же все-таки разные ведомства…

— План разработан? — спросил Огнев, с трудом сдерживая ярость.

— А как же!

Резидент со вздохом открыл сейф, достал сложенную в гармошку карту и бросил на стол.

Несколько минут советник стоял, склонившись над картой.

— То есть батальон решено не задействовать? — уточнил он.

— Верно. Именно так решено.

— И кто же, интересно знать, эту филькину грамоту размалевывал? — спросил Огнев, поднимая на резидента сощуренные злые глаза.

— Так. Ну ладно. Хватит, — решительно сказал Мосяков. — Решение принято, план разработан, и…

— Это я тебе говорю: хватит! — взорвался Огнев. — Ты что, людей хочешь здесь положить?! Ты в своем уме — двумя спецгруппами штурмовать?! Сорок бойцов! Ты понимаешь? — сорок!!! А там одних гвардейцев двести! Да бригада охраны две с половиной тысячи! Вооружена до зубов! Ты о чем думаешь? Чего изволите?! Пожалте, кушать подано?! Отрапортовать?! Ты о людях подумал, когда эту писульку готовил?! — Он яростно потряс листом и швырнул его на стол. — Всеми силами надо штурмовать, всеми! Силами батальона плюс две спецгруппы! И добавить несколько подразделений десантников из Баграма! Срочно все переделывать! Срочно! Иначе!..

Играя желваками, Огнев гневно взглянул на резидента, сжал кулак и плотно, с силой приложил его к схеме.

Командиров то и дело вызывали в посольство, где начальство утрясало планы операции, их нужно было сопровождать, и в одну из поездок Плетнев, отпросившись у Ромашова на две минуты, наконец-то сумел забежать в поликлинику.

Он промчался коридором и толкнул дверь.

В небольшом кабинете стоял письменный стол, рогатая вешалка, два шкафа и маленький столик у двери с чайными принадлежностями.

Именно в эту секунду Вера наливала воду из чайника в чашку.

— Разрешите? — еще толком не разглядев ее, запаленно крикнул Плетнев.

Вздрогнув от неожиданности, она обернулась на голос, а рука продолжала лить кипяток — но теперь уже на пальцы, которыми Вера держала чашку.

— Черт! — сказала она, роняя ее на пол.

С грохотом поставила чайник, расплескав воду из-под крышки, стала дуть на обожженную руку, спросила растерянно:

— Ты что так одет?

Протянула руку и погладила его по щеке, будто проверяя, существует ли он на самом деле.

— Афганская форма…

За окном послышался резкий сигнал автомобильного клаксона.

— Это меня! Дай руку.

Вера протянула обожженную руку. Плетнев надел браслет. Она непонимающе взглянула.

— Зачем это?

— Хотелось тебе что-нибудь привезти… Извини, я должен бежать. Потом зайду. Скоро…

Он поцеловал ее в щеку, повернулся и пошел к двери.

— Подожди!

Она шагнула к нему, обняла и на секунду прижалась почти исступленно.

— Иди!

Чувствуя одновременно радость, любовь, досаду, Плетнев только махнул рукой и выскочил за дверь.

Вера подбежала к окну, сдвинула горшки с цветами. Стала дергать неподатливый шпингалет. Распахнула створку.

— Саша!

Он уже несся к машине. Оглянулся на бегу — Вера улыбалась и махала рукой. Он махнул в ответ, вскочил на заднее сидение. Машина тронулась, резко набирая ход.

— Ах, дьявол! — пробормотал он, машинально нащупывая монету в нагрудном кармане.

— Что такое? — спросил Ромашов.

— Да ну, ерунда… Должен врачу тут одному кое-что передать, все забываю…

Плетнев бессмысленно покрутил ее в пальцах, а потом с досадой сунул обратно.

Небо на востоке розовело. Клочья жухлой травы на склонах серебрила изморозь.

Все высыпали из казармы, стояли у входа, озираясь. В некотором отдалении группа офицеров «мусульманского» батальона что-то обсуждала на повышенных тонах.

— Что стряслось? — спросил Астафьев, ежась и куце позевывая.

— Патруль пропал, — озабоченно разъяснил Большаков.

Из-за казармы послышался рев заведенных двигателей. Две БМП, переваливаясь, поехали по холмам.

— Вот придурки! — с досадой сказал Зубов. — Куда провалились? Мерзни теперь из-за них…

— Вон они, — с облегчением сказал Епишев. — Бегут.

И точно — на верхушке холма, озаренного первыми лучами солнца, появились два неуклюже бегущих солдатика.

Благодаря шинелям без хлястиков и зимним солдатским шапкам с опущенными ушами, а также неизгладимой печати общей расхлябанности, оба выглядели чрезвычайно непрезентабельно. Вдобавок второй, с пулеметом, споткнулся и полетел кубарем, подняв тучу пыли. Вскочил, встряхнулся, подобрал оружие и припустил к недобро поджидавшим командирам…

— Ну?! — сдавленным от ярости голосом спросил Шукуров, когда они вытянулись перед ним.

— Мы патруль ходили, да, — хлюпая носом, сказал первый солдат. — А потом пришел этот человек…

— Какой человек?!

— В военной форме такой, — пояснил второй, едва не плача. — Говорит: вы замерзли, наверное, пошли чай пить…

— Ну?!

— Мы пошли, да… Он нас привел туда… — Первый неопределенно махнул рукой. — Там дом такой…

— Караулка ихняя…

— Там стали спрашивать, кто такой… Откуда приезжал… Мы говорил: вам помогать приезжал…

— Спрашивал, сколько вас тут, кто командир у вас тут, — уже чуть более бодро вставил второй. — Плохой человек: оружие отбирал, по щекам бил…

— Вы сказали? — спросил Шукуров, явственно скрипя зубами.

— Сказали, да…

— Ну?!

— Офицер говорил: э, молодец! Говорил, земляк должен друг друга уважать… Конфет давал… чай давал…

Через три минуты рота Шукурова построилась.

Провинившиеся солдаты стояли, опустив головы. По щекам текли слезы.

— Товарищи солдаты и сержанты! — выкрикнул Шукуров. — Эти два бойца нарушили присягу. Они добровольно сдались первому встречному! Они рассказали все, что знали о наших задачах! Они не выполнили приказ и являются преступниками. А по закону военного времени преступники подлежат расстрелу на месте!

И он начал вытягивать из кобуры пистолет.

— Во дает! — невольно пробормотал Плетнев. — Неужто пристрелит?

— Вообще-то есть за что, — заметил безжалостный Аникин.

— Сержант Садыков! Старший сержант Мирзаев! — крикнул Шукуров, потрясая пистолетом. — Приказываю привести приговор в исполнение!

Солдаты упали на колени и громко завыли, размазывая по щекам слезы и грязь.

Установилась мертвая тишина. Стало слышно, как где-то вдали подал свой тоскливый голос шакал, пробужденный, вероятно, от сна парным воем приговоренных.

Сержанты, испуганно озираясь и, похоже, сами едва держась на ногах от ужаса, вышли из строя и стали медленно приближаться к своим жертвам.

Один из преступников мягко повалился набок и замер.

— Обморок, — с сожалением констатировал Аникин.

Второй по-прежнему рыдал, закрывая лицо ладонями.

— Ладно, отставить, — сказал Шукуров, суя пистолет в кобуру. — Скажите спасибо другим офицерам, которые уговорили меня не применять крайних мер… Бросить их в подвал и колотить палками, пока не раскаются!

Сержанты тут же кинулись поднимать недавно обреченных. Оба действовали преимущественно пинками. Подняв, поволокли куда-то за угол.

— Палками?! — изумился Астафьев и посмотрел на Плетнева. — Ничего себе!

Плетнев пожал плечами. Кто их тут разберет…

— Вот так, — наставительно сказал Зубов. — Это тебе не Европа.

Распустив роту, Шукуров подошел к нам.

— Что, правда палками? — не выдержал Астафьев.

— Да ну, — устало отмахнулся он. — Хорошо бы, конечно, выпороть дураков, да устав не позволяет… Пусть хоть до обеда этой порки подождут, тоже полезно в воспитательных целях…