Читаем без скачивания Расстрел «Белого дома». Черный Октябрь 1993 года - Александр Островский

М. Н. Полторанин утверждал, что, ворвавшись в тецентр, боевики «дальше третьего этажа» «пройти» не сумели[2298].

Вспоминая тот вечер, О. Попцов, по распоряжению которого начала свою трансляцию резервная студия отмечает, что «где-то в 19.40» ему из Останкино позвонил руководитель первого телеканала Вячеслав Брагин, сообщил об идущем штурме телецентра и «отчаянным голосом»

«прокричал в трубку: «Мы отключаемся. Они уже на 4-м этаже»[2299].

Р. С. Мухамадиев у тверждает, что он слышал слова диктора о том, что штурмующие поднялись уже чуть ли не на шестойэтаж[2300].

В одном из интервью О. М. Попцов утверждал, что когда он позвонил В. Брагину, тот заявил, что «стреляют уже где-то у его кабинета», а кабинет находился на 10-м этаже[2301].

Между тем, как пишет О. Попцов, «в действительности атакующие не захватили никаких первых, вторых и третьих этажей. Они сделали пробоину в стене, но в здание… не вошли»[2302].

К тому же, как потом выяснилось, и ломились совсем не в те двери. Не было у нападающих ни БТРров, ни пулеметов.

Из этого явствует, что Останкино прекратило трансляцию вовсе не потому, что было захвачено или же выведено из строя штурмующими.

Ссылаясь на бой, который якобы «завязался на первом этаже», К. Б. Игнатьев, вынужден был позднее признаться: «мы решили отключить эфир»[2303].

Известны и люди, которые сделали это.

«Угроза захвата бандитами эфира нарастала с каждой минутой, – заявил В. И. Брагин, – Военных все еще не было. Генеральный директор Информационного центра, который штурмовали макашовцы, Борис Непомнящий позвонил мне после очередной атаки и прокричал: «Через три минуты бандиты будут в эфирном зале. Выключайте первый канал. Я нажал кнопку и вырубил вещание»[2304]. По другой версии, исходящей тоже от В. И. Брагина, когда он нажал кнопку, то «эфир был переключен на Ямское поле»[2305].

В одном из интервью В. Брагин утверждал, что сделал это по собственной инициативе[2306], в другом признавался, что приказ прекратить телевещание получил от В. С. Черномырдина[2307]. М. Н. Полторанин утверждает, что этот приказ исходил от него. «Брагин мне звонит и говорит, что штурмуют первый этаж, – вспоминает Михаил Никифорович, – Я дал распоряжение «вырубить» первый канал»[2308].

Как явствует из доклада В. Ф. Шумейко, подобный приказ поступил в Ос танкино в 19.30. Объясняя такое решение, Владимир Филиппович писал: «К этому времени в АСК-3 горели два этажа и две трансформаторные подстанции, расположенные вне здания. Узкие и длинные коридоры по всем этажам были наполнены дымом»[2309].

По одним данным, телевещание из Останкино прекратилось в 19.35[2310], по другим – в 19.40[2311]. А угол здания техноцентра загорелся от брошенной бутылки с бензином только в 20.18[2312].

Но в данном случае более важно другое. Почему же отданное распоряжение не было выполнено сразу? А потому, что оно показалось В. И. Брагину, который находился в телецентре и великолепно знал, что там происходит на самом деле, настолько диким, что он сделал попытку выйти на самого президента и обратился к С. А. Филатову.

Из воспоминаний С. А. Филатова: «Позвонил Вячеслав Брагин, руководитель первого канала телевидения. Голос тревожный, в нем слышатся панические нотки: «Сергей Александрович. Мне позвонил Черномырдин и приказал уничтожить технику вещания. Я не могу в это поверить». «А какова у вас обстановка?» «Обстановка плохая, стрельба идет повсюду, есть опасность захвата». «Тогда указание Виктора Степановича нужно выполнить»… Через несколько минут первый канал телевидения замолчал»[2313].

Таким образом, «боевики» не имели никакого отношения к отключению останкинского теленцтра. Это была заранее спланированная провокация. Заранее была продумана даже такая мелочь, как бегущая по экрану строка титров: «Вещание по первому и четвертому каналам нарушено ворвавшейся в здание вооруженной толпой»[2314].

А как вели себя дикторы, с «неподдельной тревогой» сообщавшие нам о штурме, которого не было!

После отключения первого канала в центре всеобщего внимания оказался второй канал, которым руководил Олег Максимович Попцов. «Наша драматическая теле – и радиовахта. – вспоминает О. М. Попцов, – началась ровно в 20.00. «Останкино» прекратило вещание, работал только Российский канал»[2315].

Когда в 20.00 вышел очередной выпуск «Вестей», те, кто видел его, могли обратить внимание на то, что это не был экспромт.

Как свидетельствует директор информационных передач РГТРК А. Нехорошев, «около семи вечера Александр Шашков, готовивший 8-часовой выпуск вестей, сообщил, что начался обстрел здания телецентра» «и тогда мы начали на всякий случай готовить параллельный выпуск, еще не веря до конца, что эфир из «Останкино» прервется»[2316].

Как мы знаем, стрельба у теленцентра началась не «около семи», а в 19.30. Неужели «параллельный выпуск» новостей удалось подготовить так быстро? Нет. Из воспоминаний О. М. Попцова явствует, А. Нехорошев «высказал опасение, что «Вести» из «Останкино» не смогут выйти в эфир» еще «в 18.30»[2317].

Сообщая об этом факте в своих воспомнаниях, Олег Максимович забыл отметить, что между 17.30 и 18.30 он уже находился на Шаболовке, распространял сведения о том, что в «Останкино» идет бой и приглашал Ю. М. Лужкова и С. А. Филатова к себе[2318].

Забыл Олег Максимович упомянуть и о том, что «еще 1 октября» «отдал приказ» по ВГТРК «о работе в режиме чрезвычайного положения», что «уже с 1-го на 2-е у ВГТРК была ночная команда, обеспечение монтажа, транспорт, питание». Более того, уже в ту ночь из здания вывезли необходимую технику. И тогда же было сделано распоряжение: «Все радиожурналисты должны быть на линии, зафиксировали радиоточки, засекретили их по возможности, договорились менять позывные, поддерживать контакт по радиотелефону». Оказывается, у О. М. Попцова было ощущение, что «в воскресенье что-то будет», о чем 2 октября он поделился с «сотрудниками аппарата президента»[2319].

В прозорливость О. М. Попцова можно было бы поверить, если бы мы не знали, что 1 октября уже существовал проект указа о введении чрезвычайного положения.

Показательно, что свою «прозорливость» проявила и дирекция больницы имени Склифосовского, в которой 1 октября «было приготовлено 300 коек для приема раненных»[2320].

Показательно также, что 1 октября возглавляемый А. В. Крючковым «штаб» принял решение об использовании намечавшегося на следующий день митинга у МИДа для деблокировения «Белого дома».

И, видимо, тогда же А. В. Руцкой направил упоминавшееся ранее обращение к В. И. Брагину с просьбой о предосталении ему эфира.

Выступая 27 мая 2004 по телеканалу «Культура», О. М. Попцов сделал поразительное признание. Оказывается осенью 1993 г., когда началось противостояние между правительством и Верховным Советом, он сразу же договорился с министром связи В. Б. Булгаком о создании запасной телестудии, которая могла бы выйти в эфир в случае захвата Останкино![2321]

Это значит, что после 21-го сентября Б. Н. Ельцин и его окружение вместо того, чтобы усилить охрану останкинского телецентра, стали готовиться к возможному перенесению его в другое место. И это, имея в своих руках армию, госбезопастность и милицию.

Между тем захват Останкино сторонниками парламента означал для Кремля потерю контроля не только над АСК-1 и АСК-3, но и над телевышкой, без которой созданная на Шаболовке запасная телестудия ни имела никакого смысла.

Следовательно, О. М. Попцов с самого начала знал, что или никто покушаться на останкинскую телебашню не будет, или если будет, то Кремль ее никому не сдаст! Но тогда предлагаемые им меры «преосторожности» свидетельствуют, что подготовка останкиской провокации началась еще в сентябре, и Олег Максимович имел к ней самое непосредственное отношение.

Как провоцировали мятеж

Характеризуя в обстановку в Москве вечером 3 октября, В. Л. Шейнис пишет: «Улицы и площади Москвы на несколько часов оказались под ударами погромщиков. И если они не натворили больших бед, то только потому, что на стороне оппозиции сражались не столь уж многочисленные отряды волонтеров»[2322].

О том, что 3 октября 1993 г. в Москве «начался» «мятеж», пишет Олег Мороз, автор книги «Хроника либеральной революции»[2323]. Однако весь мятеж под его пером сводится только к прорыву блокады «Белого дома», захвату мэрии и неудачному походу на Останкино[2324].