Читаем без скачивания Гордячка - Эллен Марш

Когда в тот теплый вечер Сэйбл вошла в старую оранжерею, первыми ее приветствовали цветущие чайные розы самых разных оттенков, при виде которых на ее губах заиграла довольная улыбка, а затем возник Уайклиф Блэкберн, и улыбка тут же увяла.

– Добро пожаловать домой, в Нортхэд, леди Сэйбл! – приветствовал он ее, поднявшись из-за стола и пожимая обе ее руки.

– Благодарю вас! – пробормотала она, опустив глаза. Сэйбл уже успела забыть и его нездоровую бледность, и холодные, липкие руки.

– Как приятно, что вы снова с нами! – хрипло добавил Уайклиф, не замечая угрожающего блеска в зеленых глазах графа, которому был невыносим его интимный тон. Уайклиф не верил своим глазам: в девушке произошла разительная перемена, или он просто забыл, как она прекрасна? Нет, решил он, внимательно вглядываясь в нее, она действительно изменилась: стала еще краше. Жаркое африканское солнце придало ее светлой коже золотистый оттенок, и он пожирал глазами обнаженные плечи красавицы, выступавшие из широкого разреза узорчатого сатинового платья.

Уайклифу стало ясно, что Сэйбл уже не та невинная юная дева, которую он помнил. Она превратилась в чувственную женщину с пышными формами, и ему страстно захотелось вкусить сладость ее созревающего тела.

– О, миссис Блэкберн! – удивилась Сэйбл, заметив мать Уайклифа, которая сидела, сложив руки на коленях, на небольшой ярко-красной софе. – Я не знала, что вы вернулись в Корнуолл!

– Я приехала с кратким визитом, дорогая, – поспешно заверила ее Летисия Блэкберн. – Утром я снова уезжаю в Девон!

Ее эмоциональный тон напомнил Сэйбл, как вдова Блэкберн недолюбливает Корнуолл, постоянно жалуясь на ужасный климат и бесплодную землю побережья. После смерти супруга она тут же уехала в свой родовой дом, оставив Уайклифа одного в поместье отчима. Сэйбл помнила ее как тихое, робкое создание, но, судя по всему, она очень изменилась после смерти Джосиа Блэкберна.

Ее всегдашний строгий шиньон сменили аккуратные локоны, а наряд уже не был таким безвкусным, как прежде. Куда-то делась и суетливость, характерная для нее, когда она посещала Нортхэд со сквайром, и Сэйбл подумала, не был ли сам Джосиа виноват в том, что его супруга нервничала.

– Как приятно снова увидеть вас! – добавила Летисия, тепло улыбнувшись. – Я рада, что заехала в Нортхэд перед отъездом. Клиф говорил мне, что вы уезжали в Марокко. Представляю, сколько у вас накопилось впечатлений! Вы должны рассказать мне все об этом путешествии!

Сэйбл беспомощно оглянулась на отца, не имея ни малейшего желания доверяться Клифу или его матери. Ей почти не пришлось увидеть Танжер, а о плавании на «Вызове» было слишком мучительно вспоминать, не говоря уж о том, чтобы вдаваться в подробности с совершенно чужим человеком, каковой и была вдова Блэкберн.

– Мой сын любезно согласился побывать от моего имени на аудиенции у султана Марокко в Фесе, – тут же вступил в разговор Чарльз, переживая за дочь и не в состоянии помочь ей вновь обрести душевное равновесие.

– Клиф говорил мне, что несет ответственность за несчастный случай, из-за которого вы не смогли сами поехать к султану, – сказала Летисия, и в голосе ее прозвучало куда больше раскаяния, чем в поведении ее сына.

Граф пожал плечами.

– К счастью, все обошлось благополучно, хотя жаль, конечно, что одну из лошадей пришлось пристрелить.

– Ваша поездка в Марокко была связана с коммерцией? – поинтересовался Уайклиф. После выздоровления графа он не раз приезжал в Нортхэд, но ничего не смог узнать о местопребывании Сэйбл и Эдварда.

Брови Чарльза грозно сошлись: он заметил неприкрытую алчность в глазах бледного молодого человека. Ни для кого не было секретом, что Блэкберн-Холл находится на грани финансового краха, и граф не без основания подозревал, что его беспутный владелец был бы счастлив завладеть хотя бы какой-то частью имущества Сен-Жерменов.

– «Бэрренкорт Лтд.» откроет там магазин к концу будущего года, – холодно сообщил он визитеру, и на этот раз Уайклиф не мог не заметить неприязни, отразившейся на мужественном лице графа. Клиф поджал свои и без того тонкие губы, стараясь скрыть досаду. «Почему граф так враждебно настроен ко мне? – думал он. – Неужели он не видит, что я изо всех сил стараюсь быть учтивым, да и вообще ему не найти лучшего зятя».

– Судно, на котором находились брат и сестра, попало в аварию, – подчеркнуто холодно вставил Лайм, тонкий голос которого вдруг прорезал тишину. Для него это казалось самым волнующим эпизодом в путешествии Неда и Сэйбл.

Летисия Блэкберн побледнела:

– Боже правый, авария?

– Ничего страшного, – быстро заверил ее Эдвард. – Нас пригласили покататься на яхте, и в темноте на нее налетел другой корабль.

– Надеюсь, никто не пострадал? – воскликнул Уайклиф, внимательно приглядываясь к Сэйбл.

– Погибли два матроса, и было начато расследование, – спокойно пояснил граф, придя на помощь Эдварду. Он видел, что сын не хочет обсуждать эту тему с чужими людьми. – К счастью, выяснилось, что виноват шкипер второго судна, оказавшийся сыном хозяина молочной фермы, который взял судно без разрешения отца.

– Должно быть, для вас это был очень печальный опыт, леди Сэйбл? – пробормотал Уайклиф, сожалея, что она сидит рядом со своими родителями и он не может, утешая девушку, взять ее руки в свои. – Надеюсь, с вами было все в порядке?

– Сэйбл чуть не утонула, – успел выпалить Лайм, – но ее спас капитан сэр Морган!

– Морган Кэри? – взорвался Уайклиф. – А он-то какого черта оказался в Марокко?

Сэйбл наклонила голову, словно избегая любопытствующих взглядов Уайклифа и его матери. Ярость охватила графа при виде ее поникшей фигурки. Ему отчаянно захотелось уберечь своего беззащитного ребенка от чужих людей.

Почувствовав, что он вот-вот выйдет из себя, Рэйвен взяла его за руку.

– Чарльз… – проговорила она, но, к счастью, напряженное молчание было нарушено появлением пожилого дворецкого.

– Обед готов, миледи, – вежливо сообщил он.

– Спасибо, Паррис! – со вздохом облегчения произнесла Рэйвен.

Стол был накрыт, и Рэйвен без труда удалось загладить неловкость, пригласив членов семьи и гостей занять места.

Уайклиф досадовал, что Эдвард Сен-Жермен сел возле сестры, не уступив это место ему, но скрыл неприязнь к молодому наследнику под напускной улыбкой.

В этот знойный летний день Перри решил приготовить ледяную окрошку, которую разливали Паррис и еще один слуга. Лайм был в восторге от первого блюда и в особенности от свежеиспеченных булочек, поданных к нему. И лишь когда супницу отставили в сторону, заговорила Летисия Блэкберн.