Читаем без скачивания Орда встречного ветра - Ален Дамасио
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Ω Если б меня попросили назвать самую жесткую мандражку в моей жизни, такую, чтоб полный кишковорот случился, чтоб аж по желобу текло, если б сказали весь мешок перебрать, так я б вот эту выбрал. Лапсанский сифон. Когда Эрг заклепал кусок озера гарпунами, как в Кер Дербане учат: точняк, верняк, быстряк, когда все ордийцы защелкнули свои трапеции за трос, когда здоровяк Степп собственной тягой вытащил себя из зоны прощания, я подумал, дело выгорело. Прорва так или иначе заполнится, ну или в озере воды не останется, по крайней мере с нашей стороны. Думал, рано или поздно таки достанем до
442
дна со всей этой землей, которую сносило к обрыву. Нужно было просто верить. Очень сильно верить. Только вот вышло все не так. Вообще совсем ни на минуточку не так.
Когда первый гарпун с правого края соскочил, я и ухом не повел, серьезно. Но когда остальные понеслись следом, клац, клац, клац, один за другим, и вся сеть отстегнулась за пятнадцать секунд, то у нас даже не было времени молиться богам сифонов и стиральных ушатов — мы полным ходом понеслись к обрыву, нервно молотя клешнями в противоток… Если б не страховочный трос нашего махокрыла, если б не его балюстрада с видом на морг, которую он затакелажил в пяти метрах от прыжка в никуда, Фреольцы уже могли бы спокойно слать в Аберлаас корабль с депешей: «Следующую Орду, пжалуста! Давайте 35-ю!» Мы, как пингвины, все двадцать штук, напичкались к одной веревке, со стремометром на минус сорок, полярный холод хряк по позвонкам. Благо Эрг нам щеколды быстро разморозил:
— Не висите кучей! Распределитесь по всему укреплению. Ну, быстрее, быстрее! Хотите, чтоб и эти опоры сорвало? Почва паршивая, гарпуны вбиваются, но не держатся!
) Голос Эрга было еле слышно. Водопад грохотал передо мной стремительным, головокружительным потоком. Стенки омута покрывала бурлящая пена, вода прибывала отовсюду и какими-то чудовищными количествами стекала в бездну. Мне хотелось крикнуть ему спасибо, потому что он, с его необыкновенной методичностью и упрямой предусмотрительностью, только что спас нам всем жизнь. Он вытащил короткое крыло, которым вынужден был управлять двумя руками, настолько ветер был непредсказуем. Передвигаясь быстрыми интервалами, подхватывал
441
нас ногами, которые были для него словно вторые руки, и переносил одного за другим, выбирая поочередно то кого-то полегче, то потяжелее, легкого, тяжелого — на периферию сифона. Он подобрал наши поплавки и привязал их рядом с бамбуком — я бы в жизни не додумался спасти еще и это.
— Веревку за спину и под мышки! К тросу не привязываться. Один соскользнет и всех утащит за собой! Держитесь за руки, все вместе. Стоять полукругом. Дышите глубоко, нужно снизить пульс. Если кто-то сорвется — я сзади, я подстрахую. Пятками крепко в песок. Если устанете, становитесь в профиль, как в контре на ярветер: передняя нога опорная, задняя в контрфорс, руки вдоль тела!
Эрг крутился над нами, в метре от воды, не более. Он все повторял и повторял инструкции, точные, ясные, перелетая от одного к другому — водопад заглушал и заглатывал все — воду, ветер, звуки. Когда он пролетал у меня за спиной, мне становилось спокойнее, как только он отлетал — паника сразу возвращалась. Он чуть дольше оставался с девочками, помогая им снять нагрузку, держал их за трапеции, повернув крыло в тяговую позицию. Он то и дело менял курс, вел полет в экстремальных условиях, бесконечно поправляя и регулируя двойной совмещенный парус крыла, подстраивая свой первосортный параплан, позволявший держаться при встречном ветре, то опуская, то наоборот поднимая переднюю и заднюю кромки. Ему было тяжело, немыслимо тяжело, но голос его звучал по-прежнему ясно, не надтреснуто, не выдавая ни страха, ни напряжения.
— Что там на дне этой дыры, Эрг? Что-то видно? — тревожно спросил Ларко.
— Видно то, чего бы я видеть не хотел. Лучше вниз не смотреть.
440
— Глубоко?
— В зависимости от того, кто смотрит…
— В смысле?
— Для меня не глубоко. Но спроси у Степпа, он тоже видел.
Но Степп был далеко, по другую сторону водоворота. От страха густая трава его волос встала дыбом. Не испытывая особого доверия к тросу, он держался за него всего одной рукой, а другой держал за руку Аои, у которой над водой виднелись лишь голова да руки, обмотанные веревкой.
Я четко и остро осознавал, что наверняка проживал последние минуты своей жизни. Оставался двадцать один ордиец, и все мы были связаны ненадежной веревкой, тела наши перекосились под напором, все старались устоять на краю дыры, которая могла быть самой смертью. Которая и была самой смертью. Я был рад, что справа от меня Ороси, я чувствовал ее теплую руку, мы еще говорили друг с другом, искали смысл, невзирая ни на что. Слева от меня был ястребник, который не спускал глаз с ястреба, сидевшего у него на плече — беззаботный и упрямый, тот бросался на каждую нутрию, угодившую в поток, и хватал ее клювом.
Рядом с ним я старался запомнить матовое, словно высеченное лицо нашего кузнеца, который весь прогнулся под напором воды, за ним — сокольника, стоящего ровно, ни на кого и ни на что не глядящего, одного на шести метрах веревки. Здоровилу Тальвега — с порыжевшей бородой и светлыми глазами — он держал за руку Альму, настолько изможденную, что ее качало под ударами потока. Затем шел Пьетро, очень сосредоточенный, его широкие плечи выступали из воды, он держал дрожащую всем телом Каллирою. Огоньки ее намокли, волосы завились кудрями от влаги, она держалась только на нервах. Рядом с
439
ними Эрг поставил Степпа и Аои. Мне всегда нравилось ее детское личико, ее струящаяся, заботливая нежность. Я видел, что она жива, и мне от этого было хорошо. Дальше был Фирост, наш мускулистый и крепкий столповик. Арваль, наш Светлячок, чья бьющая энергия не иссякала даже сейчас, а рядом с ним Голгот, он был ровно напротив меня на противоположном диаметре. Он перехватил мой взгляд и ответил кивком головы:
