Читаем без скачивания Штурм Брестской крепости - Ростислав Алиев

13.10. На КП корпуса прибывает генерал-фельдмаршал фон Бок.

13.10. Донесение от фон Паннвитца — разведотряд достиг Буга.

13.15. Сообщение Масуха[750] касается только, видимо, Южного острова, ему противоречит сообщение I/A.R.99 о том, что на Центральном острове несколько окруженных немецких солдат ведут тяжелый бой: «Некоторые немцы там или взяты в плен, или постепенно израсходовали боеприпасы, они просят о помощи»[751].

Вероятно, среди окруженных в церкви есть кто-то из группы связи с пехотой I/A.R.99, именно он сообщает информацию в артполк.

Однако странно, что и информация о положении остатков III/I.R.135 тоже идет от артполка — в этом же сообщении I/A.R.99 говорится о том, что запад Центрального[752], как и Тереспольский мост, — в немецких, восток — в русских руках. Вероятно, вместе с Праксой убиты и все радисты батальона, радиостанции валяются где-то на Цитадели, и единственная связь — через группу артиллеристов.

Первая (усиленная) рота лейтенанта Хурма (I/I.R. 133), выделенная для зачистки Западного острова цитадели, готова к переправе на него с подчиненным тяжелым оружием.

Западная окраина Вулька Добринска. КП Ib 45 I.D. Мортирный дивизион Галля требует погрузочное пространство для перевозки 36 т боеприпасов, из-за чего пришлось разгружать уже нагруженную колонну.

I.R.133, получившему задачу по прочесыванию островов Цитадели, приказывается организовать охрану найденных запасов и лошадей.

13.20. КП 31 I.D. переносится вперед в километр к востоку от Козловичи. I.R.17 достиг Бердичи.

13.30. 31 I.D. для более быстрого наступления полностью предоставлен в распоряжение железнодорожный мост у Тересполя.

13.45. Между тем через Буг идет передовой отряд XII A.K. и преграждает переход подразделениям дивизии. Об этом Деттмер докладывает Ia штаба корпуса. При этом он просит оставить дивизии приданную передовому отряду 3/(моторизованную) Pi.81, однако позже штаб корпуса отказывает.

13.50. На КП Фридриха Йона прибыл генерал-майор Шлипер. Все готово к атаке штурмовых орудий[753], и она начинается — батарея входит на Северный остров через Северо-Западные ворота, идет по направлению к Трехарочным — решено, что один взвод останется в резерве, в районе домов начсостава, второй при поддержке пехоты начнет бой за Трехарочные — одно орудие останется перед мостом, подавляя огонь из амбразур кольцевой казармы, второе, пройдя ворота, начнет вести огонь по ее тыльной стороне — таким образом, защитникам будет просто негде спрятаться, и они либо будут уничтожены, либо, отступив в подвалы, позволят пройти пехоте.

Третий взвод пойдет к Восточным воротам, где наступление 9-й роты, вначале продвигавшейся неплохо, все же забуксовало перед огнем 98 ОПАД. Наступление «штугов» поддержит рота второго батальона.

Рев двигателей штурмовых орудий услышали издалека. В корпусе № 5 ДНС, отвергнувшем ультиматум, решили, что это приближаются обещанные им меры воздействия — танки, для разрушения дома. Действительно, вскоре к дому подошло штурмовое орудие. Но, остановившись, попыток к действию не предпринимало. «Похоже, пока немцы лишь пугают…»

Однако столь флегматичным и бесстрастным был лишь резервный взвод. Остальные «штуги» начали действовать немедленно и энергично.

…Первым на огневую позицию, ревя двигателями «Майбах», вышел третий взвод — одно орудие пошло через спортплощадку, второе — между Восточным фортом и домами комсостава. Встав, открыли огонь практически в упор, прикрывая подход показавшейся между домами начсостава пехоты…

«Майбах» второго взвода вынесли к Трехарочным — одно из штурмовых орудий заняло позицию у вала, в 6–8 метрах от края моста, в начале дороги, ведущей к пекарне (размещенной в пкт 145). Оглушительно грохнули первые выстрелы… Свидетелем атаки «штугов» был Алексеев И. А.: «Первый танк, идущий вдоль земляного вала, методично обстреливал из пушки с зажигательными снарядами[754] помещения инженерного полка, батальона связи[755] и 333-го стрелкового полка[756]. Обстрелом из танка были разрушены стены мехмастерской, кухня и санчасть со стороны реки, а пожаром были охвачены все деревянные части этих помещений и горел подвальный продовольственный склад 333 сп. Раненые, находившиеся в смотровой яме[757] авторемонтной мастерской 333 сп, все сгорели в этом пожаре».

Обстрел «штуга» наблюдал и А. И. Махнач: «Страшно было наблюдать свое бессилие. Гранаты у нас были без запалов»[758].

Старший писарь штаба рядовой И. Ф. Хваталин вспоминает: «Мы, человек 30, находились в кладовой подразделения связи. Там лежали провода и телефонные аппараты. Отсюда и открыли ружейный огонь по танкам… хотя каждый знал, что подобными выстрелами нельзя причинить вреда этой стальной махине… Огонь их пушек унес немало людских жизней. Погиб и писарь нашего полка Ермаков. Я тоже в это время получил легкое ранение в голову. Кровь заливала лицо, я ничего не видел и вначале решил, что мне выбило глаза, до них дотронулся — оказались целы. Я выбежал из кладовой во двор[759]. Меня увидел лейтенант Виноградов и взволнованно спросил: „Что, Хваталин, убили тебя?“ Я ему ответил: „Не убили, а что такое, сам не пойму“. Голову я потом перевязал нательной рубашкой, и кровь не сочилась»[760].

Снаряды «штугов» не могли пробить стены — но, влетая в амбразуры, окна (а с расстояния нескольких метров промахнуться было трудно), они наносили сильнейший урон, заваливая трупами и ранеными целые казематы, набитые спасающимися от пожара красноармейцами. Бойцы вынуждены были спуститься в подвалы, на этажах остались единицы.

Пока первое, остановившееся у пкт 145 орудие вело обстрел, второе медленно подъехало к валу пкт 143 — далее, при его поддержке пехота Парака должна была рвануться через Трехарочный. Пауль Орбах: «Штурмовое орудие в нашем положении мы встретили радостно, как спасителя. И два офицера, и трое рядовых добровольно вызвались под его защитой приблизиться к крепости. Мы хотели попробовать, с помощью этого тяжелобронированного оружия, под огневым прикрытием моих пулеметов, все еще находящихся на старой позиции[761], подготовить к штурму участок цитадели. Все же продвигаясь, мы, пятеро, были очень сильно обстреляны, хотя сначала и не имели потерь, найдя небольшое укрытие за штурмовым орудием».

Однако утренняя картина повторилась. Как свидетельствует Фридрих Йон, «неистовый защитный огонь лишил [группу атакующих] возможности пересечь мост». Орудие, встав перед мостом, стреляло беспрерывно, но из пятерки Орбаха[762], рискнувшей пойти через мост, когда «краснота», воспользовавшись паузой в стрельбе «штуга», вновь открыла огонь, остался невредимым лишь один солдат… Второй, Хайнц Хальбгевакс, был убит наповал, третий — смертельно ранен, как и лейтенант (огнестрельное ранение в грудь). Сам же Орбах остался инвалидом — разорвав артерию, пуля раздробила 5 см кости в руке… Залитые кровью, они едва сумели отступить… Но кто были эти люди, вновь остановившие солдат батальона Парака (на сей раз — группу лейтенанта Орбаха)? Бойцы в кольцевой укрылись в подвалах, защитники казематов пкт 145 — тем более не могли рисковать в нескольких метрах перед «штугом». Кто? Во-первых, в подвалах укрылись не все — и возможно, что часть бойцов к этому времени уже залегла на крыше, которую не могли достать стоявшие слишком близко «штуги». Часть — вновь открыла огонь из подвальных окон. И, наконец — все еще сражались несколько бойцов вдоль берега Мухавца[763]… Хотя наилучшее место для прострела Трехарочного, как и предусматривал в свое время Тотлебен, полубашня у Мухавца. Даже пара удачных очередей оттуда вполне могла бы сорвать атаку — скорее всего, это и произошло. И солдаты Парака, к тому же деморализованные потерями и неудачами уже почти десять часов продолжающегося боя, видя залитого кровью чудом спасшегося Орбаха, вновь прекратили атаку…

Но орудие, пройдя через мост, вошло в Трехарочные ворота и, развернувшись (на спортплощадке, между 333 сп и церковью), открыло огонь…

Однако теперь «штугам» 201 Stg.Abt., оказавшимся у Трехарочного без поддержки пехоты, необходимо было задуматься и о собственной безопасности. Их экипажи оказались перед угрозой поражения снайперами и гранатометчиками. Вскоре опасность стала явью: на втором этаже здания 33-го инженерного полка находились Федор Журавлев (секретарь партбюро полковой школы 33-го инженерного полка) и Владимир Костюкевич (служивший в отделе вещевого снабжения). «Штуг», ведший огонь по 33-му инженерному, стоял как раз напротив них. Внезапно открылся люк, и оттуда высунулся офицер, наблюдать огонь по казарме. Журавлев и Костюкевич мгновенно выстрелили, офицер свалился в люк, а «танк мгновенно развернулся по фронту стволом и стал стрелять по нашей казарме. Мы спрятались между окон. Один снаряд угодил в простенок, где стоял Владимир Костюкевич пробил полметровую стену, и вся масса кирпича обрушилась на моего товарища. Владимир был убит, а я оглушен»[764].