Читаем без скачивания Роза и червь - Роберт Ибатуллин

Случай сыграл ей на руку, не более того. Она сама взяла власть, сама! Взяла быстро, смело и решительно.

Как тебе это понравится, папа?

А?

Да, она взяла власть – но не ради власти, напомнила себе Зара. Она использует свои возможности всем на благо. Она уже проявила гибкость и спасла Рианнон от тупой исполнительности Варгаса. Ещё несколько искусных шагов – и она решит проблему с аквилианским вирусом, решит изящно, не в лоб, без лишних потерь…

Ты понимаешь, папа, почему мне пришлось тебя ослушаться? – подумала она.

Ты согласен, что здесь, на месте, мне виднее, как лучше поступать?

Ты признаёшь, что я лучше тебя владею ситуацией?…

Она ждала, что голос отца – вечный невидимый внутренний собеседник – ответит ей. Может, нехотя согласится, а может, резко оспорит…

Ну же, папа? Скажи что-нибудь!

Но внутренний голос отца молчал.

Сказка о говорящей звезде

Где-то внизу мерно стучал двигатель ривербота. Саид успел привыкнуть к этому звуку. Они плыли по Волге больше пяти часов. Начинало темнеть.

Саид лежал макушкой к иллюминатору и не смотрел в него, но и так знал, мимо чего они плывут. Всё те же поля, сады, насыпи дамб, деревеньки, захолустные пристани, к которым они не причаливали (рейс был скоростной: Нижгород – Чебоксары – Зелёный Мост, с одной только промежуточной остановкой). По полям ползают комбайны, плавают лодки и баржи (это уже не по полям, а по каким-то невидимым каналам среди полей). Над серенькими сёлами – луковицы церквей, башни элеваторов. Кое-где к реке выходит парк с усадьбой окружного начальника, над крышей – три флага: Русии, Нижгородской земли и округа; рядом – решётчатая вышка связи. Вдали от берега идёт параллельно реке лесополоса, а за ней уныло желтеет пустыня.

Приятный, но однообразный пейзаж так и тянулся с тех пор, как ривербот «Ветлуга» отошёл от нижгородской пристани. Он стал так же привычен, как стук моторов. Он больше не вызывал у Саида любопытства.

Тесную каюту второго класса почти целиком занимала двухъярусная кровать. Саид лежал внизу. Его руки и ноги были привязаны к кровати тугими эластичными бинтами.

Паралич Саида в Нижгороде длился недолго: минут через пятнадцать тело и голос начали более-менее слушаться, дрожь прекратилась. Всё это время он лежал на крыльце банка в полном сознании. Вокруг собралась толпа зевак, а Брендан только попусту суетился и ничем не мог помочь… Какой стыд! Ещё через несколько минут Саид кое-как встал и неуклюже, на каждом шагу спотыкаясь, пошёл. Через полчаса после приступа оправился полностью. Но в каюте Брендан всё равно его привязал.

– Всё это уже было у мышей, – объяснил врач. – Сначала дрожь и паралич… А потом – приступ безумия. Мелантема у всех пробуждает со страшной силой какие-то основные инстинкты. Одни пытаются жрать всё подряд, другие – оплодотворять, третьи – убивать, четвёртые каменеют от страха…

– Я тебе не мышь, а человек! – возмутился Саид. – У меня воля есть! Я могу себя сдерживать!

– Я тоже на это надеюсь. Надеюсь, но… честно говоря, не рассчитываю. Давай я тебя всё-таки привяжу. Приступ будет недолгим, час-другой – и ты в норме.

И вот Саид лежал привязанным уже пять часов (с перерывами – размять руки и ноги), а приступ ещё и не наступал. Всё-таки он не мышь! – не без гордости думал Саид. Не так-то легко какому-то шайтанову растению захватить власть над потомком Адама…

Сейчас Саид был один – Брендан пошёл за ужином. Мальчик лежал, скучал и думал, что, может, Брендан и прав. Да, с ним происходит что-то ненормальное. Может, всё-таки ещё будет этот приступ, потом какая-нибудь другая дрянь… Может, мелантема вообще превратит его в зомби… Наверное, он должен бояться?

Но почему-то не боялся ничуть. С тех пор как прошёл паралич, Саид откуда-то твёрдо знал, что болезнь пройдёт, и всё кончится хорошо.

Удивительно! Пока с ним ничего не происходило, он боялся своей болезни – а вот теперь, когда начались странности, всякий страх исчез. Всё будет хорошо, говорил ему внутренний голос, чем-то похожий сразу на голоса отца, матери, кошки Кэт и Брэма Конти. Скоро случится нечто прекрасное и удивительное, и ты выздоровеешь… Да ты по-настоящему и не болен, а Брендан просто дурак.

Саид лежал, сжимая и разжимая кулаки, чтобы не застоялась кровь. Тут как раз вернулся Брендан и принёс из буфета бумажную коробку с ужином.

– Всё нормально? – спросил врач. Сейчас он уже привык и не так суетился и причитал, как сразу после падения.

– Ага.

– Давай-ка руки развяжу, а ноги оставлю. Держи, ешь.

Саид сел на постели и охотно принялся за еду. Брендан пристально следил за ним – должно быть, опасался приступа дикого аппетита. Смешной!

– Деньги остались? – спросил Саид с набитым ртом.

– Остались. – Брендан нахмурился.

Деньги были проблемой. В нижгородском банке выяснилось, что счёт Брендана заблокирован, и сам он вообще-то объявлен в розыск Новой Москвой. Пришлось менять те немногие наличные юни, что были у Брендана. Обменяли по грабительскому курсу, да и то успели в последний момент. Объявили какую-то новость (Брендан не сказал Саиду, какую), и после неё новомосковские юни перестали брать вообще.

Денег хватило на два билета только до Зелёного Моста (а не до конечной цели, Кап-Яра). В кармане осталась сущая мелочь на еду. На какие деньги плыть дальше? На что вообще жить? Брендан только беспомощно разводил руками.

Ты бы, растяпа, не выжил у нас в Рабате, думал Саид. Он почти потерял уважение к Брендану, хотя и был благодарен за то, что кормит и ухаживает. Подумать только, привязал меня, пацана! Боится, что я на него наброшусь! Сам врач, конечно, говорил по-другому: «Привяжу, чтобы ты сам себе не навредил», – но Саид-то видел, что Брендан его побаивается! Да и как врач он был бесполезен – ничего толком не знал об этой мелантеме. Все надежды Брендана были на Кап-Яр. «Добраться до Кап-Яра, а там разберутся, там помогут», – только он и твердил без конца… Одно слово – недотёпа! Пропаду я с ним, думал Саид. Нельзя полагаться на него…

Но сейчас ему не хотелось об этом думать. Настроение после ужина было отличное. Предчувствие чего-то прекрасного и удивительного становилось всё сильнее, и как будто освещало всё тихим золотым сиянием… Саиду стало жалко Брендана. Так захотелось его утешить, заставить тоже поверить, что тревожиться не о чем, что всё будет хорошо…