Читаем без скачивания Отлучение (Из жизни Александра Солженицына - Воспоминания жены) - Наталья Решетовская

Беспощадное отношение Солженицына к социальному и политическому злу общества и привело к возникновению конфликта между ним и властями.

Когда в 1962 г. в журнале "Новый мир" была опубликована повесть Солженицына "Один день Ивана Денисовича", в которой описана жизнь в советском концлагере, все увидели в этом обнадеживающее указание на либерализацию советского режима.

Однако эти надежды оказались преждевременными. С тех пор в Советском Союзе было опубликовано еще только 4 рассказа Солженицына. Самые выдающиеся произведения Солженицына - романы "Раковый корпус" и "В круге первом" появились на западе, но не были опубликованы и все еще запрещены на родине писателя. Сам Солженицын подвергся резким нападкам советской печати и был осужден за его якобы антисоветские взгляды. Он был исключен из Союза советских писателей. До этого его обвинили в том, будто бы он предоставил свой талант на службу западной пропаганде.

Когда Союз писателей просил его отмежеваться от зарубежной пропаганды, он ответил: "Здесь употребляют слово "заграница" как какую-то важную инстанцию, чьим именем очень дорожат. Я не понимаю, как можно так чувствительно считаться с заграницей? Под моими ногами всю мою жизнь земля отечества, только ее боль я слышу, только о ней пишу".

Таким образом, Солженицын, самый выдающийся русский писатель, оказался в совершенно невероятном положении. Во всем мире его имя появляется на первых страницах газет, его романы переводятся на десятки иностранных языков, в то время как на его родине, в Советском Союзе, делается все для того, чтоб не дать читателям возможности познакомиться с тем, что же именно говорится в тех произведениях Солженицына, которые советская печать так громогласно осуждает. Единственная возможность ознакомиться с произведениями Солженицына в Советском Союзе - читать его в самиздате.

Высказывались опасения о том, что советские власти, ввиду их враждебного отношения к Солженицыну, окажут на него давление, с тем чтобы Солженицын отказался от премии, как это случилось с другим лауреатом Нобелевской премии - Борисом Пастернаком. Однако Солженицын остался верен своей привычке говорить то, что думает. Он заявил, что, если ему предоставят такую возможность, он готов поехать в Стокгольм. Предоставят ли, однако, советские компетентные органы Солженицыну выездную визу? Они не возражали против поездки Шолохова в Стокгольм в 65-м году для получения там Нобелевской премии. Отказать теперь в визе Солженицыну было бы равносильно признанию того, что Советский Союз - полицейское государство. Дилемма, стоящая перед советскими руководителями, действительно, нелегкая".

А 9 октября мы прослушали передачу из Швеции: "Шведская печать за малым исключением одобряет решение Королевской академии. Литературная сторона вопроса ни у кого не вызывает сомнения, но есть разногласия по поводу того, какую реакцию это вызовет в Советском Союзе".

Газета "Свенска дагбладет" ссылается на интервью своего московского корреспондента Пьера Хегги, которому писатель сказал, что он приедет в Стокгольм, чтобы принять премию, если, как он выразился, это будет зависеть от него самого. Ответ на этот вопрос будет пробным камнем зрелости советского общества.

Литературная газета "Дагенс нюхетер" подчеркивает, что дело Солженицына до сих пор не касалось политических инстанций Советского Союза, а являлось чисто литературным вопросом. Меры, принятые в этих кругах, исходили из писательских организаций. Хотя эти организации, как правило, действуют в согласии с тем, что они считают волей властей, может оказаться, что они в своем рвении попадают не в точку, будем надеяться, что ничто не помешает Александру Солженицыну лично принять Нобелевскую премию. Тогда выяснилось бы, что политическое руководство страны станет выше жалких суждений недалеких литературных прислужников. Выражается надежда, что престиж Нобелевской премии явится решающим для исхода дела.

А вот что пишет коммунистическая газета "Норшенсфламман": "Тупоголовые шведские академики снова показали всю реакционность своих настроений. Можно уверенно исходить из того, что Пастернак никогда бы не получил Нобелевской премии, если бы не написал антисоветской книги. То же относится и к Солженицыну. Единственное исключение из правил Шведской академии литературы составляет Шолохов. Можно было бы назвать целый ряд писателей, продолжающих традиции русской литературы, но они не существуют для ультрареакционной Шведской академии".

Социал-демократическая газета "Афтонбладет" выражает сожаление по поводу исключения Солженицына в прошлом году из Союза писателей. "Солженицына ни в коем случае нельзя назвать антисоветским писателем, а только лишь критиком, разоблачающим недостатки советского общества. Остается только надеяться, что Нобелевская премия 1970 года не будет повторением дела Пастернака, что советские власти покажут великодушие к человеку, который сегодня представляется нам самым выдающимся советским писателем".

Вечером в разговоре с мужем спросила у него, когда он думает писать речь ко вручению премии.

- Не сейчас. После окончания романа. - А спустя несколько минут вдруг поделился: - Скажу, что я третий русский писатель, получивший Нобелевскую премию. А почему третий - пусть остается загадкой...

Мне так радостно, что снова испытала ни с чем не сравнимое чувство, когда присутствуешь при рождении мысли!

Утром 10 октября я в Москве, у Вероники. Туда приехала и Наташа Радугина из Рязани. Привезла поздравительную корреспонденцию. Можно бы не торопиться передавать ее Сане, но среди телеграмм есть из Шведской академии. На нее-то, во всяком случае, надо ответить! А потому придется звонить мужу...

Так и сделала. Да, он должен ответить. Хотел бы видеть текст.

Кроме того, нужны специальные бланки для международных телеграмм.

- Может быть, Веронька привезет?.. - спрашивает Александр Исаевич. - Я ее давно не видел.

- Нет. Я привезу сама и телеграмму, и бланки.

- А как же твоя музыка?.. Ты же должна играть.

- Ничего...

Поехала в "Сеславино". По дороге на вокзал сделала еще кое-какие продуктовые закупки. На почте запаслась нужными телеграфными бланками. В ожидании электрички и в вагоне читаю прибывшую корреспонденцию. Конечно, поздравления от наших домашних, от рязанских друзей и Сане, и мне... А вот и первые телеграфные поздравления! Приведу некоторые из них...

Иосиф Керлер, Москва: "Всей душой приветствую дорогой Александр Исаевич связи получением высшей литературной награды Нобелевской премии. Горд тем, что живу с вами в одно время и в одной стране".

Панова, Дар, Ленинград: "Дорогой Александр Исаевич, горячо поздравляем высочайшей писательской наградой. Рады за нашу великую литературу, которая благодаря вам еще раз получила всемирное признание".

Гусаров, Москва: "Поздравляю нобелевским лауреатом".

Шесминцев, Электросталь: "Сердечно поздравляю присуждением Нобелевской премии... Счастливого пути Стокгольм".

Читатель, Москва: "Разрешите поздравить вас высокой честью. Да здравствует русская литература. Ваш читатель".

Мы в "Сеславине". Прежде всего читаем самую важную телеграмму от Шведской академии:

"Я имею приятное поручение сообщить вам, что сегодня Шведская академия присудила вам Нобелевскую премию по литературе за 1970 год. Одновременно мы надеемся, что вы совместно с супругой сможете приехать десятого декабря в Стокгольм, чтобы получить премию. Ваш визит причинил бы для нас большую радость. Не личное присутствие здесь получателя награды не является обязательным условием. Я буду очень благодарен за телеграфный ответ. Прошу вас принять от имени академии самые сердечные пожелания.

Тиров. Шведская академия. Кэллер Грэнд. Стокгольм".

"...Личное присутствие здесь получателя награды не является обязательным..." Значит, выход... есть?" - думается мне.

Текст ответа телеграммы в Шведскую академию у Александра Исаевича уже готов. Он переписывает его на бланк латинскими буквами. А содержание было таким: "Вашу телеграмму получил. Благодарю. В присуждении Нобелевской премии вижу дань русской литературе и нашей трудной истории. К традиционному дню намерен приехать Стокгольм для личного получения.

Солженицын"

...А как же... супруга?.. "С супругой"?.. Увы... Читаем мамины письма.

Сане: "Дорогой Саня, поздравляю тебя с большой наградой от всего сердца, в котором ты занял так много места. Я слишком взволнована этим большим событием, но и слишком надорвана последними переживаниями.

В голове все путается. Одно чувство наскакивает на другое. Гордость за тебя смешивается с горечью от чего-то утраченного, дорогого, самого родного.

Желаю тебе радостного творчества.

Обнимаю тебя. М. К.".

Мне: "Дорогая моя Натусенька, поздравляю тебя с большой наградой, присужденной Сане. Считаю, что и ты, пронося себя через все тяжести и невзгоды, должна чувствовать себя хотя бы маленькой крупицей большого труда, за который Саня так высоко награжден.